Посев (группа)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Посев
Жанр

гаражный панк, нойз-рок, панк-рок, постпанк, хардкор, экспериментальный рок, психоделический рок, лоу-фай

Годы

С 1982 по 1985

Страна

СССР СССР

Откуда

Омск

Состав

Егор Летов, Андрей Бабенко, Евгений Деев, Сергей Домой, Александр «Алекс» Ивановский, Константин Рябинов

[gr-oborona.ru ona.ru]
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Посе́в (изначально — Possev Verlag) — первый рок-проект сибирского поэта и музыканта Егора Летова, явившийся предшественником легендарной группы «Гражданская оборона». Название проект получил в честь диссидентского журнала «Посев», издающегося НТС.

Создан проект был Летовым (голос, ударные, бас) в конце 1982 года при участии Андрея «Босса» Бабенко (электрогитара), Евгения «Джона Дабла» Деева (бас) и иногда Олега Ивановского (акустическая гитара). В то время Летов стал делать первые шаги в рок-музыке, приобретя в Питере в 82 году бас-гитару «Орфей» и колонки со встроенным 6-ваттным усилителем VEF у Рекшана из «Санкт-Петербурга» через Андрея Тропилло за 100 рублей. В 1984 году к числу участников добавился Константин Рябинов, ставший впоследствии соратником Летова по «Гражданской обороне» вплоть до конца 1990-х.

В рамках проекта исполнялся гаражный панк, панк-рок, психоделия, а также экспериментальные композиции. За время существования было записано 11 альбомов и два «живых» джема, из которых сохранилась примерно половина. Последний альбом «Посева» — «Сделай Сам» (в составе: Летов, Ивановский, Рябинов) — был записан летом 1985, уже во время активного существования «Гражданской обороны», после чего проект прекратил своё существование.

Альбомы «Посева» никогда не распространялись как таковые, поскольку таковыми по сути и не являлись. Однако в 1984 году появился бутлег «Душевные Песни (история омского панка № 1)» сборник записей «Посева», «Г. О.» и группы «Западъ» 1984—1985 годов. Кроме того, в 1989 году в рамках «Гражданской обороны» был составлен сборник «История: ПОСЕВ 1982-85», включивший перезаписанные композиции «Посева» и оригинальные записи 1982—1983 годов.



Дискография

  • Стратегия и тактика — 1983 — утерян (Летов, Бабенко)
  • Пномпень — 1983 — утерян (Летов, Бабенко)
  • Письма в далекий город Омск — 1983 — утерян (Летов, Бабенко)
  • Всякие картинки — 1984 (Летов, Бабенко, Деев)
  • Дождь В Казарме — 1984 (Летов, Бабенко, Деев)
  • Сказки Старого Юнги — 1984 (Летов, Бабенко, Деев, Ивановский)
  • Музыка Любви — 1984 (Летов, Бабенко, Деев, Ивановский)
  • Reggae, punk & rock’n’roll — 1984 (Летов, Бабенко, Деев)
  • Сделай сам — 1985 (Летов, Ивановский, Рябинов)

Сборники, включающие композиции «Посева»

  • Гражданская оборона — История: ПОСЕВ 1982-85 — 1989 (переиздан с бонусами в 2005)

См. также

Напишите отзыв о статье "Посев (группа)"

Отрывок, характеризующий Посев (группа)

Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.