Порус, Владимир Натанович
Поделись знанием:
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!
В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.
Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
| Владимир Порус | |
 | |
| Дата рождения: |
19 сентября 1943 (80 лет) |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: | |
Влади́мир Ната́нович По́рус (род. 19 сентября 1943, Ош, Киргизская ССР, СССР) — российский философ, специалист по теории познания, философии и методологии науки. Доктор философских наук, профессор.
Содержание
Биография
Родился 19 сентября 1943 года в городе Ош Киргизской ССР.
Среднюю школу окончил в г. Луганске.
После службы в Советской армии поступил в МГУ.
В 1970 году окончил философский факультет МГУ имени М. В. Ломоносова по специальности «Философия».[1]
В 1974 году аспирантуру Института философии АН СССР и защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата философских наук по теме «Гносеологические проблемы многозначной логики».
С 1974 года работает в ИФ РАН, где в настоящее время является ведущим научным сотрудником.
В 1997 году присвоено учёное звание доцента.[1]
С 1999 года — заведующий кафедрой философии Университета РАО.
С 1999 года — член редакционной коллегии журнала «Вестник Российского философского общества».
В 2002 году защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора философских наук по теме «Научная рациональность как тема эпистемологии».
С 2003 года — профессор и заведующий кафедрой онтологии, логики и теории познания Школы философии Факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ.[1]
Ведущий научный сотрудник Лаборатории исследования философии Центра фундаментальных исследований НИУ ВШЭ.[1]
С 2004 года — член редакционной коллегии журнала «Эпистемология и философия науки».
С 2007 года — член редакционной коллегии журнала «Философские науки».
Научная деятельность
Награды
- Лауреат премии «Золотая Вышка» — 2005 в номинации Достижения в преподавательской деятельности
- Благодарность Высшей школы экономики (ноябрь 2007)
- Почётный работник науки и техники Российской Федерации (ноябрь 2012)
- Почетная грамота Высшей школы экономики (сентябрь 2013)
Научные труды
Монографии
- Порус В. Н. Актуальные проблемы анализа «научных революций». М., 1983;
- Порус В. Н. У края культуры. Философские очерки. М. : Канон +, 2008.
- Семён Людвигович Франк / Сост.: В. Н. Порус; под общ. ред.: В. Н. Порус. М. : РОССПЭН, 2012.
- Порус В. Н. Перекрестки методов (опыты междисциплинарности в философии культуры). М. : Канон+, 2012.
Новая философская энциклопедия
- Порус В. Н. [iph.ras.ru/elib/0191.html Антиномия] // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9.
- Порус В. Н. [iph.ras.ru/elib/1553.html Критицизм] // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9.
- Порус В. Н. [iph.ras.ru/elib/1555.html Критический рационализм] // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9.
- Порус В. Н. [iph.ras.ru/elib/1588.html Кун, Томас Сэмюэл] // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9.
- Порус В. Н. [iph.ras.ru/elib/2022.html «Научный реализм»] // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9.
- Порус В. Н. [iph.ras.ru/elib/2379.html Постпозитивизм] // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9.
- Порус В. Н. [iph.ras.ru/elib/2585.html Решер, Николас] // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9.
- Порус В. Н. [iph.ras.ru/elib/2682.html Селларс, Уилфрид] // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9.
Статьи
- на русском языке
- Порус В. Н. «Методологический прагматизм» Н. Решера // Вопросы философии. 1979. № 8;
- Порус В. Н. «Научный реализм» У. Селларса // Вопросы философии.1980. № 9;
- Порус В. Н. Чарлз Пирс и современная философия науки // Вопросы философии. 1982. № 3;
- Порус В. Н. Эволюция образа науки вовторой половине XX в. [В соавт.] // В поисках теории развития науки. М., 1983;
- Порус В. Н. «Научный реализм» и научное знание // Философские науки. 1984. № 6;
- Порус В. Н. О философских аспектах проблемы «несоизмеримости» научных теорий // Вопросы философии.1986. № 12;
- Алюшин А. Л., Порус В. Н. [www.hse.ru/pubs/share/direct/document/82410066 Власть и «политический реализм»: поведенческие концепции власти в политической науке США] // Власть. Очерки современной политической философии Запада. М. : Наука, 1989. С. 95-127.
- Порус В. Н. Стиль научного мышления // Теория познания. Т.3. Познание как исторический процесс. М., 1993;
- Порус В. Н. Рыцарь Ratio // Вопросы философии. 1995. № 4;
- Порус В. Н. «Открытое общество» (методологические аспекты) // Теория познания. Т.4. Познание социальной реальности. М., 1995;
- Порус В. Н. Эпистемология: некоторые тенденции // Вопросы философии. 1997. № 2;
- Порус В. Н. Перспективы эпистемологии // Наука в культуре. М., 1998;
- Порус В. Н. Наука как культура и наука как цивилизация // Наука в культуре. М., 1998;
- Порус В. Н. Альтернативы научного разума (к анализу романтической и натурфилософской критики классической науки) // Вопросы истории естествознания и техники. 1998. № 4;
- Порус В. Н. «Конец субъекта», или Пострелигиозная культура // Полигнозис. 1998. № 1;
- Порус В. Н. Цена «гибкой рациональности». О философии науки С. Тулмина // Вопросы философии.1999. № 2;
- Порус В. Н. «Конец субъекта» или пострелигиозная культура //Разум и экзистенция: анализ научных и вненаучных форм мышления. СПб.,1999;
- Порус В. Н. Парадоксальная рациональность (очерки теории научной рациональности). М., 1999;
- Порус В. Н. Альтернативы научного разума //Альтернативные миры знания (отв. ред. В. Н. Порус, Е. Л. Черткова). СПб., 2000.
- Порус В. Н. Философский Конгресс должен помешать распаду российской философии // Вестник Российского философского общества. 2004. № 2. С. 12-16.
- Порус В. Н. В. С. Соловьёв и Л. И. Шестов: единство в трагедии // Вопросы философии. 2004. № 2. С. 148—159
- Порус В. Н. Выступление на «Круглом столе» журнала Вопросы философии: «Философия в современной культуре: новые перспективы» // Вопросы философии. 2004. № 4. С. 38-42.
- Порус В. Н. Неизбывная актуальность предостережений С. Н. Булгакова // Философские науки. 2005. № 5. С. 42-66
- Порус В. Н. О плясках гномов (не по Григу) // Вестник Российского философского общества. 2005. № 1. С. 151-* Порус В. Н. Обжить катастрофу. Своевременные заметки о духовной культуре России // Вопросы философии. 2005. № 11. С. 24-36.
- Порус В. Н. Павел Флоренский: опыт антиномической философии культуры. Ч. 1 // Философские науки. 2005. № 12. С. 17-24.
- Порус В. Н. Проблема значения сквозь призму культурологического функционализма // Эпистемология и философия науки. 2005. Т. 5. № 3. С. 193—198.
- Порус В. Н., Мишаткина Т. В. Этика бизнеса: ориентация на успех, справедливость и демократию // Высшее образование в России. 2005. № 9. С. 111—123.
- Порус В. Н. Возможна ли философия как теоретическое знание? // Эпистемология и философия науки. 2005. Т. 3. № 1. С. 55-61.
- Порус В. Н. К вопросу о междисциплинарности философии науки // Эпистемология и философия науки. 2005. Т. 4. № 2. С. 54-76.
- Порус В. Н. Как критиковать «критический рационализм» // Эпистемология и философия науки. 2005. Т. 6. № 4. С. 78-84.
- Порус В. Н. Кнут вместо этики как аргумент «диалектического материализма» // Вестник Российского философского общества. 2005. № 3. С. 115—119.
- Порус В. Н. Конгресс как знак развилки на пути российской философии // Вестник Российского философского общества. 2005. № 2. С. 71-75.
- Порус В. Н. Суждена ли вузовской философии в России долгая жизнь? // Вестник Российского философского общества. 2006. № 2
- Порус В. Н. Феномен «советской философии» // Высшее образование в России. 2006. № 11. С. 154—166.
- Порус В. Н. Философия науки: современные интерпретации // Высшее образование в России. 2006. № 5. С. 128—143.
- Порус В. Н. Функционализм: методологическая программа или философская парадигма? // Эпистемология и философия науки. 2006. Т. 8. № 2. С. 5-15.
- Порус В. Н. Является ли наука самоорганизующейся системой? // Вопросы философии. 2006. № 1. С. 95-108.
- Порус В. Н. Выступление на заседании «круглого стола» «Философия науки: проблемы и перспективы» // Вопросы философии. 2006. № 10. С. 35-37.
- Порус В. Н. Гуманитарное знание и последствия «лингвистического поворота» // Эпистемология и философия науки. 2006. Т. 10. № 4. С. 53-58.
- Порус В. Н. Не знаю, как вам… // Вестник Российского философского общества. 2007. № 3. С. 61-65.
- Порус В. Н. О разногласиях между алармистами // Эпистемология и философия науки. 2007. Т. 13. № 3. С. 61-65.
- Порус В. Н. Философия для аспирантов: порог выхода или входа? // Высшее образование в России. 2007. № 7. С. 152—157.
- Порус В. Н. Философия науки для аспирантов: experimentum crucis // Эпистемология и философия науки. 2007. Т. XIV. № 4. С. 63-79.
- Порус В. Н. Этика науки в структуре философии науки // Высшее образование в России. 2007. № 8. С. 137—147.
- Порус В. Н. Н. А. Бердяев: эсхатология свободы // Н. А. Бердяев и единство европейского духа / Под общ. ред.: В. Н. Порус. М. : Издательство Библейско-богословского института св. апостола Андрея, 2007. С. 142—178.
- Порус В. Н. Возрождение … через самоубийство? // Вестник Российского философского общества. 2007. № 2. С. 50-54.
- Порус В. Н. Ещё раз о вузовской философии или Размышления гуся, мечтающего спасти Рим // Вестник Российского философского общества. 2007. № 4. С. 52-58.
- Порус В. Н. Журнальная и учебниковая философии: преодолимо ли отчуждение? // Вестник Российского философского общества. 2007. № 1. С. 59-64.
- Порус В. Н. Имитация философии как симптом комплекса неполноценности // Эпистемология и философия науки. 2007. Т. XI. № 1. С. 71-74.
- Порус В. Н. Как возможна социальная эпистемология? // Эпистемология и философия науки. 2007. Т. XIV. № 4. С. 39-42.
- Порус В. Н. С. Л. Франк: антиномии духа как основания культуры // Вопросы философии. 2008. № 1. С. 51-
- Порус В. Н. Старинная солдатская песня — соло в пустоту // Вестник Российского философского общества. 2008. № 3. С. 139—142.
- Порус В. Н. Высшее образование должно возвышать человека // Вестник Российского философского общества. 2008. № 2. С. 43-50.
- Порус В. Н. Ещё раз о философском журнале: от иллюзий к реальности… и обратно? // Вестник Российского философского общества. 2008. № 4. С. 84-88.
- Порус В. Н. Имперское сознание… после империи? (размышления над книгой В. К. Кантора) // Вопросы философии. 2008. № 9. С. 125—134.
- Порус В. Н. Как объяснять? Знак развилки на пути психологии // Методология и история психологии. 2008. Т. 3. № 1. С. 88-97.
- Порус В. Н. Между философией и историей науки: на пути к «гибкой» теории научной рациональности // Имре Лакатос: Избранные произведения по философии и методологии науки / Пер. с англ.: И. Веселовский, А. Л. Никифоров, В. Н. Порус. — М.: Академический проект, 2008. С. 9-21.
- Порус В. Н. Наука и богословие: от проблем методологии к проблемам философии культуры // Высшее образование в России. 2008. № 11. С. 94-109.
- Порус В. Н. О «Соловьёвском семинаре» и немного о себе // Вестник Российского философского общества. 2008. № 1. С. 61-68.
- Порус В. Н. Рациональная коммуникация как проблема эпистемологии // Высшее образование в России. 2008. № 1. С. 133—141.
- Порус В. Н. Реформа вузовской философии как условие её выживания // Высшее образование в России. 2008. № 2. С. 26-33.
- Порус В. Н. Онтология культуры В. С. Соловьёва // Соловьёвские исследования. 2009. № 3 (23). С. 4-12.
- Порус В. Н. Онтология культуры С. Л. Франка // Философские науки. 2009. № 6. С. 8-28.
- Порус В. Н. Русская софиология в контексте кризиса культуры // Вторая Навигация: Альманах Вып. 9. Х. : Права людини, 2009. С. 127—157.
- Порус В. Н. Субъект и культура. Западноевропейская философия субъекта и русская религиозная философия «всеединства». Ч. 1 // Страницы: богословие, культура, образование. 2009. Т. 13. № 2. С. 215—233.
- Порус В. Н. Субъект и культура. Западноевропейская философия субъекта и русская религиозная философия «всеединства». Ч. 2 // Страницы: богословие, культура, образование. 2009. Т. 13. № 3. С. 343—373.
- Порус В. Н. Теория «сходства» против «лингвистического поворота» или Блуждание в Хэмптон-Кортском лабиринте // Эпистемология и философия науки. 2009. Т. 21. № 3. С. 77-80.
- Порус В. Н. Эпистемологический смысл коммуникативной рациональности // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. 2009. № 3. С. 80-88.
- Порус В. Н. Интеллект как культурная ценность // Вестник Российского философского общества. 2009. № 1. С. 79-85.
- Порус В. Н. К вопросу о «рациональной реконструкции истории науки» // Высшее образование в России. 2009. № 7. С. 139—146.
- Порус В. Н. Духовность как тема диалога науки с богословием // Религиоведение. 2009. № 2. С. 167—169.
- Порус В. Н. Людвик Флек: от сравнительной к социальной эпистемологии // Социальная эпистемология: идеи, методы, программы / Под общ. ред.: И. Т. Касавин. М. : Канон+, 2010. Гл. 26. С. 566—585.
- Порус В. Н. Многомерность рациональности // Эпистемология и философия науки. 2010. Т. 23. № 1. С. 5-16.
- Порус В. Н. На Мосту интерпретаций: Р. Мертон и социальная эпистемология // Социология науки и технологий. 2010. Т. 1. № 4. С. 102—115.
- Порус В. Н. О претензиях «анархической» философии // Вестник Тверского государственного университета. Серия: Филология. 2010. № 9. С. 56-61.
- Порус В. Н. О философии науки в именительном падеже // Эпистемология и философия науки. 2010. № 4. С. 63-67.
- Порус В. Н. Аспирантская философия — иллюзии и реальность // Вестник Российского философского общества. 2011. № 2. С. 55-59.
- Порус В. Н. Онтология культуры в русской религиозной философии (Владимир Соловьев и Семен Франк) // В кн.: Возможные миры. Семантика, онтология, метафизика / Рук.: Е. Г. Драгалина-Чеэёрная; отв. ред.: Е. Г. Драгалина-Чёрная. М. : Канон+, 2011. С. 242—276.
- Порус В. Н. Психология в культурно-исторической проекции // Вопросы философии. 2011. № 7. С. 49-57.
- Порус В. Н. Социально-эпистемологический взгляд на культурно-историческую психологию // Стиль мышления: проблема исторического единства научного знания. К 80-летию Владимира Петровича Зинченко / Сост.: Т. Г. Щедрина, Б. Мещеряков; науч. ред.:Т. Г. Щедрина. М. : РОССПЭН, 2011. С. 43-59.
- Порус В. Н. Тождество «я» — конфликт интерпретаций // Культурно-историческая психология. 2011. № 3. С. 27-
- Порус В. Н. Тоска по бытию (А. П. Чехов и философия культуры) // Дом Бурганова. Пространство культуры. 2011. № 3. С. 8-26.
- Порус В. Н. Философия — пространство свободы // Филология и культура. 2011. № 7. С. 62-71.
- Порус В. Н. Философия — пространство свободы // Философия свободы / Отв. ред.: Д. Э. Гаспарян. СПб. : Алетейя, 2011. С. 103—122.
- Порус В. Н. Философский факультет в исследовательском университете: переориентировка целей // Высшее образование в России. 2011. № 7. С. 3-9.
- Порус В. Н. Тождество Я в философско-методологическом и психологическом измерениях // Эпистемология и философия науки. 2012. Т. XXXII. № 2. С. 5-15.
- Порус В. Н., Кантор В. К. С. Л. Франк: философская антропология как этелехия культуры // Семён Людвигович Франк / Сост.: В. Н. Порус; под общ. ред.: В. Н. Порус. М. : РОССПЭН, 2012. С. 417—432.
- Порус В. Н. Выбор интерпретации как проблема социальной эпистемологии // Эпистемология и философия науки. 2012. Т. 31. № 1. С. 18-35.
- Порус В. Н. Д. Юм и философия культуры // Вопросы философии. 2012. № 2. С. 92-103.
- Порус В. Н. Диалог из окопов «методологизма» и «эпистемологизма» // Эпистемология и философия науки. 2012. Т. XXXIV. № 4. С. 77-80.
- Порус В. Н. Духовность как потенциал свободы // Культурно-историческая психология. 2012. № 2. С. 104—112.
- Порус В. Н. Вступительная статья. О современных исследованиях творчества Н. Бердяева // Николай Александрович Бердяев. РОССПЭН, 2013. С. 6-12.
- Порус В. Н. Третья речь В. С. Соловьёва в память Ф. М. Достоевского через 130 лет // Соловьёвские исследования. 2013. № 1 (37). С. 19-30.
- Порус В. Н. Учёная степень как кривое зеркало российской науки // Высшее образование в России. 2013. № 4. С. 44-54.
- Порус В. Н. Философия науки как оффшорная зона советской философии // Проблемы и дискуссии в философии России второй половины ХХ в.: современный взгляд / Сост.: В. А. Лекторский; под общ. ред.: В. А. Лекторский. М. : Российская политическая энциклопедия, 2014. С. 137—156.
- Порус В. Н. Бытие и тоска: А. П. Чехов и А. П. Платонов // Вопросы философии. 2014. № 1. С. 19-33.
- Порус В. Н. К проблеме методологического плюрализма в психологии // Следование правилу: рассуждение, разум, рациональность / Отв. ред.: Е. Г. Драгалина-Чёрная, В. В. Долгоруков. СПб. : Алетейя, 2014. С. 396—410.
- Порус В. Н. Методологические вызовы психологии (размышления над книгой) // Вопросы философии. 2014. № 11. С. 52-62.
- Порус В. Н. Научная рациональность в культурно-историческом контуре // Культурно-историческая эпистемология: проблемы и перспективы. К 70-летию Бориса Исаевича Пружинина / Сост.: Н. С. Автономова, Т. Г. Щедрина; науч. ред.: Т. Г. Щедрина. М. : Российская политическая энциклопедия, 2014. С. 193—208.
- Порус В. Н. «Негативная онтология» Н. А. Бердяева и А. Н. Чанышева: социально-эпистемологическая ретроспекция // Онтология негативности / Отв. ред.: Е. Г. Драгалина-Чёрная. М. : Канон+, 2015
- на других языках
- Porus V. N. La bureaucratie rationnelle et la crise de la culture // Revue philosophique de la France et de l'étranger. 2013. Vol. CCIII. No. 138. P. 203—214.
- Porus V. N. The choice of interpretation as a problem of social epistemology / Working papers by Basic Research Programme. Series HUM «Humanities». 2013. No. 19/HUM/2013.
Рецензии
- Порус В. Н. Рецензия на книгу: Меркулов И. П. Эпистемология. // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. 2004. № 1. С. 284—287.
- Порус В. Н. Рецензия на книгу: Щедрина Т. Г. : Очерки интеллектуальной биографии Густава Шпета. // Вопросы философии. 2005. № 8. С. 182—184.
- Порус В. Н. Рец. на кн.: Д. Харт. Красота бесконечного. Эстетика христианской истины. Пер. с англ. А. Лукьянова. // Вопросы философии. 2010. № 9. С. 188—190.
- Порус В. Н. «Конструктивистский подход»: pro и contra (рецензия на книгу "Конструктивистский подход в эпистемологии и науках о человеке.) // Гуманитарные науки. 2011. № 1. С. 80-82.
Научная редакция
- Россия и Вселенская церковь: В. С. Соловьёв и проблема религиозного и культурного единения человечества / Под общ. ред.: В. Н. Порус. М. : Издательство Библейско-богословского института св. апостола Андрея, 2004.
- Наука и богословие. Антропологическая перспектива / Науч. ред.: В. Н. Порус. М. : Издательство Библейско-богословского института св. апостола Андрея, 2004.
- На пути к синтетическому единству европейской культуры. Философско-богословское наследие П. А. Флоренского и современность / Под общ. ред.: В. Н. Порус. М. : Издательство Библейско-богословского института св. апостола Андрея, 2006.
- Русское богословие в европейском контексте. С. Н. Булгаков и западная религиозно-философская мысль. / Под общ. ред.: В. Н. Порус. М. : Изд-во Библейско-богословского института св. апостола Андрея, 2006
- Н. А. Бердяев и единство европейского духа / Под общ. ред.: В. Н. Порус. М. : Издательство Библейско-богословского института св. апостола Андрея, 2007.
- Научные и богословские эпистемологические парадигмы. Историческая динамика и универсальные основания / Под общ. ред.: В. Н. Порус. М. : Издательство Библейско-богословского института св. апостола Андрея, 2009.
- Идейное наследие С. Л. Франка в контексте современной культуры / Под общ. ред.: В. Н. Порус. М. : Издательство Библейско-богословского института св. апостола Андрея, 2009.
- Софиология / Под общ. ред.: В. Н. Порус. М. : Издательство Библейско-богословского института св. апостола Андрея, 2010.
- Проблема «Я»: философские традиции и современность / Под общ. ред.: В. Н. Порус. М. : Альфа-М, 2012.
- Коммуникативная рациональность и социальные коммуникации / Науч. ред.: И. Т. Касавин, В. Н. Порус. М. : Альфа-М, 2012.
- Субъект и культура / Отв. ред.: В. Н. Порус. СПб. : Алетейя, 2014.
Переводы
- Лакатос И. Избранные произведения по философии и методологии науки / Пер. с англ.: И. Веселовский, А. Л. Никифоров, В. Н. Порус. — М.: Академический проект, 2008.
- Малиновский Б. Проблема значения в примитивных языках (перевод с англ.) / Перев.: В. Н. Порус // Эпистемология и философия науки. 2005. Т. 5. № 3. С. 199—233.
Напишите отзыв о статье "Порус, Владимир Натанович"
Примечания
Литература
- Порус В. Н. Учителя // [www.hse.ru/pubs/share/direct/document/105066407 Поколения ВШЭ. Учителя об учителях.] М. : Издательский дом НИУ ВШЭ, 2013. С. 243—245.
- Пружинин Б. И., Щедрина Т. Г. [www.ergojournal.ru/?p=358 Ко Дню Рождения Владимира Поруса. Антиномизм как принцип культурно-исторической эпистемологии, или об одной линии преемственности в русской философии] // Рациональность и культура. К 70-летию Владимира Натановича Поруса. М.: Изд-во НИУ ВШЭ, 2013.
Ссылки
- [www.youtube.com/watch?v=DWqpYZHaOaI&app=desktop О чём спорят учёные.] // Россия 24 — Дон, 19.07.2012 (беседа с участием В. П. Макаренко)
Отрывок, характеризующий Порус, Владимир Натанович
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!
В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.
Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
Категории:
- Родившиеся 19 сентября
- Родившиеся в 1943 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Оше (Киргизия)
- Доктора философских наук
- Учёные по алфавиту
- Философы России
- Переводчики России
- Выпускники философского факультета МГУ
- Авторы энциклопедий и словарей
- Ординарные профессора ВШЭ
- Сотрудники ИФАН
- Преподаватели УРАО
- Почётные работники науки и техники Российской Федерации
- Философы науки
