Акколада (церемония)

Посвящение в рыцари или аккола́да (от фр. accolade — объятие) — церемония, бывшая прежде в употреблении при приеме в рыцарский орден. После принятия посвящения в рыцари в собственном смысле гроссмейстер ордена или совершавший посвящение торжественно обнимал принимаемого, возлагая ему свои руки на шею (лат. ad collum). Позднее это слово стало употребляться для обозначения всего акта рыцарского посвящения или принятия в рыцарский орден. Акколада являлась одной из форм воинской инициации.

Церемония

Посвящение в рыцари знаменовало переход к зрелости и самостоятельности и делало юношу членом военно-аристократической корпорации рыцарей. Церемония состояла из нескольких этапов.

Накануне дамуазо должен был выкупаться в ванне, затем он надевал белую рубашку, алое сюрко, коричневый шосс, золотые шпоры, и один из старейших рыцарей (или отец) опоясывал его мечом. На французском языке «опоясать мечом» и означало сделать рыцарем. Опоясывание оружием — главная часть церемонии. Затем посвящающий наносил юноше удар ладонью по затылку (шее, щеке) с кратким наставлением: «Будь храбр». Подзатыльник назывался «куле». Это был единственный в жизни рыцаря подзатыльник (пощёчина), который рыцарь мог получить, не возвращая. Ритуал посвящения заканчивался демонстрацией ловкости нового рыцаря: вскочив на коня, он должен был пронзить копьём установленную мишень, так называемое «чучело».

Вначале церемония посвящения носила мирской характер. Затем церковь включила её в религиозные рамки, превратила в религиозную церемонию. Так установился обычай «ночного бодрствования»: накануне посвящения, вечером, юноша должен был отправиться в церковь и провести в храме у алтаря всю ночь. Он должен был бодрствовать и молиться. На рассвете ночное бодрствование кончалось, и церковь наполнялась людьми. Юноша должен был выстоять мессу, исповедоваться, причаститься, затем возложить своё оружие на алтарь и опуститься на колени перед священником, который благословлял его меч и затем, с молитвой, вручал его. Благословляя оружие, церковь внушала мысль, что рыцарь должен быть христианским воином и защитником церкви. Затем происходила светская часть: опоясывание мечом, «подзатыльник», «чучело», иногда священник не только освящал меч, но и опоясывал, то есть совершал основной элемент посвящения.

Чаще всего посвящение в рыцари приурочивали к религиозным праздникам либо совершали накануне крупного сражения; ему предшествовал длительный период обучения: будущий рыцарь в качестве дамуазо проходил обучение у опытного рыцаря либо отца.

Церемония посвящения в рыцарство могла принимать различные формы, например, стук плоской стороной меча на плече кандидата или объятия на шее. При первом случае «избранный» во время обряда становится на колени перед монархом на мягкую подушку. Меч лежит плоской стороной лезвия на правом плече, затем его перемещают над головой посвящаемого и кладут на левое плечо. После этого рыцарь встаёт с колен чтобы получить от короля или королевы знаки отличия его нового статуса.

Литература

• Акколада // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Bloch, Marc: Feudal Society, tr. Manyon. London: Routledge, Keagn Paul (1965)
• Boulton, D’Arcy Jonathan Dacre. The Knights of the Crown: the Monarchical Orders of Knighthood in Later Medieval Europe, 1325—1520. 2d revised ed. Woodbridge, Suffolk: Boydell Press, 2000.
• Keen, Maurice; Chivalry, Yale University Press, 1984, ISBN 0-300-03150-5
• Robards, Brooks; The Medieval Knight at War, UK: Tiger Books, 1997, ISBN 1-85501-919-1

Отрывок, характеризующий Акколада (церемония)

– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.