Пост-алкогольные страхи

</td></tr>

Пост-алкогольные страхи
Студийный альбом группы «НАИВ»
Дата выпуска	18 апреля 1997
Записан	1997
Жанр	Панк-рок, альтернативный рок
Продюсер	Билли Гулд
Страна	Россия Россия
Язык песен	русский, английский
Профессиональные рецензии
FUZZ
Хронология группы «НАИВ»
Dehumanized States of America (1994) Пост-алкогольные страхи (1997) Оптом и в розницу (2000)

К:Альбомы 1997 года

«Пост-алкогольные страхи» — четвёртый студийной альбом российской панк-рок-группы группы «НАИВ». Выпущен 18 апреля 1997 года. В записи этого альбома принимает участие новый барабанщик Дмитрий Хакимов (Snake), позже ставший директором группы. Профессиональный журнал для барабанщиков «Drum» напечатал большое интервью со Snake, отметив его игру на альбоме. Саунд-продюсером этой пластинки выступил Билли Гулд, басист известной американской метал-группы Faith No More. Её дважды переиздавали (1999, Kool Arrow Records и 2002, FeeLee Records).

История создания

Почти все песни альбома сочинил бас-гитарист «Наива» Денис Петухов. По одной композиции написали гитарист Руслан Ступин и вокалист Александр «Чача» Иванов. Во время записи альбома Чача и Ступин по очереди находились в запое и дело продвигалось медленно. Затем в группу пришёл новый барабанщик Дмитрий «Снейк» Хакимов и довёл работу над альбомом до конца.

Обложка

В буклете к альбому написано «В оформлении обложки использована картина „Едоки Картофеля“ — Синочкина А. (Санкт-Петербург)». И ниже «Спец. Спасибо от группы г-ну Синочкину за чудесную картину». На американском же издании в буклете написано следующее: «Original Artwork „The Potato Eaters“ by Mr. A.Sinochkin burned in a fire».

Картина очевидно является подражанием на одноименную картину известнейшего голландского художника Винсента Ван Гога, которую он написал в 1885 г.

Руслан Ступин прокомментировал так оформление альбома в своем интервью Interesting Punk: «Привет! Дело в том, что я об этом ничего не знаю. Так как не касался почти никогда технических вопросов. Насколько я помню, этот рисунок поедложил наш тогдашний директор Андрей Павлов.»

Андрей Павлов ответил более конкретно: «Хотелось бы, конечно, выдать, какую-нибудь навороченную историю, но увы, все достаточно просто — Наив достаточно часто играл в Питере в то время, особенно в клубе ТамТам. Так вот во время очередной поездки в Питер, мы гуляли по Невскому и зашли на выставку под открытым небом, где уличные художники свои картины продают, и увидели эту картину. Она запала в душу своей такой безысходностью и мрачняком. Символичная такая картина для 90-х. Сейчас Максу написал, что-то не припомню, как мы её раздобыли. По-моему мы её потом купили, когда уже думали над обложкой..»

Список композиций

№	Название	Длительность
1.	«Сто градусов»	2:10
2.	«Утро»	2:45
3.	«Вася»	3:29
4.	«Старый новый день»	3:35
5.	«Straight edge»	2:00
6.	«Фильм про меня»	3:01
7.	«Героин (Меня убивает)»	3:19
8.	«Надейся на себя»	3:49
9.	«Я устал»	3:15
10.	«Wasted time»	2:28
11.	«Всё проходит»	2:28
32:05

Бонусные треки на переиздании

1. Утро (Live)
2. Вася (Live)
3. Straight Edge (Live)
4. Героин (Меня убивает) (Live)

Бонусное видео на переиздании

1. Вася

Участники записи

• Александр «Чача» Иванов — вокал (2-5, 7-10)
• Денис «Пит» Петухов — бас-гитара, вокал (1, 6, 11), бэк-вокал
• Руслан «Ступ» Ступин — гитара
• Дмитрий «Snake» Хакимов — ударные

Ссылки

• [naivefan.ru/discography/rn/ Рецензии и статьи об альбоме «Пост-алкогольные страхи» группы НАИВ]
• [naivefan.ru/lyrics/teksty-pesen-c-alboma-post-alkogolnye-straxi/ Тексты песен НАИВ c альбома «Пост-алкогольные страхи»]

Отрывок, характеризующий Пост-алкогольные страхи

леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!