Постоянный капитал
Постоя́нный капита́л — часть капитала, которая используется для покупки средств производства — оборудования, сырья, материалов, но без рабочей силы (без зарплаты). Это одно из основных понятий марксистской политической экономии. В современном бухгалтерском учёте термин постоянный капитал не используется.
Термин был введён Марксом в его основном труде «Капитал»[1]:
Я напоминаю здесь читателю, что категории переменный капитал и постоянный капитал впервые введены в употребление мною.
Разделение совокупного капитала на постоянный и переменный потребовалось Марксу для того, чтобы показать разные роли, которые играют эти части в процессе формирования стоимости товара. Маркс считал, что в процессе производства постоянный капитал лишь полностью переносит свою стоимость на результат производства, но не изменяет своей совокупной величины (эта величина остаётся постоянной). При таком переносе меняется лишь его физическая форма — исчезает сырьё, материалы, разрушается оборудование, а взамен появляется продукция, в стоимость которой полностью включена стоимость сырья, материалов и амортизация оборудования. Никаких изменений в величине стоимости при этом не происходит, перенесённая стоимость не изменяется, остаётся постоянной. Наблюдаемое превышение стоимости товара над величиной постоянного капитала Маркс объяснял особой ролью затрат на покупку рабочей силы (заработную плату, переменного капитала).[2]
Критика
Видный австрийский экономист О. Бём-Баверк, в своём труде «Критика теории Маркса», опубликованном в 1896 году, указал на многочисленные противоречия и расхождения в трактовке данного понятия в 1-м и 3-м томах «Капитала». На основе этих и других противоречий, Бём-Баверк сделал вывод об ошибочности главных элементов теории Маркса: трудовой теории стоимости и теории прибавочной стоимости.
См. также
Напишите отзыв о статье "Постоянный капитал"
Примечания
Отрывок, характеризующий Постоянный капитал
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!
В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
