Последний Дозор

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Последний дозор»)
Перейти к: навигация, поиск
Последний Дозор
Жанр:

Фэнтези

Автор:

Сергей Лукьяненко

Дата первой публикации:

2006

Предыдущее:

Сумеречный Дозор

Следующее:

Новый Дозор

«После́дний Дозо́р» — роман российского писателя-фантаста Сергея Лукьяненко, четвёртый из серии произведений, рассказывающих о вымышленном мире Иных. Роман был написан в 2005 году и впервые опубликован издательством «АСТ» в 2006 году. Состоит из трёх повестей — «Общее дело», «Общий враг» и «Общая судьба». Вместе с романами «Ночной Дозор», «Дневной Дозор», «Сумеречный Дозор», «Новый Дозор», «Шестой Дозор», а также несколькими рассказами писателя и рядом произведений других авторов входит в цикл «Дозоры».

Действие романа происходит в современных на момент написания Москве, Эдинбурге, Самарканде. Помимо привычного мира людей существует мир Иных, к которым относятся маги, волшебники, оборотни, вампиры, ведьмы, ведьмаки и прочие произошедшие от людей, но не относящие себя к ним существа. Иные делятся на Светлых и Тёмных. Добро больше не вступает в активное противоборство со Злом, а находится с ним в динамическом равновесии. Для соблюдения баланса Света и Тьмы любое доброе магическое воздействие должно уравновешиваться злым. За соблюдением этого порядка следят специально созданные организации Иных — Дозоры. Интересы Светлых представляет Ночной Дозор, интересы Тёмных — Дневной Дозор. Работу Дозоров контролирует Инквизиция.

В первой части романа Светлый маг Антон Городецкий отправляется в Эдинбург для помощи в расследовании убийства, в ходе которого выясняется, что трое Иных — Светлый, Тёмный и Инквизитор — охотятся за артефактом Мерлина. Во второй части Антон отправляется в Самарканд на поиск Рустама, который обладает знаниями об артефакте, находит древнего мага и получает возможность задать один вопрос. В третьей части уже известная тройка Иных похищает Городецкого и заставляет разгадать загадку Мерлина, шантажируя его ядерным взрывом семьи. Антону удаётся найти ответ и переиграть похитителей.

В 2007 году на конференции писателей, работающих в жанре фантастики, «РосКон» роман Сергея Лукьяненко «Последний Дозор» был удостоен премии «Бронзовый РОСКОН» за третье место в номинации «Роман».





Вселенная романа

Основная статья: Вселенная «Дозоров»
Мы — Иные,

Мы служим разным силам,
Но в сумраке нет разницы между отсутствием тьмы и отсутствием света.
Наша борьба способна уничтожить мир.
Мы заключаем Великий Договор о перемирии.
Каждая сторона будет жить по своим законам,
Каждая сторона будет иметь свои права.
Мы ограничиваем свои права и свои законы.
Мы — Иные.
Мы создаем Ночной Дозор,
Чтобы силы Света следили за силами Тьмы.
Мы — Иные.
Мы создаем Дневной Дозор,
Чтобы силы Тьмы следили за силами Света.

Время решит за нас.
— Договор[1]

Помимо нашей реальности, существует Сумрак — параллельный мир, доступный только Иным. Чтобы попасть в Сумрак нужно найти свою тень, поднять и шагнуть в неё[1][2]. Сумрак предоставляет Иным явное преимущество практически безнаказанно делать что угодно из-за своей недоступности для людей. Кроме того, в Сумраке время течёт медленнее, из-за чего Иные могут быстрее двигаться и обладать нечеловеческой реакцией. Стычки между ними, как правило, происходят именно в Сумраке[1]. Считается, что Сумрак является «эмоциональной проекцией реального мира». Эмоциональная энергия всего мыслящего на Земле накапливается в Сумраке и дает Иным магические силы. Одновременно, Сумрак поглощает силы вошедшего и может быть опасным для мага, если тот не рассчитал своих возможностей[1]. Сумрак состоит из нескольких слоёв, для входа на каждый из которых нужно шагнуть в собственную тень на предыдущем уровне. Чем глубже слой, тем сложнее это сделать, поэтому лишь немногие могут свободно использовать уровни, начиная со второго. Первый слой отдалённо напоминает окружающий мир, в то время как остальные все сильнее и сильнее отличаются от него[1].

Иные рождаются среди обычных людей, но отличаются от них способностью входить в Сумрак[2][1]. С развитием магического общества и знаний о Сумраке Иные стали специально заниматься поиском потенциальных Иных, чтобы помочь тем первый раз войти в Сумрак и обучить их пользоваться своими способностями[1]. Все Иные в зависимости от эмоционального состояния в момент первого входа в Сумрак оказываются либо на стороне Света, либо на стороне Тьмы. Сменить сторону рядовому Иному практически невозможно. Основная разница проявляется в отношении к людям. Светлые не пользуются способностями для личной выгоды[2][1]. При этом разница между Светом и Тьмой «исчезающе мала», это не классические чистые Добро и Зло. Тёмные могут исцелять и помогать, а Светлые отказать в помощи[1]. Силы Иных не равны, существует семь различных уровней: от слабого седьмого по сильного первого. В эту шкалу не попадают «волшебники вне категорий», которые сильнее всех остальных. В зависимости от уровня и опыта Иной занимает определённое место во внутренней иерархии[1]. Светлые и Тёмные Иные питаются только определённым типом человеческих эмоций, поэтому напрямую заинтересованы в торжестве соответствующих взглядов на жизнь[3]. Борьба Тёмных и Светлых за человечество продолжалась тысячи лет, пока не был заключён Договор. С момента его подписания противостояние Иных происходит по оговорённым правилам, за соблюдением которых следят специально созданные организации — Ночной и Дневной Дозоры[1][2]. Кроме того, за соблюдением обеими сторонами Великого Договора следит Инквизиция, в состав которой входят как Светлые, так и Тёмные[1].

Сюжет

«Данный текст допустим для сил Света.
Ночной Дозор.
Данный текст допустим для сил Тьмы.
Дневной Дозор»
— автоэпиграф к роману

Общее дело

В Эдинбурге в парке аттракционов убивают русского. Все признаки указывают на то, что совершил это вампир. Так как отец убитого является отказавшимся от инициации Иным, который помогал Светлым, глава московского Ночного Дозора Гесер поручает Антону Городецкому неофициально помочь Ночному Дозору Эдинбурга в расследовании. Глава московского Дневного Дозора Завулон просит о том же, пообещав содействие. В самолёте Антон сталкивается с повзрослевшим Егором, которого спас ещё во время своего первого полевого задания. Егор так и не выбрал между Светом и Тьмой. В Эдинбурге Городецкий посещает место преступления, где обнаруживается, что кровь не выпита вампиром, а выпущена в воду в пещере аттракциона. Антон полагает, что кто-то пытался имитировать вампира, но глава местного Ночного Дозора Фома Лермонт убеждает его в обратном. Егора также пригласил он, так как тот является потенциальным кандидатом на роль Зеркала в случае, если баланс сил нарушится.

Возле гостиницы, в которой поселился Городецкий, его ожидает засада в виде автоматического оружия, которое не распознаётся в Сумраке и стреляет заколдованными пулями. Антон понимает, что в городе происходит что-то серьёзное, советуется с Завулоном и Гесером, после чего вызывает на помощь сотрудника московского Ночного Дозора Семёна. На следующий день оба мага идут к Лермонту, чтобы узнать, цела ли печать от тайника Мерлина, который легендарный абсолютный маг в своё время устроил на месте текущего аттракциона из-за значительного потока силы в данном месте. Но Фома уже проверил, и печать действительно пропала. На Дозорных нападают люди, вооружённые автоматическим оружием и различными амулетами, позволяющими видеть и атаковать магов. Антон понимает, что это организовано для отвлечения внимания. Вместе с Фомой и Семёном они перемещаются к тайнику Мерлина, где преступники уже прошли мимо оставленной охраны. Фома и Антон идут за ними до шестого слоя Сумрака. Там Мерлин оставил загадку — ключ к артефакту под названием «Венец Всего». Фома, сумевший первым пройти на шестой слой, сообщает, что за артефактом охотятся трое — Светлый, Тёмный и Инквизитор. Но им удалось скрыться.

Общий враг

Никто в Дозорах не знает, какой именно артефакт спрятал Мерлин, но один из его современников, Светлый Высший маг Рустам, доживший до сегодняшних дней, может что-то знать, так как был в относительно дружеских отношениях с Мерлином. Рустама уже десять лет никто не видел, поэтому Антона в сопровождении бывшего узбекского дозорного Алишера посылают в Самарканд на его поиски. Рустам был другом Гесера до того, как они поссорились. Однако он остался должником Гесера, поэтому, вероятнее всего, ответит на вопрос, если что-то знает про артефакт. Антона экипируют различными боевыми жезлами и защитными амулетами. Его шестилетняя дочь Надя, неинициированная абсолютная Иная, предсказывает его встречу с неким Афанди.

В Самарканде на совместный офис местных Дозоров нападают люди, как и в Эдинбурге, вооружённые автоматическим оружием и различными амулетами, позволяющими видеть и атаковать магов. Городецкий, как самый сильный маг, организует отступление Дозорных, потеряв нескольких Иных. В Сумраке Антона встречает дэв, которого ему с большим трудом удаётся уничтожить. После этого он, Алишер и Афанди, оказавшийся сотрудником Ночного Дозора Самарканда и учеником Рустама, останавливаются отдохнуть в местной чайхане, где их пытаются отравить. Для встречи с Рустамом, по словам Афанди, им нужно ехать в горы на плато, где когда-то состоялась битва между Светлыми и Тёмными. Рустам использует тело Афанди, чтобы на время вернуться в обычный мир, и рассказывает про «Венец Всего». Вслед за этим Антон сталкивается с инквизитором Эдгаром, который атакует Дозорных. Оказывается, Эдгар — один из трёх высших Иных, которые хотят добраться до артефакта и привести его в действие. Между Антоном и Эдгаром происходит магический поединок, который заканчивается вничью, и Эдгар скрывается.

Общая судьба

В Москве незарегистрированный Высший вампир нападает на группу стажёров и преподавателя Ночного Дозора. Аура, снятая одним из стажёров, помогает Антону понять, что нападавший — его бывший сосед Геннадий Саушкин, отец погибшего ранее Кости. Антон и Ольга проникают на квартиру Геннадия и узнают, каким образом ему удалось так высоко поднять свой уровень. На следующий день Геннадий и Эдгар захватывают Антона, шантажируя его угрозой взорвать в центре Москвы ядерную бомбу, что приведёт к смерти как людей, так и Иных, включая его семью. Антона снова привозят в Шотландию, где его встречает бывшая Высшая ведьма Арина, ставшая Высшей целительницей и оказавшаяся последним членом этой тройки. Ещё в самолёте Антон разгадывает загадку Мерлина и одновременно придумывает ложную версию для своих похитителей.

Городецкий сообщает тройке Высших, что им необходимо уничтожить голема Мерлина на пятом слое Сумрака, так как он одновременно и хранитель артефакта. Сам же Антон уходит вслед за появившимся Мерлином на шестой слой Сумрака, где встречает развоплощённых Иных, в том числе Костю, Тигрёнка, Алису, Игоря из предыдущих книг цикла, которые, оказывается, не умерли окончательно, а обитают на этом уровне. Тройка Высших полагала, что при помощи артефакта Мерлина можно вернуть их обратно в наш мир. Антон окончательно понимает, что последним, седьмым, слоем сумрака и является наш мир, а ушедшие в Сумрак Иные хотят умереть окончательно, в чём может помочь искомый артефакт. Сам Антон не может пройти на седьмой уровень, а на пятом его встретят Высшие. Но из этой ловушки Городецкого вытаскивает Надя, теперь уже инициированная Абсолютная Светлая волшебница. Когда Антон рассказывает Эдгару и Геннадию, что их ждут родные, те сами развоплощаются. Арина, теперь Светлая целительница, уходит в неотслеживаемый портал. Антон активирует артефакт Мерлина.

Создание и издание

По словам Сергея Лукьяненко, на написание «Последнего Дозора» его побудили негативные отзывы в Интернете после завершения работы над романом «Черновик»[4]. Сам писатель оценивает ситуацию, как смешную. «Черновик» был почти полностью выложен в сети, лишь с небольшим продолжением на бумаге, в результате чего читатели «поругивали» Лукьяненко за то, что он «разленился», написав за полтора года всего один роман[4]. В ответ на это писатель решил попробовать написать следующую книгу очень быстро. В итоге роман «Последний Дозор» был написан с «реактивной скоростью» всего за сорок дней[5][4]. Для этого писатель «взял отпуск, отказался от всех развлечений, встреч, и сидел над романом с утра до вечера»[5]. Лукьяненко также отметил, что ему самому «было приятно убедиться, что он умеет писать быстро, как в молодости»[4][5].

Кроме того, Сергей Лукьяненко хотел «рассказывать дальше эту историю» из-за множества специально оставленных недосказанностей в прошлых книгах, в частности, о том, что находится на пятом слое Сумрака. Писатель отметил, что «практически каждый день» кто-нибудь из читателей спрашивал про это. Поэтому в четвёртом романе серии Лукьяненко «все тайны сумрака раскрыл полностью», рассказав не только про пятый, но и про шестой и седьмой слои. Таким образом, по словам автора, роман должен был «расставить какие-то точки над „и“, раскрыть какие-то оставшиеся тайны»[6]. Также писатель заметил, что было бы «несколько некорректно» по отношению к читателям лишать всех Иных магической силы в третьей книге, не позволив читателям «вновь встречаться с полюбившимися героями». Это также повлияло на решение о продолжении серии[7]. Лукьяненко подчеркнул, что на протяжении всего цикла, несмотря на естественность мрачных сцен в романах про вампиров, он старался их избегать. Хотя именно в «Последнем Дозоре» сознательно немного отступил от этого правила, чтобы развенчать привлекательность вампиров для читателей. По словам писателя, «нельзя вот так слишком уж приукрашивать силы зла»[4].

По поводу расхождений между книжной серией и экранизациями Лукьяненко заметил, что относится к этому «философски», рассматривая их как разные реальности[5]. Так, в «Последнем Дозоре» писатель даже специально добавил эпизод, в котором Семён рассказывает Антону сцену из фильма «Ночной Дозор», выдавая её за приснившийся сон, после чего персонажи обсуждают проблему параллельных реальностей, в которых такое могло произойти на самом деле[5]. Также Егор рассказывает Антону, что ему приснилось, будто он его сын, как это и представлено в фильме[5]. Автор признаётся, что таким образом «немножко вот так пошутил, проведя параллели», которые, на его взгляд, показались забавными большинству читателей романа[6].

По завершении работы над романом Лукьяненко признал, что «Последний Дозор» не обязательно станет последней книгой серии, однако некоторый перерыв перед написанием очередного романа цикла последует, чтобы он мог «немножко от этих героев отдохнуть»[4]. В интервью для журнала «Мир фантастики» писатель даже заявил, что «постарается сделать пятый роман», при этом точно не знает, станет ли и он последним[7].

Критика и оценки

Читательские рейтинги*

Лаборатория Фантастики[25]
ЛитМир[26]
Goodreads[27]
LibraryThing[en][28]

* по состоянию на май 2016 года

Светлана Карачарова, Пётр Тюленев и Михаил Попов в начале 2006 года в журнале «Мир фантастики» назвали роман «Последний Дозор» самым ожидаемым фантастическим произведением года. По мнению критиков, из всех российских фантастических произведений именно романы «Дозорной» серии больше всего приблизились к культовому статусу[29]. Предсказуемым назвали появление четвёртой книги серии также авторы «Мира фантастики» Николай Пегасов, сославшийся на тот факт, что в предыдущем романе история главного героя явно не завершилась[30], и Анатолий Гусев, по словам которого это был один «из самых предсказуемых книжных хитов 2006 года»[31].

По мнению Николая Пегасова, тем, кто с удовольствием прочитал предыдущие книги серии, необходимо прочитать и четвёртую часть. Остальным же новый роман может и не понравиться. Пегасов обратил внимание на перемены, произошедшие с главным героем: из парня, «склонного к нездоровым излишествам», тот превратился в «образцового семьянина». Городецкий, подобно герою ролевой игры, постепенно от романа к роману набирал опыт и расширял способности, достигнув к четвёртой книге уровня мага вне категорий. В сюжете Пегасов отметил появление несвойственных Лукьяненко черт типичной «сериальной» литературы. Для части персонажей не выписан характер, а иногда отсутствует даже имя. Отдельные эпизоды существенно ускорились или даже «теряются в энтропии событий»[30].

Анатолий Гусев в «Мире фантастики» пишет, что четвёртая часть не уступает трём предыдущим, сохранив общую структуру и одновременно с привлекательной простотой расширив знания о мире Иных. «Изрядно возмужавший» главный герой «городской фэнтези» оказывается вовлечён в детективный сюжет с убийствами и заговорами «без лишней нравоучительности и патетики». Гусев отметил, что «изменить жизнь» книга, конечно, не в состоянии, но при этом «чтение вполне лёгкое и приятное»[31]. Василий Владимирский обратил внимание на явное отличие «Дозорной» серии от прочего творчества писателя. Для Лукьяненко характерно сначала создать необычный мир, «долго и увлекательно описывая его устройство устами героев», а потом начать его «деконструкцию», отметил критик. При этом «чёрное и белое меняются местами», а персонажи оказываются ни положительными, ни отрицательными. В «Дозорной» серии характерные черты «деконструкции» проявились именно в «Последнем Дозоре», чему, по мнению Владимирского, значительно поспособствовали экранизации первых двух книг[32].

Среди обозревателей, оценивших «Последний Дозор» не столь высоко, был журналист и критик Александр Ройфе, назвавший его в «Литературной газете» «всего-навсего очередной порцией приключений Антона Городецкого и прочих Иных». Критик отметил отсутствие некоторого принципиального развития мира «Дозоров» в книге. По словам Ройфе, роман сильно напоминает «плохую компьютерную игрушку», где происходит только «механическое увеличение характеристик» мира и персонажей, в частности, открываются новые слои Сумрака, растут магические уровни героев. Критик, оценив произведение как сравнительно качественное, в то же время подчеркнул, что книга скорее является коммерческим продуктом, сильно уступая первым романам серии[33]. Антон Глебов в рецензии для журнала «Если» также назвал роман «явно издательским проектом», рассчитанным на значительные тиражи благодаря выходу второго фильма по книгам серии. Однако даже такой проходной роман, по мнению критика, может оказаться качественным литературным произведением, соответствующим циклу и в чём-то даже превосходящим некоторые прошлые части. Глебов отметил соблюдение в книге всех «базовых принципов сиквела», таких, как использование уже известных персонажей, непротиворечивое изменение мироустройства и композиция текста. Роман «весьма занимательный и даже познавательный», присутствуют неожиданные сюжетные повороты, интересные мысли и идеи, а также «непредсказуемая развязка»[34]. Дмитрий Злотницкий в рецензии в журнале «Мир фантастики» заметил, что, работая над четвёртым романом серии, Лукьяненко «не выложился на все сто», поэтому «Последний Дозор» «не вызывает тех эмоций, которые пробуждали первые два романа серии». В частности, критик, как Ройфе, обратил внимание, что развитие личностей персонажей сменилось всего лишь ростом их магических способностей, а «неповторимый колорит» прошлых произведений уступил место масштабности действия[35].

В 2007 году на «РосКоне» — конференции писателей, работающих в жанре фантастики, — роман «Последний Дозор» был удостоен премии «Бронзовый РОСКОН» за третье место в номинации «Роман»[36][37]. В том же году роман был номинирован на премию «Сигма-Ф» — приз читательских симпатий журнала «Если»[36][37]. Годом ранее «Последний Дозор» был номинирован на премии «Итоги года» от журнала «Мир фантастики» в номинациях «Книги — Лучшее продолжение отечественного цикла» и «Книги — Лучшая отечественная мистика, триллер, городское фэнтези»[36][37].

Адаптации

Аудиокнига

В 2006 году в Москве издательская группа «АСТ», совместно с входящим в состав холдинга издательством «Аудиокнига», выпустила аудиокнигу «Последний Дозор» по роману Сергея Лукьяненко. Текст продолжительностью 11 часов 28 минут читает Константин Хабенский. Аудиокнига в формате монолога в сопровождении звуковых эффектов вышла на двух CD в серии «Бестселлер»[38]. Дмитрий Злотницкий в рецензии в журнале «Мир фантастики» заметил, что главным недостатком аудиокниги стал выбор в качестве чтеца Константина Хабенского. Несмотря на исполненную роль Городецкого в фильме, актёр для многих ассоциируется также со многими другими ролями в кино, что, по мнению Злотницкого, «серьёзно мешает погружению в мир Дозоров»[35].

Игра

Весной 2007 года по мотивам книг «Дозорного» цикла вышла многопользовательская онлайн java-игра «Последний Дозор», в которой игроки имеют возможность сражаться друг с другом в мире Дозоров с мобильного телефона. После установки соответствующего приложения игроку предстояло выбрать между Светом и Тьмой, патрулировать Москву и вступать в поединки с игроками противоположного Дозора за установление контроля над городом. Действие игры происходит на виртуальной карте Москвы. Каждый персонаж имеет свои уникальные способности, характеристики и развитие. По мере роста игрок может проникать на более глубокие слои Сумрака[39].

Напишите отзыв о статье "Последний Дозор"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 Петр Тюленев [old.mirf.ru/Articles/art139.htm Наше кино. «Ночной дозор» Сергея Лукьяненко: Мир Иных] // Мир фантастики : журнал. — Москва, 2004. — № 4. — С. 42-46. — ISBN 9-771810-224009.
  2. ↑ 1 2 3 4 Алла Латынина [magazines.russ.ru/novyi_mi/2007/4/la15.html "Видел я, как зло красиво, как занудливо добро"] // Новый Мир : журнал. — Москва, 2007. — № 4.
  3. ↑ Вячеслав Грабский [old.mirf.ru/Articles/art5298.htm Магическая полиция в фэнтези] // Мир фантастики : журнал. — Москва, 2012. — № 7. — С. 110-114. — ISBN 9-771810-224009.
  4. ↑ 1 2 3 4 5 6 [lukianenko.ru/books_faq_rus/131.html Вопросы по книгам. Цикл "Дозоры"]. Официальный сайт Сергея Лукьяненко. Проверено 13 марта 2016.
  5. ↑ 1 2 3 4 5 6 [lukianenko.ru/press_rus/165.html «Сергей Лукьяненко: простой и толстый»]. Официальный сайт Сергея Лукьяненко. Проверено 13 марта 2016.
  6. ↑ 1 2 Анна Андерсен [newslab.ru/print/182935 Последний дозор, Сергей Лукьяненко] // Newslab.ru.
  7. ↑ 1 2 [old.mirf.ru/Articles/art2859.htm «Живу там, где мне хочется» Разговор с Сергеем Лукьяненко]. Мир фантастики. Проверено 30 марта 2016.
  8. ↑ [fantlab.ru/edition10780 С. Лукьяненко «Дозоры», 2006] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 24 марта 2016.
  9. ↑ [fantlab.ru/edition7852 Сергей Лукьяненко «Последний Дозор», 2006] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 24 марта 2016.
  10. ↑ [fantlab.ru/edition5406 Сергей Лукьяненко «Последний Дозор», 2006] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 24 марта 2016.
  11. ↑ [fantlab.ru/edition6954 Сергей Лукьяненко «Сумеречный Дозор. Последний Дозор», 2006] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 24 марта 2016.
  12. ↑ [fantlab.ru/edition92991 Сергей Лукьяненко «Дозор», 2012] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 24 марта 2016.
  13. ↑ [fantlab.ru/edition156064 Сергей Лукьяненко «Дозоры. От Ночного до Шестого», 2015] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 24 марта 2016.
  14. ↑ [fantlab.ru/edition159982 Сергей Лукьяненко «Последний Дозор», 2015] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 24 марта 2016.
  15. ↑ [fantlab.ru/edition42667 Sergej Lukjaněnko «Poslední hlídka»] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 28 марта 2016.
  16. ↑ [fantlab.ru/edition33292 Sergej Lukianenko «Wächter der Ewigkeit»] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 28 марта 2016.
  17. ↑ [fantlab.ru/edition87417 Siergiej Łukjanienko «Ostatni patrol»] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 28 марта 2016.
  18. ↑ [fantlab.ru/edition39270 Сергей Лукяненко «Последен патрул»] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 28 марта 2016.
  19. ↑ [fantlab.ru/edition43108 Sergei Lukyanenko «The Last Watch»] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 28 марта 2016.
  20. ↑ [fantlab.ru/edition43109 Sergei Lukyanenko «The Last Watch»] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 28 марта 2016.
  21. ↑ [fantlab.ru/edition43107 Sergei Lukyanenko «The Last Watch»] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 28 марта 2016.
  22. ↑ [fantlab.ru/edition43212 Szergej Lukjanyenko «Utolsó Őrség»] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 28 марта 2016.
  23. ↑ [fantlab.ru/edition137049 Siergiej Łukjanienko «Ostatni patrol»] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 28 марта 2016.
  24. ↑ [fantlab.ru/edition131422 谢尔盖·卢基扬年科 «最后的守护人»] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 28 марта 2016.
  25. ↑ [fantlab.ru/work12167 Сергей Лукьяненко «Последний Дозор»] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 29 мая 2016.
  26. ↑ [www.litmir.co/bd/?b=207053 Сергей Лукьяненко «Последний Дозор»] (рус.). Litmir. Проверено 29 мая 2016.
  27. ↑ [www.goodreads.com/book/show/16067497?ac=1&from_search=true Сергей Лукьяненко «Последний Дозор»]. Goodreads.com. Проверено 29 мая 2016.
  28. ↑ [www.librarything.com/work/2914491 Last Watch] (англ.). LibraryThing[en]. Проверено 29 мая 2016.
  29. ↑ Светлана Карачарова, Петр Тюленев, Михаил Попов [old.mirf.ru/Articles/art1093.htm Ожидания 2006] // Мир фантастики : журнал. — Москва, 2006. — № 1. — ISBN 9-771810-224009.
  30. ↑ 1 2 Николай Пегасов [old.mirf.ru/Reviews/review807.htm Рецензия на книгу: Сергей Лукьяненко «Последний дозор»] // Мир фантастики : журнал. — Москва, 2006. — № 2. — ISBN 9-771810-224009.
  31. ↑ 1 2 [lukianenko.ru/press_rus/192.html И никакой Шамбалы!]. Официальный сайт Сергея Лукьяненко. Проверено 13 марта 2016.
  32. ↑ Василий Владимирский. [www.ozon.ru/context/detail/id/4262486/ Миры, в которых не хочется жить]. ozon.ru. Проверено 30 марта 2016.
  33. ↑ Александр Ройфе [lgz.ru/article/N-15--6115---11-04-2007--/%C2%ABBolyshoy-stily%C2%BB125/ «Большой стиль»] // Литературная газета. — Москва, 2007. — № 15. — С. 7.
  34. ↑ Антон Глебов Последний дозор // Если : журнал. — Москва: Любимая книга, 2006. — № 3. — С. 305. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0136-0140&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0136-0140].
  35. ↑ 1 2 Дмитрий Злотницкий [old.mirf.ru/Reviews/review2021.htm Рецензия на аудиокнигу: Лукьяненко Сергей «Последний дозор»] // Мир фантастики : журнал. — Москва, 2007. — № 10. — ISBN 9-771810-224009.
  36. ↑ 1 2 3 [lukianenko.ru/awards_rus/38490.html Награды]. Официальный сайт Сергея Лукьяненко. Проверено 23 февраля 2016.
  37. ↑ 1 2 3 [fantlab.ru/autor60/awards Все литературные премии и номинации на них Сергея Лукьяненко] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 23 февраля 2016.
  38. ↑ [fantlab.ru/edition7851 Сергей Лукьяненко «Последний Дозор»] (рус.). Лаборатория Фантастики. Проверено 24 марта 2016.
  39. ↑ [lukianenko.ru/games_rus/253.html Многопользовательская on-line Java-игра «Последний Дозор»]. Официальный сайт Сергея Лукьяненко. Проверено 13 марта 2016.

Ссылки

  • [lukianenko.ru/works_rus/23.html Последний Дозор]. Официальный сайт Сергея Лукьяненко.
  • [fantlab.ru/work12167 Сергей Лукьяненко «Последний Дозор»]. Лаборатория Фантастики.

Отрывок, характеризующий Последний Дозор

Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.


Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n'est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s'il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C'est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.
– Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fiere chandelle de m'avoir sauve… de cet enrage… J'en ai assez, voyez vous, de balles dans le corps. En voila une (on показал на бок) a Wagram et de deux a Smolensk, – он показал шрам, который был на щеке. – Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne veut pas marcher. C'est a la grande bataille du 7 a la Moskowa que j'ai recu ca. Sacre dieu, c'etait beau. Il fallait voir ca, c'etait un deluge de feu. Vous nous avez taille une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d'un petit bonhomme. Et, ma parole, malgre l'atoux que j'y ai gagne, je serais pret a recommencer. Je plains ceux qui n'ont pas vu ca. [Да, мой любезный господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении 7 го под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать все снова. Жалею тех, которые не видали этого.]
– J'y ai ete, [Я был там,] – сказал Пьер.
– Bah, vraiment! Eh bien, tant mieux, – сказал француз. – Vous etes de fiers ennemis, tout de meme. La grande redoute a ete tenace, nom d'une pipe. Et vous nous l'avez fait cranement payer. J'y suis alle trois fois, tel que vous me voyez. Trois fois nous etions sur les canons et trois fois on nous a culbute et comme des capucins de cartes. Oh!! c'etait beau, monsieur Pierre. Vos grenadiers ont ete superbes, tonnerre de Dieu. Je les ai vu six fois de suite serrer les rangs, et marcher comme a une revue. Les beaux hommes! Notre roi de Naples, qui s'y connait a crie: bravo! Ah, ah! soldat comme nous autres! – сказал он, улыбаясь, поело минутного молчания. – Tant mieux, tant mieux, monsieur Pierre. Terribles en bataille… galants… – он подмигнул с улыбкой, – avec les belles, voila les Francais, monsieur Pierre, n'est ce pas? [Ба, в самом деле? Тем лучше. Вы лихие враги, надо признаться. Хорошо держался большой редут, черт возьми. И дорого же вы заставили нас поплатиться. Я там три раза был, как вы меня видите. Три раза мы были на пушках, три раза нас опрокидывали, как карточных солдатиков. Ваши гренадеры были великолепны, ей богу. Я видел, как их ряды шесть раз смыкались и как они выступали точно на парад. Чудный народ! Наш Неаполитанский король, который в этих делах собаку съел, кричал им: браво! – Га, га, так вы наш брат солдат! – Тем лучше, тем лучше, господин Пьер. Страшны в сражениях, любезны с красавицами, вот французы, господин Пьер. Не правда ли?]
До такой степени капитан был наивно и добродушно весел, и целен, и доволен собой, что Пьер чуть чуть сам не подмигнул, весело глядя на него. Вероятно, слово «galant» навело капитана на мысль о положении Москвы.
– A propos, dites, donc, est ce vrai que toutes les femmes ont quitte Moscou? Une drole d'idee! Qu'avaient elles a craindre? [Кстати, скажите, пожалуйста, правда ли, что все женщины уехали из Москвы? Странная мысль, чего они боялись?]
– Est ce que les dames francaises ne quitteraient pas Paris si les Russes y entraient? [Разве французские дамы не уехали бы из Парижа, если бы русские вошли в него?] – сказал Пьер.
– Ah, ah, ah!.. – Француз весело, сангвинически расхохотался, трепля по плечу Пьера. – Ah! elle est forte celle la, – проговорил он. – Paris? Mais Paris Paris… [Ха, ха, ха!.. А вот сказал штуку. Париж?.. Но Париж… Париж…]
– Paris la capitale du monde… [Париж – столица мира…] – сказал Пьер, доканчивая его речь.
Капитан посмотрел на Пьера. Он имел привычку в середине разговора остановиться и поглядеть пристально смеющимися, ласковыми глазами.
– Eh bien, si vous ne m'aviez pas dit que vous etes Russe, j'aurai parie que vous etes Parisien. Vous avez ce je ne sais, quoi, ce… [Ну, если б вы мне не сказали, что вы русский, я бы побился об заклад, что вы парижанин. В вас что то есть, эта…] – и, сказав этот комплимент, он опять молча посмотрел.
– J'ai ete a Paris, j'y ai passe des annees, [Я был в Париже, я провел там целые годы,] – сказал Пьер.
– Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s'est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n'y a qu'un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]
Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c'est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l'Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
– L'Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l'Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Последний_Дозор&oldid=81107779»