Послание к Колоссянам
Посла́ние к Коло́ссянам (греч. Επιστολή προς Κολοσσαείς) — книга Нового Завета, написанная апостолом Павлом (1:1; 1:23) и адресованная христианам фригийского города Колоссы. Книга относится к поздним посланиям, написанных "в узах" (4:18).
Содержание
История
Город Колоссы находился в 160 км. от Эфеса. Павел никогда не был в этом городе, однако его ученик Епафрас основал здесь христианскую церковь (1:7).
Послание написано в Риме, во время первого заключения апостола, в 60[1] - 62 гг[2] или даже 64 г.[3]. По содержанию оно близко к посланию к Ефесянам и, видимо, было написано одновременно с ним. В частности акцентирована тема Церкви, которая есть тело Христово (1:24 - ср. Еф. 1:23). Также он говорит о ветхом человеке (3:9 - ср. Еф. 4:2). Более глубоко прорабатывается образ Христа, который был рожден "прежде всей твари" (1:15) и принимал участие в сотворении мира. Поводом для написания послания послужила некая "философия" (2:8), видимо гностического толка[4], поскольку Павел говорит, что плерома пребывает исключительно во Христе (2:9), а также осуждает культ ангелов (2:18) и аскетическую практику (2:23).
Судя по приветствию «Павел и Тимофей» послание записано со слов Павла его любимым учеником — Тимофеем, а заключительная фраза «Приветствие моей рукою, Павловою. Помните мои узы» свидетельствует о том, что Павел поставил под посланием свою подпись и призвал помнить о его заключении.
Послание было известно древним отцам Церкви, оно упомянуто у Иринея Лионского и Тертуллиана. В XIX и XX веках были попытки опровергнуть авторство Павла на основании некоторого отличия стиля послания от прочих посланий апостола, возможно это может быть объяснено тем, что часть послания принадлежит не Павлу, а Тимофею.
Основные темы
Лейтмотив послания — наставление общины колоссян в вере в Иисуса Христа, подлинного спасителя, и предостережение от проповедующих гностическую философию, уводящую от подлинного понимания миссии Иисуса.
- Приветствие (1:1-3)
- Благодарность колоссянам и радость за их общину (1:4-11)
- Величие Иисуса Христа (1:12-29)
- Укрепление в вере и предостережение от лжеучений (глава 2)
- Призыв к святости (глава 3)
- Увещевание к молитве (4:1-6)
- Посланники и сотрудники апостола. Упоминание о послании к Лаодикийской церкви. (4:7-18)
В 3:11 этого Послания находится максима, которая ныне часто цитируется как декларация «интернациональности» христианства: ...нет ни эллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания (др.-греч. ἀκροβυστία, лат. praeputium букв. крайней плоти), ни варвара ни скифа, ни раба ни свободного человека, но всё и во всём Христос.
Напишите отзыв о статье "Послание к Колоссянам"
Примечания
- ↑ [www.bible.by/mcdonald-new-testament/read-com/58/00/ Комментарии МакДональда на послание к Колоссянам]
- ↑ [otveti.org/tolkovanie-biblii/kolossyanam/ Послание Колоссянам Апостола Павла]
- ↑ [www.biblioteka3.ru/biblioteka/lopuhin/posl_kolos/txt00.html А. П. Лопухин. Толковая Библия. Послание к Колоссянам святого апостола Павла]
- ↑ [www.bible.by/barclay-new-testament/read-com/58/00/ Комментарии Баркли на послание к Колоссянам]
Ссылки
- [www.reformed.org.ua/2/183/16/Guthrie Д. Гатри. Введение в Новый Завет. Гл. 15]
|
Послание к Колоссянам в Викитеке? |
|---|
Отрывок, характеризующий Послание к Колоссянам
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
