Посредник (издательство)

Посредникъ
Страна	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Основано	1884
Адрес	г. Москва, ул. Арбат, 36
Главный редактор	В. Г. Чертков

К:Издательства, основанные в 1884 году

«Посредник» — книжное издательство просветительского характера.

История

Возникло в Санкт-Петербурге в 1884 году по инициативе Льва Толстого. Главными вдохновителями создания издательства были В. Г. Чертков, П. И. Бирюков и И. И. Горбунов-Посадов.

Основной принцип издательства состоял в издании, доступной для народа по цене, художественной и нравоучительной литературы.

Первоначально В. Г. Чертков предполагал реализовать мысль Л. Н. Толстого о выпуске журнала «для того полуграмотного народа, которому теперь нечего читать, кроме скверных лубочных изданий». Основное его содержание должны были составлять небольшие нравоучительные рассказы Толстого. Этот проект был готов поддержать известный меценат К. М. Сибиряков. Однако после его критики И. Н. Крамским было решено начать с выпуска дешёвых (по ценам лубочных изданий) воспроизведений с лучших картин русских и иностранных художников с соответствующими подписями. Для этого был выбран, хорошо знакомый в деле распространения народных изданий — И. Д. Сытин, который предложил большой объяснительный текст выпускать отдельным изданием.

В апреле 1885 года появились первые книжки «Посредника», тогда же в Петербурге был открыт склад и контора издательства на имя П. И. Бирюкова. Большая часть изданий всё-таки распространялась через «Товарищество И. Д. Сытин и К». А затраты на оплату рукописей, расходы по редакции и торговые издержки шли из средств Черткова и Сибирякова. Книжки по сравнению с лубочными изданиями печатались на лучшей бумаге и с хорошими иллюстрациями: двумя рисунками в красках на первой и последней страницах; первоначально каждая книжка имела порядковый номер.

Однако осенью того же года, выяснилось, что офени неохотно брали издания «Посредника», поскольку они стоили немного дороже лубочных изданий.

За первые два года издательству удалось выпустить только 37 названий книг и начать выпуск репродукций картин. Кроме духовно-нравственной литературы издательство печатало популярную литературу по сельскому хозяйству, медицине, книжки по борьбе с пьянством; беллетристика составила более трёх четвертей общего объёма, а репродукции успехом совсем не пользовались. Причём книги издательства пользовались успехом, в основном в среде «сельской интеллигенции» (писарей, священников и др.); простой народ спрашивал «всё пострашнее да почуднее. А тут всё жалостливые да милостливые».

Многие книги издательства имели религиозную окраску. Но как верно почувствовал обер-прокурор святейшего Синода К. П. Победоносцев, это была скорее религия отрицания, чем религия утверждения, а та мораль, которая утверждалась в них, не имела ничего общего с официальной религиозной моралью. Именно поэтому светская цензура очень скоро объединилась с духовной, роль которой была решающей.

С 1892 года издательство переехало в Москву (ул. Арбат, 36). В это время началась реализация идеи воспроизведения картин русских художников — в первую серию входило 13 картин художников-передвижников: «Чтение Положения 19 февраля» Г. Г. Мясоедова, «Раздел» В. М. Максимова, «Приезд гувернантки» В. Г. Перова, «Неравный брак» В. В. Пукирева, «Вернулся» и «Проводы новобранца» И. Е. Репина, «На войну» К. А. Савицкого, «Письмо на Родину» и «Больная сестра милосердия» М. П. Клодта, «Оправданная» В. Е. Маковского, «Осуждённый» и «Всюду жизнь» Н. А. Ярошенко, «Новое знакомство» К. В. Лемоха.

Издания

Среди авторов издательства были: Л. Н. Толстой, В. М. Гаршин, В. Г. Короленко, М. Горький, П. А. Кропоткин и др. Также переводились на русский язык и издавались книги иностранных писателей: Генри Торо, Ральфа Эмерсона, Вильяма Чаннинга, Эрнеста Кросби, Фильдинга.

Издавались альбомы по изобразительному искусству, в частности альбомы Н. Н. Ге.

Издавалась большими тиражами литература (по сельскому хозяйству, домоводству и ремеслам. Издавались книги в сериях: «Деревенская жизнь и крестьянское хозяйство», «Библиотека для детей и юношества», «Всемирное братство» и др. Выпускались поваренные книги для вегетарианцев. Книги по естествознанию Издательство выпускало журналы «Маяк», «Свободное воспитание».

После 1917 года в основном издавались детские книги. Издательство существовало до 1935 года.

Типография И. Д. Сытин и К

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003634620#?page=76 Русские картины (реклама)], 1893

Издательство Рассвет

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003634620#?page=1 Конец дневника: Рассказ С. Фонвизина.] — М.: Посредник, 1893. — 73 с. — (Для интеллигентных читателей; 25).

Типография Вильде

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003734843#?page=7 Белый старичок: Из нар. рассказов] / [Соч.] Н. Златовратского. — М.: Посредник, 1906. — 32 с. (№ 563)
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003785733#?page=5 Краткая азбука] / Л. Н. Толстой. — М.: Посредник, 1911. — 79 с. (№ 963)
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003797749#?page=5 Зеленая палочка] / Л. Н. Толстой. — М.: Посредник, 1912. — 32 с. (№ 915)

Типография торгового дома А. Печковский, П. Буланже и К

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003739518#?page=5 О земле и труде] / Л. Н. Толстой. — М.: Посредник, 1906. — 82 с. (№ 25)
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003735627#?page=5 Со взломом: Рассказ] / М. Конопницкая; Пер. М. Троповской. — М.: Посредник, 1906. — 32 с. (№ 613)

Типолитография Т-ва И. Н. Кушнерев и К

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003739537#?page=5 Первый винокур, или Как чертенок краюшку заслужил : Комедия Льва Толстого.] — М.: Посредник, 1906. — 32 с. (№ 25)
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003753668#?page=5 Христианское учение] / Л. Н. Толстой. — 2-е изд. — М.: Посредник, 1908. — 104 с.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003768767#?page=7 Убийца : Рассказ] / М. Конопницкая; Пер. М. Троповской. — М.: Посредник, 1910. — 31 с. (№ 775)

Типография П. П. Рябушинского

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003785796#?page=5 Путь жизни] / Л. Н. Толстой. — М.: Посредник, 1911. — 503 с. (№ 991)
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003788788#?page=5 Рассказы об огне и свете] / Проф. Ю. Вагнер. — 4-е изд. — М.: Посредник, 1912. — 54 с. (№ 412)
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003797789#?page=5 Посмертные записки старца Федора Кузьмича…] / Л. Н. Толстой. — М.: Посредник, 1912. — 32 с. (№ 1080)
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003797745#?page=5 Записки матери] / Л. Н. Толстой. — М.: Посредник, 1912. — 16 с. (№ 1084)
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003797786#?page=5 После бала] / Л. Н. Толстой. — М.: Посредник, 1912. — 15 с. (№ 1086)
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003797820#?page=5 Фальшивый купон.] / Л. Н. Толстой. — М.: Посредник, 1912. — 64 с. (№ 1087)
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003797780#?page=5 Отец Сергий] / Л. Н. Толстой. — М.: Посредник, 1912. — 63 с. (№ 1091)

Типография 1-й московской трудовой артели

• [dlib.rsl.ru/viewer/01004220660#?page=5 Конец века: О предстоящем перевороте] / Л. Н. Толстой. — М.: Посредник, 1917. — 61 с. (№ 1179)

Литература

• Хирьяков А. М. Двадцать пять лет борьбы // «Вестник Европы». — 1909. — № 12
• Лебедев В. К. [az.lib.ru/c/chertkow_w_g/text_0150.shtml Книгоиздательство «Посредник» и цензура (1885—1889)] // «Русская литература», 1968, № 2
• Лебедев В. К. Из истории сотрудничества издательства «Посредник» с издательской фирмой «И. Д. Сытин и К» // «Русская литература», 1969, № 2
• Сытин И. Д. Жизнь для книги. — М., 1962.
• [www.hrono.ru/organ/rossiya/posrednik.html Посредник] // Краткая литературная энциклопедия в 9-ти томах. — М.: «Советская энциклопедия», 1968. — Т. 5.
• А. П. Чехов и издательство «Посредник» / Сост. Е. Д. Михайлова. — М.: ГЛМ; СПб.: Нестор-История, 2012. — 152 с.
• Посредник, издательство // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Произведения, изданные «Посредником». Посредник 1885. — 264 с.
• Сорок лет служения людям. — М., 1925.
• Список изданий книгоиздательства «Посредник». (1885—1896 гг.). I. Общедоступные издания. II. Издания для интеллигентных читателей. — М. Типография И. Д. Сытина. 1896. — 40 с.
• Каталог изданий книгоиздательства «Посредник» и «Библиотеки свободного воспитания». — М.: Типо-лит. Кушнерев. 1906. — 32 с.
• Каталог кооперативного издательства «Посредник». — М. 1927 г. — 8 с.

Ссылки

• [posrednik2.ru/history/ История издательства «Посредник»] на сайте «ПосредникЪ 2.0»
• [fantlab.ru/publisher2543 Издательство «Посредник»] на сайте «Лаборатория Фантастики»

Отрывок, характеризующий Посредник (издательство)

– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.