Порт-оф-Спейн
Город
|
Порт-оф-Спейн (англ. Port of Spain) — столица Республики Тринидад и Тобаго, её политический, экономический и культурный центр.
Содержание
Природные условия
Порт-оф-Спейн находится в северо-западной части острова Тринидад, принадлежащего к группе Малых Антильских островов. Город расположен на берегу залива Пария Карибского моря. Погодные условия столицы формируются под влиянием влажного и жаркого субэкваториального климата. Среднегодовое количество осадков достигает 1910 мм. В январе средняя температура воздуха составляет +26 °C, в июле — около +27 °C. Сухой сезон длится с января по май. В это время жара несколько ослабляется из-за воздействия потоков более прохладного воздуха, приносимого пассатами. В период дождей (в июне — декабре) в городе нередко отмечаются сильные тропические ливни, порывистые штормовые ветры.
Естественная растительность представлена сандаловым деревом, кипарисом, фустиком, в прибрежных районах имеются участки мангровых зарослей. В черте города и его окрестностях встречается множество видов тропических птиц, отличающихся необыкновенно ярким оперением. В частности, здесь обитает около 40 видов колибри. В прибрежной зоне распространены черепахи, змеи (боа, копьеголовая змея и другие), ящерицы. В водах залива Пария — настоящее изобилие различных видов рыб.
История города
Порт-оф-Спейн был основан в XVI веке. Испанские завоеватели заложили город на месте древнего индейского поселения Конкерабия, оставив за ним то же самое название. В 1783—1796 годах Конкерабия стала административным центром испанского колониального владения на острове Тринидад.
Новое название — Порт-оф-Спейн (в переводе с английского «порт Испании») — город приобрел уже в 1797 году, когда был присоединен к территориальным владениям Британии. Официальное английское господство в городе было утверждено после подписания Амьенского договора в 1802 году. В окрестностях Порт-оф-Спейна на богатых плодородных почвах возделывались обширные плантации сахарного тростника, на которых трудились чернокожие рабы. После упразднения рабства в 1830-х годах в городе начала ощущаться острая нехватка рабочей силы вследствие миграции большого количества бывших невольников в другие регионы Америки. В середине XIX века в Порт-оф-Спейн стали прибывать наемные рабочие из Индии и Пакистана, а затем португальские переселенцы, спасающееся от разгоревшегося на Мадейре голода. В 1850-х в городе появились и иммигранты из Китая. В период правления Великобритании на острове начали разрабатываться месторождения природного асфальта, который весьма эффективно применялся на судоверфи Порт-оф-Спейн для обработки деревянных корпусов морских судов. Вместе с тем во времена правления британцев в городе интенсивно развивалась морская торговля и велась прокладка дорог.
С середины XIX века Порт-оф-Спейн стал центром национально-освободительного движения; здесь периодически отмечались массовые выступления трудящихся против колонизаторской политики британских властей. Особенно остро эта борьба разгорелась в 1930—1940-х годах. Народные волнения почти прекратились после проведения ряда экономических и политических реформ. В 1946 году для жителей Порт-оф-Спейна, как и для всего остального населения островов Тринидад и Тобаго (последний вошёл в состав единой колонии в 1889 году), было учреждено всеобщее избирательное право.
В 1958—1962 годах Тринидад и Тобаго являлись частью Вест-индской Федерации, а Порт-оф-Спейн сохранял статус колониального административного центра. После провозглашения независимости государства Тринидад и Тобаго в августе 1962 года Порт-оф-Спейн был объявлен его столицей. В августе 1976 года страна приобрела республиканский статус, и столицей новоизбранной Республики Тринидад и Тобаго стал Порт-оф-Спейн. В настоящее время в городе находятся резиденции президента и правительства республики. В последние годы в Порт-оф-Спейне успешно реализуется план финансово-экономического развития города и ведется строительство новых промышленных предприятий, призванных обеспечить значительное количество рабочих мест для жителей города.
Население, язык, вероисповедание
Численность населения в Порт-оф-Спейн составляет более 50 тысяч человек (2010). Этническое большинство столицы — негры, креолы и индопакистанцы. В городе проживает также незначительное число китайцев и европейцев.
Государственный язык — английский. Распространены также испанский, хинди (точнее, бходжпури) и патуа (креольский, возникший на основе французского). Значительная часть верующего населения столицы (более 70 %) — христиане (католики и протестанты), есть также приверженцы индуизма и буддизма.
Культурное значение
Порт-оф-Спейн — образец сочетания трех различных культур и мирного сосуществования трех различных религий: христианской, мусульманской и индуистской. Архитектурный облик города формируют христианские церкви, мусульманские мечети и храмы индуистов, являющиеся памятниками национальной истории и культуры Тринидада и Тобаго. Основными достопримечательностями Порт-оф-Спейна являются англиканский собор, построенный в 1816—1823 годах, католический собор, сооруженный в 1832 году, Национальный музей, Национальный архив и Художественная галерея. В городе разбит Королевский ботанический сад с большой коллекцией экзотических растений.
Высшее учебное заведение столицы — Тринидадское отделение Вест-индского университета, включающее в себя технический и сельскохозяйственный факультеты, а также колледж наук и искусств. В городе открыты Центральная библиотека Тринидада и Тобаго, содержащая около 500 тысяч печатных изданий, и Публичная библиотека Тринидада. Крупнейшей научной организацией столицы является Ассоциация технологов сахарного производства. Также работают коммерческое телевидение и правительственное радиовещание.
Известные уроженцы
В городе родились:
- знаменитый легкоатлет Ато Болдон;
- рэп-исполнительница Ники Минаж;
- англоязычный писатель и журналист Найпол, Шива (1945—1985).
Города-побратимы
Напишите отзыв о статье "Порт-оф-Спейн"
Ссылки
- [www.cityofportofspain.org.tt/ Официальный сервер города]
| ||||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Порт-оф-Спейн
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
