Постоянная тонкой структуры

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Постоя́нная то́нкой структу́ры, обычно обозначаемая как <math>\alpha</math>, является фундаментальной физической постоянной, характеризующей силу электромагнитного взаимодействия. Она была введена в 1916 году немецким физиком Арнольдом Зоммерфельдом в качестве меры релятивистских поправок при описании атомных спектральных линий в рамках модели атома Бора, то есть характеризует так называемую тонкую структуру спектральных линий. Поэтому иногда она также называется постоянной Зоммерфельда.

Она определяет размер очень малого изменения величины (расщепления) энергетических уровней атома и, следовательно, образования тонкой структуры — набора узких и близких частот в его спектральных линиях, пропорционального <math>\alpha^2</math>. Расщепление происходит за счёт квантового эффекта — взаимодействия двух электронов атома в результате обмена между ними виртуальными (ненаблюдаемыми) фотонами, которое происходит с изменением энергии.

Постоянная тонкой структуры (ПТС) — это безразмерная величина, образованная комбинацией фундаментальных констант. Её численное значение не зависит от выбранной системы единиц, с 2014 года рекомендуется использовать следующее значение[1]:

α = 7,2973525664(17)·10−3 = 1⁄137,035 999 139(31)

В Международной системе единиц (СИ) она определяется следующим образом:

<math>\alpha=\frac{e^2}{4 \pi \varepsilon_0 \hbar c}=\frac{e^2}{2 \varepsilon_0 h c},</math>

где <math>\ e</math> — элементарный электрический заряд,

<math>\hbar=h/2\pi</math> — постоянная Дирака (или приведённая постоянная Планка)
<math>\ c</math> — скорость света в вакууме,
<math>\varepsilon_0</math> — электрическая постоянная.

В системе единиц СГСЭ единица электрического заряда определена таким образом, что электрическая постоянная равна единице. Тогда постоянная тонкой структуры определяется как:

<math>\alpha=\frac{e^2}{\hbar c}.</math>

Постоянная тонкой структуры может быть также определена как квадрат отношения элементарного электрического заряда к планковскому заряду.

<math>\alpha=\left(\frac{e}{q_p}\right)^2.</math>




Физическая интерпретация

Постоянная тонкой структуры является отношением двух энергий:

  1. энергии, необходимой, чтобы преодолеть электростатическое отталкивание между двумя электронами, сблизив их с бесконечности до некоторого расстояния <math>s</math>, и
  2. энергии фотона с длиной волны <math>2\pi s</math>.

Исторически первой интерпретацией постоянной тонкой структуры, появившейся в работах[2][3] Зоммерфельда, было отношение двух угловых моментов, которые возникают в теории движения электрона по кеплеровским орбитам, — так называемого предельного момента <math>p_0=e^2/c</math>, который отвечает за движение перицентра при релятивистском рассмотрении, и момента <math>p_1=h/2\pi</math>, соответствующего первому квантовому состоянию. Позже, в своей известной книге «Строение атома и спектры»[4], Зоммерфельд вводил <math>\alpha</math>, как отношение скорости электрона на первой круговой орбите в боровской модели атома к скорости света. Эта величина использовалась далее для расчёта тонкого расщепления спектральных линий водородоподобных атомов [5].

В квантовой электродинамике постоянная тонкой структуры имеет значение константы взаимодействия, характеризующей силу взаимодействия между электрическими зарядами и фотонами. Её значение не может быть предсказано теоретически и вводится на основе экспериментальных данных. Постоянная тонкой структуры является одним из двадцати «внешних параметров» стандартной модели в физике элементарных частиц.

Тот факт, что <math>\alpha</math> много меньше единицы, позволяет использовать в квантовой электродинамике теорию возмущений. Физические результаты в этой теории представляются в виде ряда по степеням <math>\alpha</math>, причём члены с возрастающими степенями <math>\alpha</math> становятся менее и менее важными. И наоборот, большая константа взаимодействия в квантовой хромодинамике делает вычисления с учётом сильного взаимодействия чрезвычайно сложными.

В теории электрослабого взаимодействия показано, что значение постоянной тонкой структуры (сила электромагнитного взаимодействия) зависит от характерной энергии рассматриваемого процесса. Утверждается, что постоянная тонкой структуры логарифмически растёт с увеличением энергии. Наблюдаемое значение постоянной тонкой структуры верно при энергиях порядка массы электрона. Характерная энергия не может принимать более низкие значения, так как электрон (как и позитрон) обладает самой маленькой массой среди заряженных частиц. Поэтому говорят, что <math>1/137{,}036</math> — это значение постоянной тонкой структуры при нулевой энергии. Кроме того, тот факт, что по мере повышения характерных энергий электромагнитное взаимодействие приближается по силе к двум другим взаимодействиям, важен для теорий великого объединения.

Если бы предсказания квантовой электродинамики были верны, то постоянная тонкой структуры принимала бы бесконечно большое значение при значении энергии, известном как полюс Ландау. Это ограничивает область применения квантовой электродинамики только областью применимости теории возмущений.

Постоянство величины

Исследование вопроса о том, действительно ли постоянная тонкой структуры является постоянной, то есть всегда ли она имела современное значение или менялась за время существования Вселенной, имеет долгую историю[6]. Первые идеи такого рода появились в 1930-е годы, вскоре после открытия расширения Вселенной, и преследовали цель сохранить статическую модель Вселенной за счёт изменения фундаментальных констант со временем. Так, в статье[7] Дж. и Б. Чалмерсов предлагалось объяснение наблюдаемого красного смещения спектральных линий галактик за счёт одновременного возрастания элементарного заряда и постоянной Планка (это должно приводить и к временно́й зависимости <math>\alpha</math>). В ряде других публикаций[8][9][10] предполагалось, что постоянная тонкой структуры остаётся неизменной при одновременной вариации составляющих её констант.

В 1938 году Поль Дирак в рамках своей гипотезы больших чисел предположил[11], что гравитационная постоянная может уменьшаться обратно пропорционально времени. В своём рассмотрении он считал <math>\alpha</math> истинной константой, однако отметил, что в будущем это может оказаться не так. Эта работа вызвала значительный интерес к данной проблеме, который сохраняется до сих пор. Следуя Дираку, вопрос о постоянной тонкой структуры рассмотрел[12] Паскуаль Йордан и пришёл к выводу, что зависимость <math>\alpha</math> от времени должна вызывать сложные сдвиги спектральных линий. Поскольку такие сдвиги не наблюдаются, он отверг эту гипотезу. В 1948 году, пытаясь опровергнуть гипотезу Дирака, Эдвард Теллер упомянул[13] возможность логарифмической зависимости <math>1/\alpha \sim \ln T</math>, где <math>T</math> — возраст Вселенной; аналогичные соотношения предлагались и позднее[14][15].

Серьёзной проверке вопрос об изменении постоянной тонкой структуры со временем был подвергнут в 1967 году. Инициатором выступил[16] Георгий Гамов, который, отказываясь принять дираковскую идею об изменении гравитационной постоянной, заменил её гипотезой о вариации элементарного заряда <math>e^2 \sim t</math> и, как следствие, <math>\alpha \sim t</math>. Он также показал, что это предположение можно проверить наблюдениями тонкой структуры спектров удалённых галактик. Против предположения Гамова были выдвинуты возражения ядерно-физического и геологического характера, с которыми выступили Фримен Дайсон[17] и Ашер Перес (Asher Peres)[18]. Прямую экспериментальную проверку гипотезы Гамова предприняли[19] Джон Баколл (John N. Bahcall) и Мартен Шмидт, измерившие дублеты тонкого расщепления пяти радиогалактик с красным смещением <math>z \approx 0,2</math>. Из опыта следовало отношение измеренного значения постоянной тонкой структуры к её лабораторной величине <math>\alpha_z/\alpha_{lab}=1,001 \pm 0,002</math>, что противоречило предсказанию <math>\alpha_z/\alpha_{lab}=0,8</math> в случае <math>\alpha \sim t</math> (см. также обзор[20]). Гамов быстро признал[21] своё поражение. Не выявили каких-либо изменений постоянной тонкой структуры и исследования природного ядерного реактора в Окло, проведённые в 1970-е годы[22]. Все эти работы позволили установить весьма жёсткие ограничения на возможную скорость и характер изменения <math>\alpha</math> и других фундаментальных констант.

Тем не менее, к началу 2000-х годов усовершенствования в методиках астрономических наблюдений дали основание считать, что постоянная тонкой структуры, возможно, меняла своё значение с течением времени: анализ линий поглощения в спектрах квазаров позволил предположить[23], что относительная скорость изменения <math>\alpha</math> составляет около <math>5 \times 10^{-16}</math> в год. Исследовались также последствия возможного изменения постоянной тонкой структуры для космологии[24]. Однако более детальные наблюдения квазаров, сделанные в апреле 2004 года при помощи спектрографа UVES на одном из 8,2-метровых телескопов телескопа Паранальской обсерватории в Чили, показали, что возможное изменение <math>\alpha</math> не может быть больше, чем 0,6 миллионной доли (<math>6\times 10^{-7}</math>) за последние десять миллиардов лет (см. статьи[25][26] и пресс-релиз[27]). Поскольку это ограничение противоречит более ранним результатам, то вопрос о том, постоянна ли <math>\alpha</math>, считается открытым.

В 2010 году при помощи телескопа VLT были получены новые указания[28] на то, что постоянная тонкой структуры может не только уменьшаться со временем, но и возрастать, причём характер изменения зависит от направления, в котором ведётся наблюдение. Возможности такого пространственного изменения <math>\alpha</math> и других фундаментальных констант в настоящее время изучаются в литературе[29][30][31][32]. Тем не менее, пока рано делать какие-либо окончательные выводы об обнаружении такого рода эффектов.

В 2014 году две группы исследователей сообщили о получении новых, более точных ограничений на скорость изменения постоянной тонкой структуры. Прецизионные измерения частот некоторых квантовых переходов ионов иттербия позволили им прийти к следующим предельным значениям вариации <math>\alpha</math>: <math>-0.7 \times 10^{-17}</math> в год (Национальная физическая лаборатория, Великобритания) и <math>-0.2 \times 10^{-16}</math> в год (Physikalisch-Technische Bundesanstalt, Германия)[33].

Антропоцентрическое объяснение

Одно из объяснений величины постоянной тонкой структуры включает в себя антропный принцип и гласит, что эта константа имеет именно такое значение, потому что иначе было бы невозможным существование стабильной материи и, следовательно, жизнь и разумные существа не смогли бы возникнуть. Например, известно, что, будь <math>\alpha</math> всего на 4 % больше, производство углерода внутри звёзд было бы невозможным. Если бы <math>\alpha</math> была больше, чем 0,1, то внутри звёзд не смогли бы протекать процессы термоядерного синтеза[34].

Попытки рассчитать постоянную (включая нумерологию)

Ранние попытки

Постоянная тонкой структуры, являясь безразмерной величиной, которая никак не соотносится ни с какой из известных математических констант, всегда являлась объектом восхищения для физиков. Ричард Фейнман, один из основателей квантовой электродинамики, называл её «одной из величайших проклятых тайн физики: магическое число, которое приходит к нам без какого-либо понимания его человеком». Предпринималось большое количество попыток выразить эту постоянную через чисто математические величины или вычислить на основе каких-либо физических соображений. Так, ещё в 1914 году химики Гилберт Льюис и Эллиот Адамс (Elliot Quincy Adams), отталкиваясь от выражения для константы Стефана, после некоторых предположений выразили[35] постоянную Планка через заряд электрона и скорость света. Если составить из их формулы постоянную тонкой структуры, которая тогда ещё не была известна, получится[36]

<math>1/\alpha = 8 \pi \sqrt[3]{\dfrac{8 \pi^5}{15}} \approx 137,348.</math>

Работа Льюиса и Адамса не прошла незамеченной и была подхвачена некоторыми другими учёными[37]. Герберт Стэнли Аллен (H. Stanley Allen) в своей статье[38] явным образом сконструировал вышеуказанную безразмерную величину (обозначив её через <math>q</math>) и попытался связать её с величиной заряда и массы электрона; он также указал на примерное соотношение между массами электрона и протона <math>m/M \approx 10 \alpha^2</math>. В 1922 году чикагский физик Артур Лунн (Arthur C. Lunn) предположил[39], что постоянная тонкой структуры каким-то образом связана с ядерным дефектом массы, а также рассмотрел её возможную связь с гравитацией посредством соотношения <math>\frac{G m^2}{e^2} = \frac{\alpha^{17}}{2048 \pi^6}</math> (<math>G</math> — ньютоновская гравитационная постоянная). Кроме того, он предложил несколько чисто алгебраических выражений для <math>\alpha</math>, а именно: <math>\frac{\pi}{2^4 \cdot 3^3}</math>, <math>\frac{7}{\pi^6}</math>, <math>\frac{32}{45 \pi^4}</math>, <math>\frac{3^2}{5^3 \pi^2}</math>.

Первую попытку связать постоянную тонкой структуры с параметрами Вселенной предпринял в 1925 году ливерпульский физик Джеймс Райс (James Rice), находившийся под большим впечатлением от работ астрофизика Артура Эддингтона по объединению общей теории относительности с электромагнетизмом[40]. В своей первой статье[41] Райс пришёл к следующему выражению, связывающему <math>\alpha</math> с радиусом кривизны Вселенной <math>R</math>,

<math>\dfrac{2 \pi}{\alpha} = \dfrac{8 \pi^3 R \rho}{3 r^2},</math>

где <math>r</math> — электромагнитный радиус электрона, <math>\rho = \frac{8 \pi G m}{c^2}</math> — гравитационный радиус электрона. Однако вскоре он обнаружил в своих вычислениях грубую ошибку и в следующей заметке[42] представил исправленный вариант соотношения, а именно:

<math>\dfrac{2 \pi}{\alpha} = \dfrac{r^2}{6 R \rho}.</math>

Положив для радиуса Вселенной величину <math>R=1,06 \times 10^{24}</math> м, Райс получил <math>\alpha^{-1}=133</math>.

Теория Эддингтона

Для Эддингтона вопрос о выводе постоянной тонкой структуры был одной из частных проблем его исследовательской программы по построению фундаментальной теории, способной связать атомные и космические величины. В 1929—1932 годах он опубликовал серию статей[43][44][45][46], посвящённых теоретическому вычислению константы <math>1/\alpha</math>, которая, как он считал, выражает некоторое число степеней свободы электрона и потому должна быть целым числом[47]. Из своей теории Эддингтон получил <math>1/\alpha = 16 + 16 (16-1)/2 = 136</math>, а позже добавил к этой величине ещё единицу, связав это с принципом неразличимости частиц. Он также связывал число <math>1/\alpha=136</math> с отношением масс протона и электрона <math>M/m</math>, которое, согласно его предположению, должно равняться отношению корней квадратного уравнения

<math>10 x^2 - 136 x m' + m'^2 = 0,</math>

где <math>m'</math> — некая «стандартная масса». Из решения этого уравнения следовало <math>M/m=1847,6</math> (экспериментальное значение, известное в то время, — <math>1834,1</math>). Эддингтон также соотносил постоянную тонкой структуры с космическими константами (в частности, с числом Эддингтона, которое оценивает число барионов во Вселенной). Например, в рамках модели статической замкнутой Вселенной он получил

<math>2\pi\dfrac{m c \cdot \alpha}{h} = \dfrac{\sqrt{N}}{P},</math>

где <math>P</math> — радиус Вселенной, <math>N</math> — число электронов в ней. Аргументы Эддингтона были малопонятны большинству физиков и были столь же мало убедительны, хотя его теория и привлекла определённый интерес научного сообщества. Эксперименты, проведенные в последующие годы, показали, что <math>1/\alpha</math> не является целым числом. Впрочем, сам Эддингтон до конца жизни придерживался своих убеждений. Рэймонд Бирдж, один из основных оппонентов Эддингтона, в 1941 году предложил[48] следующее соотношение:

<math>\alpha = 4\pi R_{\infty} \dfrac{F}{N_A}\dfrac{e}{m} \approx 1/137,030,</math>

где <math>R_{\infty}</math> — постоянная Ридберга для случая бесконечной массы ядра, <math>F</math> — постоянная Фарадея, <math>N_A</math> — постоянная Авогадро.[49]

Другие попытки середины XX века

Хотя некоторые ведущие физики (Зоммерфельд[50], Шрёдингер, Йордан) с интересом отнеслись к теории Эддингтона, вскоре стала ясна трудность согласования с экспериментом; кроме того, было трудно понять методику Эддингтона[51]. По меткому выражению Вольфганга Паули, это была скорее «романтическая поэзия, а не физика».[52] Тем не менее, эта теория породила множество последователей, предлагавших свои более или менее спекулятивные подходы к анализу происхождения постоянной тонкой структуры[53]. Так в 1929 году Владимир Рожанский (Vladimir Rojansky) фактически «переоткрыл» соотношение Аллена между массами протона и электрона[54], а Энос Уитмер (Enos Witmer) предложил[55] соотношение между массами атомов гелия и водорода в виде

<math>\dfrac{m_{He}}{m_H} = \left(\dfrac{Z_{He}}{Z_H}\right)^2 \dfrac{1}{1+\alpha}=\dfrac{4}{1+\alpha}.</math>

Аналогичные попытки связать <math>\alpha</math> с другими константами природы (в особенности с <math>m/M</math>) предпринимали примерно в это время Вильгельм Андерсон (Wilhelm Anderson)[56], Рейнгольд Фюрт (Reinhold Fürth)[57], Вальтер Глазер (Walter Glaser) и Курт Зитте (Kurt Sitte) (они определили[58] максимальное количество химических элементов как <math>Z<\sqrt{2}/c\alpha<97</math>), Артур Гааз (Arthur Erich Haas)[59], Альфред Ланде[60] и другие. Большое количество такого рода работ побудило физиков Гвидо Бека, Ханса Бете и Вольфганга Рицлера (Wolfgang Riezler) послать в журнал Die Naturwissenschaften шуточную заметку «К квантовой теории абсолютного нуля температуры»[61]. Эта статья пародировала поиски нумерологических формул для физических констант и предлагала «объяснение» тому факту, что постоянная тонкой структуры примерно равна <math>-2/(T_0-1)</math>, где <math>T_0=-273{,}15</math> °C — абсолютный нуль температуры. Редакция журнала не осознала пародийного характера заметки и опубликовала её на страницах издания. Когда истина открылась, эта шутка вызвала гнев редактора журнала Арнольда Берлинера (Arnold Berliner), так что, по настоянию Зоммерфельда, Бете был вынужден извиниться за свой поступок[62].

После открытия мюона в 1937 году возникли спекулятивные предположения о связи новой частицы с константами природы. Согласно Патрику Блэкетту[63], возможна связь между гравитацией и временем жизни мюона в виде

<math>\tau \approx \dfrac{\alpha e^3}{m_\mu m c^3 \sqrt{G}},</math>

где <math>m_\mu</math> — масса мюона. Генри Флинт (Henry Flint), основываясь на соображениях 5-мерного расширения теории относительности, получил[64] соотношение <math>m_\mu \approx m_e/\alpha</math>. Среди более поздних попыток можно отметить чисто нумерологическое соотношение между массами протона и электрона, появившееся в чрезвычайно короткой заметке[65] некоего Фридриха Ленца (Friedrich Lenz), и гласившее: <math>M/m=6 \pi^5=1836,118</math>[66]. В 1952 году Йоитиро Намбу указал[67], что массы элементарных частиц тяжелее электрона можно описать следующей эмпирической формулой:

<math>m = \dfrac{(n + 1)m_e}{2\alpha},</math>

где <math>n</math> — целое число. Например, для <math>n=2</math> получается масса мюона (<math>206 m_e</math>), для <math>n=3</math> — масса пиона (<math>274 m_e</math>), для <math>n=26</math> — приблизительная масса нуклонов (<math>1849 m_e</math>).

Теоретико-полевые подходы

Более научно обоснованными были попытки рассчитать величину постоянной тонкой структуры, предпринятые Максом Борном и Вернером Гейзенбергом на основе их обобщений существующих полевых теорий[68]. Борн при помощи своего подхода, основанного на «принципе взаимности» (см., например, работы[69][70][71]), к концу 1940-х годов смог получить лишь оценку, которая дала <math>1/\alpha=102{,}5</math>. Гейзенбергу в рамках его нелинейной теории поля также удалось получить[72][73] согласие с экспериментальным значением постоянной лишь по порядку величины.

Анализ ренорм-групповых свойств квантовой электродинамики (КЭД) и, в частности, свойств бета-функции КЭД к настоящему времени не позволил объяснить наблюдаемое значение постоянной тонкой структуры[74]. Алгебраические выражения для постоянной могут быть выведены из рассмотрения инвариантов групп симметрии тех или иных обобщений теории поля. Так, Уайлер (A. Wyler) исследовал[75] пятимерное уравнение Клейна — Гордона и получил:

<math>\alpha \approx \frac{9}{8\pi^4} \left(\frac{\pi^5}{2^4 5!} \right)^{1/4} \approx 1/137,0360824.</math>

Попытки такого рода до сих пор не только не дали удовлетворительного физического объяснения природы постоянной, но и слишком жёстко привязаны к математической структуре теории и практически не оставляют возможности для более тонкой подгонки теоретического результата к наблюдаемому значению <math>\alpha</math>.[76]

В некоторых попытках расчёта постоянной тонкой структуры используются соображения, связанные с флуктуациями электромагнитного поля. Так, Хендрик Казимир предложил[77] так называемую «модель мышеловки», представляющую частицу в виде сферической оболочки, по которой распределён электрический заряд. Рассмотрение вакуумных флуктуаций в такой системе позволяет установить связь между постоянной <math>\alpha</math> и характеристиками эффекта Казимира[78].

В некоторых подходах делаются попытки связать электромагнитные и гравитационные взаимодействия на основе формализма квантовой теории поля и вывести отсюда значение постоянной тонкой структуры. В частности, указание на такую связь могут дать поиски конверсии фотонов в гравитоны и, как следствие, взаимозависимости в изменении констант электромагнитного и гравитационного взаимодействий на различных энергетических масштабах. Так, подобные гипотезы приводят к оценкам вида

<math>\alpha \sim \left(\frac{\Lambda}{m_e} \right)^{-1} \sim \left(\frac{\lambda_e}{\ell_P} \right)^{-1},</math>

где <math>\Lambda</math> — параметр обрезания КЭД, <math>\ell_P=\sqrt{\hbar G/c^3}</math> — планковская длина, <math>m_e</math> и <math>\lambda_e</math> — масса и комптоновская длина волны электрона[79].

Другую оценку постоянной тонкой структуры можно получить из рассмотрения компактификации пятого измерения в теории Калуцы — Клейна:

<math>\alpha = \frac{4}{(r \sqrt{\phi})^2}G ,</math>

где <math>r</math> — масштаб компактификации, <math>\phi</math> — вакуумное среднее скалярного поля, в общем случае зависящее от координат и времени. Однако следующее отсюда ограничение на радиус компактификации и величину поля до сих пор не удалось согласовать с получаемыми в теории оценками других параметров[80].

В теории струн взаимосвязь между гравитацией и электромагнетизмом возникает как следствие соотношений между параметрами открытых и замкнутых струн. При некоторых дополнительных предположениях это позволяет получить следующее соотношение:

<math>\alpha = \sqrt{\alpha_G} \exp \left( \sqrt{\frac{m_p}{m_e}} \right) \approx 1/136,976(8),</math>

где <math>\alpha_G=\frac{G m_e m_p}{\hbar c}</math> — так называемая гравитационная постоянная тонкой структуры, <math>m_p</math> — масса протона[81].

Современные попытки

Возможна и ассоциация с предполагаемой размерностью пространства-времени[82]: в одной из самых многообещающих теорий последнего времени — так называемой «М-теории», развивающейся как обобщение теории суперструн и претендующей на описание всех физических взаимодействий и элементарных частиц — пространство-время полагается 11-мерным. При этом одно измерение на макроуровне воспринимается как время, ещё три — как макроскопические пространственные измерения, остальные семь — это так называемые «свернутые» (квантовые) измерения, ощущаемые только на микроуровне. ПТС при этом объединяет числа 1, 3 и 7 с множителями, кратными десяти, причем 10 можно интерпретировать как суммарную размерность пространства в теории суперструн.

Похожим образом математик Джэймс Гилсон предложил, что постоянная тонкой структуры может быть математически, с большой степенью точности, определена как

<math>\alpha= \dfrac{\cos {\left( \frac{\pi}{137} \right)}}{137} \dfrac{\operatorname{tg} {\frac{\pi}{137 \cdot 29}}} {\frac{\pi}{137\cdot 29}} \approx 1/137{,}035\;999\;7867.</math>

29 и 137 являются, соответственно, 10-м и 33-м простыми числами. До данных 2002 года это значение лежало в пределах ошибок измерений <math>\alpha</math>. В настоящий момент оно отличается на 1,7 стандартного отклонения экспериментальных данных, что делает данное значение возможным, но маловероятным.

А. Ольчак (2009) приводит более компактную формулу, аппроксимирующую постоянную тонкой структуры с не худшей точностью, чем формула Гилсона[82]. Величина ПТС при этом связывается с ключевой для динамики хаоса постоянной Фейгенбаума <math>\delta</math>. Эта постоянная, в самых общих словах, характеризует скорость приближения решений нелинейных динамических систем к состоянию «неустойчивости в каждой точке» или «динамического хаоса». На сегодняшний день расчётное значение постоянной Фейгенбаума (в пределах точности, требуемой для расчёта ПТС) составляет <math>\delta=4{,}669\;211\;660\;910\;299\;\ldots</math>.

Величина ПТС весьма точно вычисляется как корень простого уравнения

<math>1/\alpha=137+\frac{\delta}{1/\alpha-\delta\pi/2},</math>

где <math>\pi=3{,}141\;592\;653\;589\;\ldots</math>,

и составляет <math>\alpha=1/137,035\;999\;559\;\ldots,</math> что аппроксимирует экспериментальное значение до десятого десятичного знака. Точность совпадения составляет ~1,3 стандартных интервала сегодняшней экспериментальной погрешности.

Следует также заметить, что с точки зрения современной квантовой электродинамики постоянная тонкой структуры является бегущей константой связи, то есть зависит от энергетического масштаба взаимодействия (<math>\alpha</math> — естественный параметр, характеризующий «силу» электромагнитного взаимодействия). Этот факт лишает большей части физического смысла попытки сконструировать нумерологическую формулу для какого-то конкретного (в частности — нулевого, если речь идёт о значении <math>1/137,036\ldots</math>) передаваемого импульса.

См. также

Напишите отзыв о статье "Постоянная тонкой структуры"

Примечания

  1. ↑ [physics.nist.gov/cgi-bin/cuu/Value?alph Рекомендованное CODATA значение постоянной тонкой структуры]
  2. ↑ A. Sommerfeld. Die Feinstruktur der Wasserstoff- und der Wasserstoff-ähnlichen Linien // Sitzungsberichte der Königl. Bayerischen Akademie der Wissenschaften zu München. — 1915. — P. 459—500.
  3. ↑ A. Sommerfeld. [dx.doi.org/10.1002/andp.19163561702 Zur Quantentheorie der Spektrallinien] // Annalen der Physik. — 1916. — Vol. 356 (51). — P. 1—94.
  4. ↑ A. Зоммерфельд. Строение атома и спектры. — М.: Гостехиздат, 1956. — Т. 1. — С. 81.
  5. ↑ Kragh, 2003, pp. 403–404.
  6. ↑ Kragh, 2003, pp. 427–430.
  7. ↑ J. A. Chalmers, B. Chalmers. [dx.doi.org/10.1080/14786443508561389 The expanding universe—an alternative view] // Philosophical Magazine Series 7. — 1935. — Vol. 19. — P. 436—446.
  8. ↑ S. Sambursky. [dx.doi.org/10.1103/PhysRev.52.335 Static Universe and Nebular Red Shift] // Physical Review. — 1937. — Vol. 52. — P. 335—338.
  9. ↑ K. P. Stanyukovich. Possible changes in the gravitational constant // Soviet Physics — Doklady. — 1963. — Vol. 7. — P. 1150—1152.
  10. ↑ J. O'Hanlon, K.-K. Tam. [dx.doi.org/10.1143/PTP.41.1596 Time Variation of the Fundamental Constants of Physics] // Progress of Theoretical Physics. — 1969. — Vol. 41. — P. 1596—1598.
  11. ↑ P. A. M. Dirac. [dx.doi.org/10.1098/rspa.1938.0053 A New Basis for Cosmology] // Proc. R. Soc. Lond. A. — 1938. — Vol. 165. — P. 199—208.
  12. ↑ P. Jordan. [dx.doi.org/10.1007/BF01340095 Über die kosmologische Konstanz der Feinstrukturkonstanten] // Zeitschrift für Physik. — 1939. — Vol. 113. — P. 660—662.
  13. ↑ E. Teller. [dx.doi.org/10.1103/PhysRev.73.801 On the Change of Physical Constants] // Physical Review. — 1948. — Vol. 73. — P. 801—802.
  14. ↑ J. Brandmüller, E. Rüchardt. [dx.doi.org/10.1007/BF00623287 Die Sommerfeldsche Feinstrukturkonstante und das Problem der spektroskopischen Einheiten] // Die Naturwissenschaften. — 1950. — Vol. 37. — P. 337—343.
  15. ↑ R. Baggiolini. [dx.doi.org/10.1119/1.1934449 On a Remarkable Relation between Atomic and Universal Constants] // American Journal of Physics. — 1957. — Vol. 25. — P. 324—325.
  16. ↑ G. Gamow. [dx.doi.org/10.1103/PhysRevLett.19.759 Electricity, Gravity, and Cosmology] // Physical Review Letters. — 1967. — Vol. 19. — P. 759—761.
  17. ↑ F. J. Dyson. [dx.doi.org/10.1103/PhysRevLett.19.1291 Time Variation of the Charge of the Proton] // Physical Review Letters. — 1967. — Vol. 19. — P. 1291—1293.
  18. ↑ A. Peres. [dx.doi.org/10.1103/PhysRevLett.19.1293 Constancy of the Fundamental Electric Charge] // Physical Review Letters. — 1967. — Vol. 19. — P. 1293—1294.
  19. ↑ J. N. Bahcall, M. Schmidt. [dx.doi.org/10.1103/PhysRevLett.19.1294 Does the Fine-Structure Constant Vary with Cosmic Time?] // Physical Review Letters. — 1967. — Vol. 19. — P. 1294—1295.
  20. ↑ Я. М. Крамаровский, В. П. Чечев. [ufn.ru/ru/articles/1970/9/f/ Изменяется ли заряд электрона с возрастом Вселенной?] // УФН. — 1970. — Т. 102. — С. 141—148.
  21. ↑ G. Gamow. [dx.doi.org/10.1073/pnas.59.2.313 Numerology of the Constants of Nature] // PNAS. — 1968. — Vol. 59. — P. 313—318.
  22. ↑ Ю. В. Петров. [dx.doi.org/10.3367/UFNr.0123.197711c.0473 Естественный ядерный реактор Окло] // УФН. — 1977. — Т. 123. — С. 473—486.
  23. ↑ M. T. Murphy, J. K. Webb, V. V. Flambaum, V. A. Dzuba, C. W. Churchill, J. X. Prochaska, J. D. Barrow, A. M. Wolfe. [dx.doi.org/10.1046/j.1365-8711.2001.04840.x Possible evidence for a variable fine-structure constant from QSO absorption lines: motivations, analysis and results] // Monthly Notices of the Royal Astronomical Society. — 2001. — Vol. 327. — P. 1208—1222.
  24. ↑ J. D. Barrow, H. B. Sandvik, J. Magueijo. [dx.doi.org/10.1103/PhysRevD.65.063504 Behavior of varying-alpha cosmologies] // Physical Review D. — 2002. — Vol. 65. — P. 063504.
  25. ↑ R. Srianand, H. Chand, P. Petitjean, B. Aracil. [dx.doi.org/10.1103/PhysRevLett.92.121302 Limits on the Time Variation of the Electromagnetic Fine-Structure Constant in the Low Energy Limit from Absorption Lines in the Spectra of Distant Quasars] // Physical Review Letters. — 2004. — Vol. 92. — P. 121302.
  26. ↑ H. Chand, R. Srianand, P. Petitjean, B. Aracil. [dx.doi.org/10.1051/0004-6361:20035701 Probing the cosmological variation of the fine-structure constant: Results based on VLT-UVES sample] // Astronomy & Astrophysics. — 2004. — Vol. 417. — P. 853—871.
  27. ↑ [www.eso.org/outreach/press-rel/pr-2004/pr-05-04.html New Quasar Studies Keep Fundamental Physical Constant Constant] // ESO Press Release, 31 March 2004
  28. ↑ J. K. Webb, J. A. King, M. T. Murphy, V. V. Flambaum, R. F. Carswell, M. B. Bainbridge. [dx.doi.org/10.1103/PhysRevLett.107.191101 Indications of a Spatial Variation of the Fine Structure Constant] // Physical Review Letters. — 2011. — Vol. 107. — P. 191101. См. также [arxiv.org/abs/1008.3907 статью в архиве].
  29. ↑ J. C. Berengut, V. V. Flambaum, J. A. King, S. J. Curran, J. K. Webb. [dx.doi.org/10.1103/PhysRevD.83.123506 Is there further evidence for spatial variation of fundamental constants?] // Physical Review D. — 2011. — Vol. 83. — P. 123506. См. также [arxiv.org/abs/1009.0591 статью в архиве].
  30. ↑ J. A. King, M. T. Murphy, W. Ubachs, J. K. Webb. [arxiv.org/abs/1106.5786 New constraint on cosmological variation of the proton-to-electron mass ratio from Q0528-250] // Monthly Notices of the Royal Astronomical Society. — 2011.
  31. ↑ S. J. Curran, A. Tanna, F. E. Koch, J. C. Berengut, J. K. Webb, A. A. Stark, V. V. Flambaum. [arxiv.org/abs/1108.0976 Measuring space-time variation of the fundamental constants with redshifted submillimetre transitions of neutral carbon] // Astronomy & Astrophysics. — 2011.
  32. ↑ J. C. Berengut, V. V. Flambaum. [dx.doi.org/10.1209/0295-5075/97/20006 Manifestations of a spatial variation of fundamental constants in atomic and nuclear clocks, Oklo, meteorites, and cosmological phenomena] // Europhysics Letters. — 2012. — Vol. 97. — P. 20006.
  33. ↑ Safronova M. S. [dx.doi.org/10.1103/Physics.7.117 Viewpoint: Time Trials for Fundamental Constants] // Physics. — 2014. — Vol. 7. — P. 117.
  34. ↑ J. D. Barrow. [dx.doi.org/10.1111/j.1749-6632.2001.tb02133.x Cosmology, Life, and the Anthropic Principle] // Annals of the New York Academy of Sciences. — 2001. — Vol. 950. — P. 139-153.
  35. ↑ G. N. Lewis and E. Q. Adams. [dx.doi.org/10.1103/PhysRev.3.92 A Theory of Ultimate Rational Units; Numerical Relations between Elementary Charge, Wirkungsquantum, Constant of Stefan's Law] // Physical Review. — 1914. — Vol. 3. — P. 92—102.
  36. ↑ Kragh, 2003, pp. 400–401.
  37. ↑ Kragh, 2003, pp. 401–402.
  38. ↑ H. Stanley Allen. [dx.doi.org/10.1088/1478-7814/27/1/331 Numerical Relationships between Electronic and Atomic Constants] // Proceedings of the Physical Society of London. — 1914. — Vol. 27. — P. 425—431.
  39. ↑ A. C. Lunn. [dx.doi.org/10.1103/PhysRev.20.1 Atomic Constants and Dimensional Invariants] // Physical Review. — 1922. — Vol. 20. — P. 1—14.
  40. ↑ Kragh, 2003, p. 406.
  41. ↑ J. Rice. [dx.doi.org/10.1080/14786442508634622 On Eddington's natural unit of the field, and possible relations between it and the universal constants of physics] // Philosophical Magazine Series 6. — 1925. — Vol. 49. — P. 457—463.
  42. ↑ J. Rice. [dx.doi.org/10.1080/14786442508634682 On Eddington's natural unit of the field] // Philosophical Magazine Series 6. — 1925. — Vol. 49. — P. 1056—1057.
  43. ↑ A. S. Eddington. [dx.doi.org/10.1098/rspa.1929.0025 The Charge of an Electron] // Proc. R. Soc. Lond. A. — 1929. — Vol. 122. — P. 358—369.
  44. ↑ A. S. Eddington. [dx.doi.org/10.1098/rspa.1930.0038 The Interaction of Electric Charges] // Proc. R. Soc. Lond. A. — 1930. — Vol. 126. — P. 696—728.
  45. ↑ A. S. Eddington. [dx.doi.org/10.1098/rspa.1931.0170 On the Value of the Cosmical Constant] // Proc. R. Soc. Lond. A. — 1931. — Vol. 133. — P. 605—615.
  46. ↑ A. S. Eddington. [dx.doi.org/10.1098/rspa.1932.0168 Theory of Electric Charge] // Proc. R. Soc. Lond. A. — 1932. — Vol. 138. — P. 17—41.
  47. ↑ [www.ihst.ru/personal/tomilin/book/ Томилин К. А. Фундаментальные физические постоянные в историческом и методологическом аспектах.] М.: Физматлит, 2006, 368 с. (djvu)
  48. ↑ R. T. Birge. [dx.doi.org/10.1088/0034-4885/8/1/307 The general physical constants: As of august 1941 with details on the velocity of light only] // Reports on Progress in Physics. — 1941. — Vol. 8. — P. 90—134.
  49. ↑ Kragh, 2003, pp. 411–415.
  50. ↑ [www.ihst.ru/personal/tomilin/book/ Томилин К. А. Фундаментальные физические постоянные в историческом и методологическом аспектах.] М.: Физматлит, 2006, 368 с, страница 263. (djvu)
  51. ↑ [www.ihst.ru/personal/tomilin/book/ Томилин К. А. Фундаментальные физические постоянные в историческом и методологическом аспектах.] М.: Физматлит, 2006, 368 с, страница 264. (djvu)
  52. ↑ Kragh, 2003, pp. 416–418.
  53. ↑ Kragh, 2003, pp. 419–422.
  54. ↑ V. Rojansky. [dx.doi.org/10.1038/123911c0 The Ratio of the Mass of the Proton to that of the Electron] // Nature. — 1929. — Vol. 123. — P. 911—912.
  55. ↑ E. E. Witmer. [dx.doi.org/10.1038/124180a0 The Relative Masses of the Proton, Electron, and Helium Nucleus] // Nature. — 1929. — Vol. 124. — P. 180—181.
  56. ↑ W. Anderson. [dx.doi.org/10.1007/BF01339748 Über die Struktur der Lichtquanten] // Zeitschrift für Physik. — 1929. — Vol. 58. — P. 841—857.
  57. ↑ R. Fürth. [dx.doi.org/10.1007/BF01340273 Über einen Zusammenhang zwischen quantenmechanischer Unschärfe und Struktur der Elementarteilchen und eine hierauf begründete Berechnung der Massen von Proton und Elektron] // Zeitschrift für Physik. — 1929. — Vol. 57. — P. 429—446.
  58. ↑ W. Glaser, K. Sitte. [dx.doi.org/10.1007/BF01333334 Elementäre Unschärfen, Grenze des periodischen Systems und Massenverhältnis von Elektron und Proton] // Zeitschrift für Physik. — 1934. — Vol. 87. — P. 674—686.
  59. ↑ A. E. Haas. [www.pnas.org/content/24/7/274.full.pdf+html?sid=8f289dc6-aa7d-4e64-a31b-317e89359cc0 The Dimensionless Constants of Physics] // PNAS. — 1938. — Vol. 24. — P. 274—276.
  60. ↑ A. Landé. [dx.doi.org/10.1103/PhysRev.58.843.2 The Ratio of e, c, and h] // Physical Review. — 1940. — Vol. 58. — P. 843.
  61. ↑ G. Beck, H. Bethe and W. Riezler. [dx.doi.org/10.1007/BF01523870 Bemerkung zur Quantentheorie der Nullpunktstemperatur] // Die Naturwissenschaften. — 1931. — Vol. 19. — P. 39. [n-t.ru/ri/fz/fz105.htm Русский перевод статьи] появился в книге «Физики продолжают шутить».
  62. ↑ Kragh, 2003, p. 421.
  63. ↑ P. M. S. Blackett. Instability of the mesotron and the gravitational constant // Nature. — 1939. — Vol. 144. — P. 30.
  64. ↑ H. T. Flint. [dx.doi.org/10.1080/14786444008521274 The theory of the electric charge and the quantum theory] // Philosophical Magazine Series 7. — 1940. — Vol. 29. — P. 330—343.
  65. ↑ F. Lenz. [dx.doi.org/10.1103/PhysRev.82.554.2 The Ratio of Proton and Electron Masses] // Physical Review. — 1951. — Vol. 82. — P. 554.
  66. ↑ [www.ihst.ru/personal/tomilin/book/ Томилин К. А. Фундаментальные физические постоянные в историческом и методологическом аспектах.] М.: Физматлит, 2006, 368 с, страница 272. (djvu)
  67. ↑ Y. Nambu. [dx.doi.org/10.1143/PTP.7.595 An empirical mass spectrum of elementary particles] // Progress in Theoretical Physics. — 1952. — Vol. 7. — P. 595—596.
  68. ↑ Kragh, 2003, pp. 424—426.
  69. ↑ M. Born. [dx.doi.org/10.1038/141327a0 Relativity and Quantum Theory] // Nature. — 1938. — Vol. 141. — P. 327—328.
  70. ↑ M. Born. Reciprocity and the number 137 // Proceedings of the Royal Society (Edinburgh). — 1939. — Vol. 59. — P. 219—233.
  71. ↑ M. Born. [dx.doi.org/10.1103/RevModPhys.21.463 Reciprocity Theory of Elementary Particles] // Reviews of Modern Physics. — 1949. — Vol. 21. — P. 463—473.
  72. ↑ W. Heisenberg. [dx.doi.org/10.1103/RevModPhys.29.269 Quantum Theory of Fields and Elementary Particles] // Reviews of Modern Physics. — 1957. — Vol. 29. — P. 269—278.
  73. ↑ H. P. Düre, W. Heisenberg, H. Yamamoto, K. Yamazaki. [dx.doi.org/10.1007/BF02750602 Quantum electrodynamics in the nonlinear spinor theory and the value of Sommerfeld’s fine-structure constant] // Il Nuovo Cimento. — 1965. — Vol. 38. — P. 1220—1242.
  74. ↑ Jentschura & Nandori, 2014, pp. 593–596.
  75. ↑ A. Wyler.  // Comptes rendus de l'Académie des sciences Ser. A. — 1971. — Vol. 271. — P. 186.
  76. ↑ Jentschura & Nandori, 2014, pp. 596–597.
  77. ↑ H. B. G. Casimir. [dx.doi.org/10.1016/S0031-8914(53)80095-9 Introductory remarks on quantum electrodynamics] // Physica. — 1953. — Vol. 19. — P. 846—849.
  78. ↑ Jentschura & Nandori, 2014, pp. 599–600.
  79. ↑ Jentschura & Nandori, 2014, p. 603.
  80. ↑ Jentschura & Nandori, 2014, pp. 604–605.
  81. ↑ Jentschura & Nandori, 2014, pp. 605–606.
  82. ↑ 1 2 Ольчак А. С. О возможной связи фундаментальных констант физики: постоянной тонкой структуры и постоянной Фейгенбаума. — Естественные и технические науки. — 2009. — № 2. — стр. 19—22.

Литература

  • H. Kragh. [dx.doi.org/10.1007/s00407-002-0065-7 Magic Number: A Partial History of the Fine-Structure Constant] // Archive for History of Exact Sciences. — 2003. — Vol. 57. — P. 395—431.
  • М. Борн. [ufn.ru/ru/articles/1936/6/a/ Таинственное число 137] // УФН. — 1936. — Т. 16. — С. 697—729.
  • [www.femto.com.ua/articles/part_2/4117.html Постоянная тонкой структуры] // Физическая энциклопедия. — М.: БРЭ, 1998. — Т. 5. — С. 131.
  • R. Bouchendira, P. Cladé, S. Guellati-Khélifa, F. Nez, F. Biraben. [dx.doi.org/10.1002/andp.201300044 State of the art in the determination of the fine structure constant: test of Quantum Electrodynamics and determination of h/mu] // Annalen der Physik. — 2013. — Vol. 525. — P. 484—492. — arXiv:1309.3393.
  • U. D. Jentschura, I. Nandori. [dx.doi.org/10.1140/epjh/e2014-50044-7 Attempts at a determination of the fine-structure constant from first principles: a brief historical overview] // European Physical Journal H. — 2014. — Vol. 39. — P. 591—613. — arXiv:1411.4673.

Ссылки

  • [scienceworld.wolfram.com/physics/FineStructureConstant.html Постоянная тонкой структуры] (англ.)
  • [elementy.ru/news/430291/ История уточнения <math>\alpha</math>]
  • [physics.nist.gov/cuu/Constants/alpha.html Постоянная тонкой структуры и квантовый эффект Холла] (англ.)
  • [heritage.sai.msu.ru/ucheb/Zemcov/Chapter_01/chapter_01.htm Ю. К. Земцов, Курс лекций по атомной физике, анализ размерностей]

Отрывок, характеризующий Постоянная тонкой структуры

Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J'espere, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.
Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.
Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
– Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y etes tres bien, [Хорошо, я вас оставлю в вашем уголке. Я вижу, вам там хорошо,] – сказал голос Анны Павловны.
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.


В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Постоянная_тонкой_структуры&oldid=79196082»