Потала

Потала
	Достопримечательность
	Потала

Дворец Потала (тиб. : པོ་ཏ་ལ, кит. 布达拉宫)[maps.google.com/maps?q=29.696,91.159&ie=UTF8&om=1&z=18&ll=29.657379,91.117312&spn=0.0033,0.006781&t=h&iwloc=addr] — царский дворец и буддийский храмовый комплекс, расположенный в Лхасе, в Тибетском автономном районе КНР. Расположен на возвышающемся над городом высоком холме. Общая площадь дворцового комплекса составляет 360 тыс. м².

Дворец являлся основной резиденцией Далай-ламы, вплоть до того как Далай-лама XIV, после вторжения Китая в Тибет, вынужденно покинул страну в 1959 году и получил политическое убежище в Индии (Дарамсала).

Сегодня дворец Потала является музеем, активно посещаемым туристами, оставаясь местом паломничества буддистов и продолжая использоваться в буддийских ритуалах. Ввиду огромной культурной, религиозной, художественной и исторической значимости, внесён в 1994 году в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. В 2001 году в «исторический ансамбль дворца Потала» была включена летняя резиденция Далай-лам, дворец и парк Норбулинка^[1].

История

В 637 царь Тибета Сонгцен Гампо возвёл здесь первое здание в том месте, где он обычно медитировал. Когда он решил сделать Лхасу своей столицей, он построил дворец. После своего обручения с китайской принцессой Вэнь Чэн, расширил дворец до 999 комнат, возвёл стены и башни и вырыл обводной канал. Во второй половине VIII века во дворец попала молния и деревянные постройки сгорели, затем по причине междоусобных войн дворец разрушился. Сейчас сохранилась лишь пещера Чогьял Друпук (Chogyel Drupuk) и зал Пхакра Лхакханг (Phakpa Lhakhang).

Дворец в его современном виде начал строиться в 1645 по инициативе Далай-ламы V. В 1648 был завершён Белый дворец (Потранг Карпо), и Потала стала использоваться как зимняя резиденция далай-лам. Красный дворец (Потранг Марпо) был достроен между 1690 и 1694. Название дворца происходит по всей видимости от легендарной горы Потала на которой обитает бодхисаттва Ченрези (Авалокитешвара), которого на земле представляет далай-лама.

В грандиозном строительстве принимали участие лучшие мастера того времени из Тибета, Непала и Китая.

Расположение и архитектура

Дворец находится на высоте 3 700 м на Красном холме (Марпо Ри) посредине лхасской долины. Из-за террас, площадок на крышах и храмов, он не производит впечатления крепости (дзонга). Общий вид дворца, растянувшегося на горном хребте, с башнями, стенами, лестницами, храмами и пристройками, представляет собой уникальное художественное решение, его величественность и красота ценятся буддистами, архитекторами и художниками, поражают путешественников.

Многочисленные паломники обходят вокруг холм со дворцом, совершая кору — ритуальный обход святого места. Вдоль коры находятся многочисленные молитвенные барабаны и торговые ряды.

Внутри дворца

Белый дворец состоит из большого восточного павильона, солнечного павильона, жилых покоев регента и наставника далай-ламы, а также служебных помещений правительства. Большой восточный павильон использовался для официальных церемоний, в Солнечном павильоне далай-лама собственно жил и работал, читал священные тексты, занимался управлением.

Красный дворец служил больше местом молитв и религиозных ритуалов, в нём находятся павильоны. Большое значение имеют восемь мемориальных ступ, в том числе Пятого и Тринадцатого Далай-лам.

Помимо ступ, дворец состоит из вереницы больших и малых залов (храмов), посвящённых буддам, бодхисаттвам, далай-ламам, а также для аудиенций и церемоний. В залах выставлены драгоценности и реликвии — пространственные мандалы для созерцания, поминальные ступы, статуи далай-лам и учителей, статуи божеств и йидамов, книги, ритуальные предметы, на стенах — сложная система росписи.

В Западном большом зале обычно проходили религиозные церемонии и приёмы.

Особое значение имеет пещера Чогьял Друпук, в которой ещё до строительства дворца медитировал царь Сонгцен Гампо.

Фотогалерея

Snow Lions protect the entrance to the Potala Pallace.jpg

Снежные львы
The rooftop of the Potala.jpg

На верхней террасе
Across from the Potala, the growth of western tastes is apparent.jpg

Потала и город вокруг
The quiet and peaceful park, pond, and chapel behind the Potala.jpg

Пруд за дворцом Потала (Лхукханг)

См. также

Напишите отзыв о статье "Потала"

Примечания

↑ [whc.unesco.org/en/news/143 World Heritage Committee Inscribes 31 New Sites on the World Heritage List]. UNESCO (13 декабря 2001). Проверено 3 мая 2011. [www.webcitation.org/65JmuLCnF Архивировано из первоисточника 9 февраля 2012].

Ссылки

[www.sacredsites.com/asia/tibet/potala_palace.html The Potala Palace] (sacredsites.com)
[whc.unesco.org/en/list/707 UNESCO: Potala Palace]
[www.flickr.com/photos/tags/potala Flickr: Photos tagged with potala], photos likely of Potala Palace

Отрывок, характеризующий Потала

– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.

[UNESCO-1] [whc.unesco.org/en/news/143 World Heritage Committee Inscribes 31 New Sites on the World Heritage List]. UNESCO (13 декабря 2001). Проверено 3 мая 2011. [www.webcitation.org/65JmuLCnF Архивировано из первоисточника 9 февраля 2012].

[1]