Постойнска-Яма
Посто́йнска-Я́ма[1] (словен. Postojnska jama; нем. Adelsberger Grotte) — система карстовых пещер длиной 20 570 м на плато Крас, находится близ города Постойна в Словении в регионе Нотраньска-Крашка. Самая протяжённая система пещер в Словении и одно из самых посещаемых туристами мест в этой стране, с XIX века оснащённое электроосвещением и железной дорогой.
Пещера была образована водами реки Пивка, которая протекает по пещере на протяжении 800 м. Внутри круглый год держится температура около 10°С. 5,3 км пещеры открыто для посещения — это самая большая протяжённость открытого для посещения туристами пещерного пространства в мире.
Содержание
История
Пещера впервые описана в XVII веке бароном Янезом Вайкардом Вальвазором. Подробные исследования и открытие новых территорий пещеры были произведены Лукой Чехом в 1818 году, который готовил пещеру к посещению первым императором Австрии Францем II.
В 1819 году пещера была открыта для всеобщего посещения и Чех стал первым официальным туристическим гидом. Электрическое освещение пещеры было проведено в 1884 году, даже раньше чем в Лайбахе, столице Крайны, по приказу императора Франца Иосифа, который посещал пещеру дважды. Для приёма Габсбургов перед входом в пещеру был выстроен роскошный Предъямский дворец (ныне отдан под ресторан).
В годы Первой мировой войны через пещеру в тыл австрийцев при помощи инженеров прошло целое воинское соединение итальянской армии[2]. Доступ к наиболее дальним залам пещеры (а точнее в 500-метровую Лепу яму или по-русски Красивую пещеру) облегчила постройка русскими военнопленными т. н. Русского моста[2].
В 1872 году была проложена первая в мире пещерная железная дорога, вагонетки которой поначалу толкались гидами, а в начале XX века был установлен газовый локомотив. После 1945 года локомотив был заменён на электрический. В т. н. концертном зале внутри пещеры издавна проводятся музыкальные мероприятия (напр., в 1930 г. здесь дал два концерта театр «Ла Скала»[3]).
Во время Второй мировой войны словенские партизаны взорвали складировавшиеся в пещере запасы топлива, вследствие чего некоторые залы пещеры до сих пор покрыты чёрной сажей[4].
Фауна
Одним из символов пещеры является «человеческая рыбка» — крупнейшее земноводное, обитающее под землёй. В одном из залов пещеры установлен аквариум, где можно увидеть этих животных — единственных в Европе позвоночных, проводящих всю жизнь под землёй.
Всего в пещере найдено 150 видов животных, среди которых немало эндемиков[5]. При пещере имеется виварий, где представлена вся пещерная фауна.
Напишите отзыв о статье "Постойнска-Яма"
Примечания
 Внешние видеофайлы
| |
|---|---|
|
|
[www.youtube.com/watch?v=dPvkb__sSEc&feature=youtu.be Поездка через пещеру по подземной железной дороге.] |
- ↑ Географический энциклопедический словарь: географические названия / Под ред. А. Ф. Трёшникова. — 2-е изд., доп.. — М.: Советская энциклопедия, 1989. — С. 382. — 210 000 экз. — ISBN 5-85270-057-6.
- ↑ 1 2 В. Н. Дублянский. 1. Пещеры и пещерники • 1.3. Рождение - "классической" спелеологии // [www.onixtour.com.ua/books/speleo/part01.htm Занимательная спелеология]. — Урал ЛТД, 2000. — 526 с. — ISBN 5-8029-0053-9.
- ↑ books.google.ru/books?id=b2kaPUektB4C&pg=PA69&lpg=PA69
- ↑ [global.britannica.com/EBchecked/topic/474578/Predjamski-Grad Predjamski Grad (historical castle, Slovenia) — Encyclopedia Britannica]
- ↑ [www.postojnska-jama.eu/en/other-sites/vivarium-proteus/ Vivarium Proteus " Postojna Cave]
Ссылки
- Постойнска-Яма — статья из Большой советской энциклопедии.
- [www.postojnska-jama.eu Официальный сайт]
Отрывок, характеризующий Постойнска-Яма
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
