Посудомоечная машина

Посудомоечная машина — электромеханическая установка для автоматической мойки посуды. Применяется как в заведениях общественного питания, так и в домашних условиях. Посудомоечная машина подключается к электричеству, водопроводу и канализации.

История

В 1850 году некий Джоэль Гоутон придумал и запатентовал машину для мытья посуды с ручным приводом; сколько-нибудь заметного коммерческого воплощения это медленное и ненадёжное устройство не получило. Другой патент на похожую конструкцию был получен в 1865 Л. А. Александром, широкого распространения она также не имела.

В 1887 году в Чикаго появилась первая годная к практическому использованию посудомоечная машина, созданная Джозефиной Кокрейн. Её дебют состоялся на Всемирной выставке в 1893 году. Машина также имела ручной привод, на смену которому вскоре пришли пар и электричество.

Англичанин Уильям Говард Ливенс в 1924 году предложил первую посудомоечную машину, пригодную для домашнего использования. Она содержала практически все элементы современного устройства, включая фронтальную дверь для загрузки посуды, лоток и вращающийся распылитель. В 1940 году в конструкцию были добавлены сушилки. Машина появилась одновременно с внедрением централизованного водопровода, что также способствовало её применению в домашних условиях.

Однако до 1950-х годов посудомоечные машины не находили широкого применения, оставаясь слишком дорогими для широких масс потребителей. Только к 1970-м годам они стали обычными в домах Северной Америки и Западной Европы. В 2012 году ими были оборудованы более 75 % домов США и Германии.

Принцип мойки

Подготовка. Посуда укладывается в корзины и лотки, предназначенные для посуды разных типов. Выбирается программа мойки. В специальные контейнеры загружается (порошкообразное или таблетированное) моющее средство, либо подаётся концентрированная жидкость для мытья, предназначенная специально для посудомоечных машин.

Замачивание. Как и при ручной мойке для удаления присохших или пригоревших фрагментов пищи хорошо подходит замачивание. Посуда сбрызгивается холодной водой с малым количеством (или без) моющего средства и оставляется на некоторое время. Впоследствии, при мойке, отмокшие остатки удаляются гораздо легче.

Мойка. Процесс протекает следующим образом: вода требуемой температуры (в зависимости от выбранной программы мойки) с моющим средством под давлением тонкими струйками разбрызгивается вращающимися распылителями на посуду как снизу, так (в зависимости от модели) и сверху, смывая остатки пищи и жир.

Полоскание. По окончании процедуры мойки происходит несколько циклов полоскания чистой водой с добавлением ополаскивателя, благодаря которому на посуде после высыхания не остаётся следов от высохших капель воды.

Сушка. Затем, если машина обладает функцией сушки, посуда высушивается. Происходит это либо с помощью потока горячего воздуха (встречается реже), либо способом конденсации влаги. Последний способ реализован следующим образом. При последнем полоскании посуды происходит нагрев воды (и, как следствие, самой посуды). Затем вода удаляется, а стенки машины, которые остывают быстрее посуды, конденсируют на своих внутренних поверхностях испаряющуюся с горячей посуды влагу. Последняя стекает по стенкам в общий слив.

Достоинства

• Поскольку человек не прикасается к посуде во время мойки, для неё могут быть использованы очень сильные моющие средства, которые при ручной мойке опасны для кожи.
• По той же причине возможна мойка и полоскание посуды при высокой температуре воды (≈55—65 °C)
• Расход воды ниже относительно ручной мойки (9 — 20 литров против 60 литров для 12 комплектов посуды). Экономия достигается за счет многократного использования одной и той же воды на каждом этапе мойки.
• Не требуется обязательного наличия горячего водоснабжения.
• Не требуется широкого ассортимента моющих и абразивных средств, губок, щеток и тому подобное. Достаточно специальной соли для смягчения воды и одного типа моющего средства.
• Роль человека в мытье посуды сводится к загрузке в машину грязной посуды и разгрузке чистой. Сам процесс не требует участия или наблюдения и может происходить в любое время.

Недостатки

• Занимает место
• Невозможность мойки некоторых типов посуды:
  • нежароустойчивых пластмассовых предметов; пластмассовые предметы возможно мыть только в промышленной посудомоечной машине
  • деревянных досок;
  • оловянных или медных предметов; данный тип посуды моется только в промышленных посудомоечных машинах
  • алюминиевой посуды; при использовании специального моющего средства для алюминиевой посуды в промышленных машинах
  • хрустальной посуды с примесями свинца;промышленные машины (стаканомоечные) используют температуру ополаскивания 65 градусов Цельсия, таким образом они спроектированы для мытья стаканов, фужеров и предметов из тонкого стекла
  • столовых приборов из ржавеющей стали;
  • столовых приборов с деревянными, фарфоровыми, роговыми, или перламутровыми ручками; старинной посуды, покрытие которой не является теплостойким;склеенной посуды.
• Машина требует подключения к электросети, рассчитанной на мощность порядка 2,3 киловатт.

Дополнительное применение

• Можно также применять для мойки корнеплодов (мойка без моющего средства)
• Мойки и стерилизации детских игрушек (допускающих мойку с высокой температурой)
• Мытьё расчёсок, резиновой обуви и даже некоторой одежды

Классификация

• Промышленные
• Домашние
  • Напольные
    • «Узкие», шириной 45 см (на 9—13 комплектов посуды)
    • «Полноформатные», шириной 60 см (на 7—16 комплектов посуды)
  • Настольные (на 4—6 комплектов посуды)

Домашние посудомоечные машины различают по:

• Вместительности;
• Размерам;
• Режимам работы (Наличие ускоренной, био- и других типов программ мытья и ополаскивания);
• Шумности работы (Часто посудомоечные машины запускают на ночь);
• Экономичности потребления воды;
• Экономичности потребления электроэнергии (от 0,57 до 1,7 кВт·ч для 1 цикла по стандартной программе);
• Длительности моечного цикла (29-180 минут для стандартной программы);
• Возможности встраивания в мебель (Отсутствует, частичное или полное);
• Возможность подключения к горячему водоснабжению;
• Типу загрузки: с откидывающейся дверцей и выдвигающимися корзинами или с выдвигающимися ящиками.

Ссылки

• [www.posudomoechnaja-mashina.ru/kak-vybrat-posudomoechnuju-mashinu/ Как выбрать посудомоечную машину]
• [zap4asti.by.ru/info/dshw.html История создания и принцип работы посудомоечной машины.]
• [geektimes.ru/post/263736/ Чем можно заменить дорогие моющие средства?]
• На Викискладе есть медиафайлы по теме Посудомоечная машина

Отрывок, характеризующий Посудомоечная машина

– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.


Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.