Последствия Первой мировой войны

Последствия Первой мировой войны — последствия Первой мировой войны (ПМВ), которая длилась с 1914 по 1918 год.

Конфликт имел решающее влияние на историю ХХ века. Первая мировая война определила конец старого мирового порядка, который сложился после Наполеоновских войн. Исход конфликта был важным фактором для возникновения Второй мировой войны.

Людские потери на фронтах

Вследствие войны погибло около 10 000 000 военнослужащих (включая около 1 000 000 тех, кто пропал без вести), до 21 000 000 военнослужащих было ранено. Ниже приведён список стран по числу погибших в войне. 

• Германская империя — погибли 1,8 миллионов
• Российская империя — 1,7 миллионов
• Франция — 1,4 миллионов
• Австро-Венгрия — 1,2 миллионов
• Британская империя — 950 000 
• Италия — 460 000
• США — 115 000
• Канада — 60 000
• Австралия — 60 000
• Новая Зеландия — 16 783.

Каждая минута войны забирала жизни 4 солдат, а еще чуть меньше 9 человек ежеминутно получали ранения. 

На войну, в которой принимали участие 34 государства с населением около 1 миллиарда человек (67% от населения планеты), было мобилизовано около 65 миллионов мужчин.

• 5 000 000 мирных жителей погибло по тем или иным причинам
• не менее 6 000 000 человек, ослабленных тяготами войны, умерли уже после войны в результате эпидемии гриппа в 1918-1919 гг.

В процентном соотношении к численности населения, самые большие жертвы пришлись на:

• Сербию — погибло 6% населения
• Францию — 3,4%
• Румынию — 3,3%
• Германию — 3,0%

Разрушения

Война задержала хозяйственное и культурное развитие поколения. Крупнейшие экономические потери от войны понесли: 

• Великобритания — 30%

• Германия — 20%

• Франция — 15%

• США — 14%

• Территории, на которых шли бои, особенно во Франции, Бельгии и России были серьёзно разрушены;

• Во время оккупации занятые территории грабились; местное население принуждалось к строительству оборонительных сооружений и рытью окопов.

Политические последствия

• Война положила конец существованию Европы как центра колониального мира. Прекратили свое существование четыре империи: Австро-Венгерская, Германская, Российская и Османская;

• Распространение коммунизма и лидерство США;

• Появились новые государства: Польша, Финляндия, Литва, Латвия, Эстония, Чехословакия, Венгрия, Австрия, Государство словенцев, хорватов и сербов. 

• Заторможены социально-экономические процессы, начавшиеся на рубеже ХІХ — ХХ века, обострились классовые, межгосударственные и этнические противоречия;

• Война разрушила довоенный международный правовой порядок, породив новую международную правовую систему.

Экономические последствия

Последствия войны были катастрофическими для народного хозяйства большинства стран. Прямые военные потери воевавших стран составили 208 миллиардов долларов и превысили в 12 раз золотой запас европейских стран. Была уничтожена треть национального богатства Европы. На военных заказах работало 40 000 предприятий и 13 000 000 занятых у стран Антанты и 10 000 и 6 миллионов, соответственно, в странах Тройственного союза. Лишь две страны — США и Япония в годы войны увеличили национальное богатство. США окончательно утвердились как лидер мирового экономического развития. Япония установила монополию на торговлю в Юго-Восточной Азии . На фоне повсеместного падения гражданского производства и жизненного уровня населения шло укрепление и обогащение монополий, связанных с военным производством. На начало 1918 года германские монополисты аккумулировали в качестве прибыли 10 млрд. золотых марок, американские — 35 миллиардов золотых долларов. Закрепившись за годы войны, монополии все более стали определять пути дальнейшего развития, ведущие к катастрофе западную цивилизацию. Подтверждением этого тезиса стали возникновение и распространение фашизма и национал-социализма.

В годы войны впервые было введено государственное регулирование в масштабах национальных хозяйств. Практически во всех странах сложилась этатистская система экономических отношений. Доля государственных расходов в экономике большинства европейских стран, что воевали, составляла более 50%.

Послевоенное экономическое развитие стран мира определялось заключением ряда договоров, составивших Версальско—Вашингтонскую систему, в которой центральное место занял Версальский договор, подписанный в 1919 году 27 странами — победительницами и Германией.

США

США за годы Первой мировой войны превратились в высокоразвитую индустриальную державу, мощнейшую страну в мировой экономике, национальное богатство которой возросло на 40%, где было сконцентрировано 1/2 золотого запаса мира, стоимость промышленной продукции увеличилась с 23,9 до 62 миллиардов долларов. Ускорился процесс концентрации промышленности и банковской системы. В начале 1920-х 2/3 промышленного производства и 50% работников было сконцентрировано в крупнейших монополиях. США вступили в войну в апреле 1917 года. Статус нейтральной страны дал им возможность поставлять странам, которые воевали, военные материалы, продовольствие, сырье. Объемы внешней торговли выросли вдвое, стоимость экспорта — в три раза (с 2,4 до 7,9 миллиардов долларов).

США приняли систему мер по урегулированию экономики: предоставили монополиям государственные заказы, кредиты, направили государственные инвестиции в отрасли, связанные с военным производством, создали управление по контролю над сферами экономики, деятельность которых контролировал военно-промышленный совет.

Изменился международный финансовый статус США. Страна ликвидировала почти половину задолженности, стал кредитором многих государств на общую сумму 15 миллиардов долларов. США установили свое экономическое господство в Латинской Америке, торговля со странами которой на протяжении 1913-1920 годов увеличилась на 40%.

В 1920 году США, население которых составляло 6% от мирового, производили более половины мировой промышленной продукции, 1/2 угля, 2/3 нефти, 3/5 чугуна и стали, 85% автомобилей.

Великобритания

В Великобритании резко уменьшились основные показатели: национального богатства — на половину; промышленного производства — на 20%; экспорта товаров — в два раза. Развивались отрасли, которые работали на военную промышленность (металлургическая, химическая, производство оружия). Государственная политика направлялась на принудительное кооперирование предприятий. Только перед США долг составлял 4 миллиардов долларов (выплаты составляли до 40% от госбюджета страны на протяжении многих лет). Для решения продовольственных проблем была введена государственная закупка сельскохозяйственной продукции у фермеров по выгодным ценам, были установлены минимальные зарплаты наемным работникам. Это способствовало увеличению пахотных земель на 1,5 миллионов гектаров и урожая зерновых на треть, однако страна продолжала импортировать продовольствие. В 1920 г. возникла Британская ассоциация банков.

По Версальскому мирному договору Великобритания, как страна—победительница получила значительную часть репараций от Германии для покрытия хозяйственных потерь, увеличила за счет Германии и Турции свои колонии, территория которых достигла 35 миллионов квадратных километров, а население — около 450 миллионов человек.

Франция

Во Франции общие потери во время войны оцениваются в 134 миллиардов золотых франков, из них людские потери составили: убитых — 1,4 миллионов человек, искалеченных — 0,7 миллионов человек (более 10% трудоспособного населения). Германия оккупировала и разрушила хозяйство 10 самых развитых департаментов Франции. За 1914-1918 годы промышленное производство сократилось на 40%, сельскохозяйственное — на треть, экспорт — почти на половину. Нехватка топлива и сырья заставляла промышленников интенсифицировать производство путем внедрения новых технологий и рационализации производства. Страна импортировала значительную часть сельскохозяйственной продукции. Огромные расходы на военные нужды подорвали стабильность французской валюты. Страна перестала играть роль мирового кредитора, особенно после потери инвестиций (около 4 миллиардов долларов), вложенных в Российскую империю. Общий государственный долг в 1920 году составил 300 миллиардов франков, из них 62 миллиарда франков — это внешний долг.

Версальский договор укрепил позиции французской экономики. Лотарингия поставляла железной руды столько, сколько вся остальная Франция, а Саарская  область обеспечивала страну каменным углем.

Германия

Расходы Германии составили 150 миллиардов марок. Государственный долг увеличился с 5 до 160 миллиардов марок. В 1918 году по сравнению с 1913 годом объемы промышленного производства сократились на 43%, сельскохозяйственного — на 35-50%, национальное богатство сократилось вдвое. В 1916 году начался голод. Блокированная странами Антанты Германия импортировала лишь 1/3 необходимых продуктов питания. Сократилась заработная плата, рабочий день составлял 12 — 14 часов. Государство взяло под контроль производство и распределение. В 1915 году правительство способствовало образованию синдикатов в угольной, цементной, алюминиевой, обувной отраслях промышленности. В 1916 году программа Гинденбурга узаконила государственное вмешательство в экономику страны. Были введены всеобщая трудовая повинность, карточная система, государственное кредитование промышленности.

По Версальскому договору Германию обязали платить контрибуцию странам-победителям в сумме 132 миллиарда золотых марок. В 1923 г. франко-бельгийские войска захватили Рурскую область, что дало возможность вывозить из Германии уголь и металлы. В связи с демилитаризацией запрещалось производить сложную военную технику. Страны Антанты получили неограниченное право заниматься в этом государстве экономической деятельностью.

Ноябрьская революция

См.: Ноябрьская революция

В ноябре 1918 года в Германии вспыхнула революция, причинами которой были нарастание социальной напряженности и тяжести экономической жизни. Революция привела к установлению в Германии режима парламентской демократии, известной как Веймарская республика.

Революция началась с восстания матросов в Вильгельмсхафене и Киле и за несколько дней охватила всю Германию. 9 ноября восстание охватило Берлин. Народ скандировал: «Долой кайзера!». Вильгельм II под давлением начальника штаба Гренера, который считал продолжение военных действий бессмысленным, был вынужден отречься от престола и бежать из страны. К власти пришли представители социал-демократической партии (СДПГ).

План Дауэса

См.: План Дауэса

Положение Германии вызвало беспокойство правительств стран Антанты. Именно поэтому США, Франция, Англия решили помочь в оздоровлении германской экономики.

Новый репарацийнный план для Германии был разработан международным комитетом экспертов под председательством Чарльза Г. Дауэса 16 августа 1924 года на Лондонской конференции представителями стран-победительниц и принят Германией.

Основной целью плана было восстановление промышленного потенциала Германии и обеспечения выплат репараций странам-победительницам. План предусматривал предоставление Германии займа в сумме 200 миллионов долларов, в том числе 100 миллионов долларов выделяли американские банки. Считалось, что восстановление, подъем хозяйства, оздоровления финансов будет способствовать регулярной уплате репараций Франции и Англии, которые, в свою очередь, будут покрывать задолженность США.

План Дауэса предусматривал, что основная масса немецкой продукции должна направляться в СССР, чтобы не вытеснять английские и французские товары с международных рынков. Согласно плану, СССР должен был поставлять сырье в Германию.

План устанавливал размеры платежей Германии в первые пять лет по 1-1,75 миллиардов марок в год, а потом по 2,5 миллиардов марок в год. Для обеспечения платежей предусматривалось установить контроль союзников над немецким госбюджетом, денежным обращением и кредитом, железными дорогами. Контроль осуществлялся специальным комитетом экспертов, которую возглавлял генеральный агент по репарациям.

В связи с принятием плана Дауэса, между Францией и Бельгией с одной стороны, и Германией — с другой было подписано соглашение о прекращении оккупации Рурского бассейна и вывода оттуда французских и бельгийских войск.

План Дауэса действовал до 1929 года.

Россия

См.: Русская революция, Октябрьская революция

В марте 1917 года в России вспыхнула революция, которая к 1918 году переросла в гражданскую войну.

Участие России в Первой мировой войне 1914-1918 годов углубило социально-экономические и политические противоречия в стране. С начала 1917 года недовольство войной и экономические трудности вызвали массовое забастовочное движение. Забастовка на Путиловском заводе в Петрограде, которая началась 17 февраля 1917 года, стала предвестником массовых революционных выступлений.

Революция привела к значительным территориальным потерям, большая часть которых была компенсирована во время гражданской войны.

2 марта 1917 года царь Николай II отрекся от престола, 3 марта отказался от престола и его брат Михаил. Была опубликована декларация о программу и состав Временного правительства во главе с князем Г. Львовым.

7 ноября в России произошла Октябрьская революция. В ходе революции  Временное правительство, которое находилось в Петрограде, было арестовано, власть в России захватили большевики

27 января 1918 года Россия подписала Брестский мирный договор, который официально означал выход России из Первой мировой войны.

Лига Наций

См.: Лига Наций

Парижская мирная конференция приняла выработанный специальной комиссией Устав Лиги Наций, который стал составной частью Версальского и других договоров.

Главным органом этой международной организации были ежегодная Ассамблея, в которую входили все члены организации, и Совет Лиги, где были представлены США, Великобритания, Франция, Япония, Италия, а также пять непостоянных членов. Решения по всем вопросам должны были выноситься единогласно. Побежденные в войне государства, а также Советская Россия, не входили в Лигу Наций. Лига провозглашала развитие сотрудничества между народами и гарантию безопасности послевоенного мира. Американский сенат, ознакомившись с условиями Версальского мирного договора и устава Лиги Наций, отклонил его, и США, являясь инициатором создания этой международной организации, не вошли в нее.

Генеральная Ассамблея Лиги Наций выполняла роль международного парламента и имела право выносить решения по всем международным политическим вопросам, включая меры, направленные на сохранение мира.

Лиге Наций принадлежало управление двумя территориями: Сааром и городом Данциг. Колониальные владения Германии и Османской империи были переданы по мандату Лиги Наций Англии, Франции, Бельгии и Японии.

Устав Лиги Наций вступил в силу 10 января 1920 года. 16 января в Париже состоялось первое заседание Совета ЛН, а 15 ноября в Женеве состоялась первая сессия ее Ассамблеи.

Отрывок, характеризующий Последствия Первой мировой войны

Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.