Потемковский, Анатоль
| Анатоль Потемковский | |||
| Anatol Potemkowski | |||
 | |||
| Псевдонимы: |
Меган (Megan) | ||
|---|---|---|---|
| Место рождения: | |||
| Род деятельности: | |||
| Годы творчества: |
1945—2008 | ||
| Направление: | |||
| Жанр: | |||
| Язык произведений: | |||
| Награды: |
| ||
| Цитаты в Викицитатнике | |||
Анато́ль Потемко́вский (Anatol Potemkowski, 9 апреля 1921, Константинополь — 15 октября 2008, Варшава) — польский писатель-сатирик.
Содержание
Биография
А. Потемковский родился в семье адвоката, эмигрировавшего после Октябрьской революции. После образования независимой Польши семья переселилась в Луцк, а в 1939 — в Варшаву. Во время нацистской оккупации Анатоль Потемковский был узником Освенцима и Маутхаузена. Писательскую деятельность начал в середине 1940-х гг. Печатался в газете «Жечпосполита» и других периодических изданиях, стал постоянным автором журнала «Шпильки», где около сорока лет вел рубрику «Книга жалоб» («Dziennik zażaleń») под псевдонимом Меган. Сотрудничал с известными варшавскими кабаре «Шпак» и «Дудек». Соавтор сценария кинокомедии «Ирена, домой!» (1955). Написал повесть «Все деньги мира» («Wszystkie pieniądze świata», 1983), по мотивам которой в 1999 г. снят четырехсерийный телефильм[1], и повесть «Другой берег реки» («Drugi brzeg rzeki», 1999).
Творчество
Основными для Анатоля Потемковского были жанры фельетона и короткой юморески. В его иронических миниатюрах действуют постоянные герои — недалёкие и самоуверенные завсегдатаи кафе «Кокос»: председатель Щавница, магистр Конкульчинянский, Зося, Беспальчик, баронесса Соловейчик, поэты Кошон и Росланек, семейство Паташонских и другие.
Юморески Анатоля Потемковского часто печатались в советских журналах, их сюжеты использовались в популярнейшей телепередаче 1970-х годов «Кабачок „13 стульев“». Имена некоторых персонажей «Кабачка» также заимствованы у Потемковского, например, пан Беспальчик, пани Зося, пан Зюзя (у Потемковского — Зызьо).[2][3]
Польские издания
- Joanna Wilińska, Anatol Potemkowski. Grzegorz wie, a wy? — Związek Samopomocy Chłopskiej, 1950
- Anatol Potemkowski, Zbigniew Lengren. Spotkania. — Spółdzielnia Wydawnicza «Czytelnik», 1957
- Anatol Potemkowski. Wszystkie pieniądze świata. — Państwowy Instytut Wydawniczy, 1983
- Anatol Potemkowski. Drugi brzeg rzeki. — Twój Styl, 1999
- Anatol Potemkowski. Dziennik zażaleń. — Wydawnictwo «Rosner & Wspólnicy», 2011
Русские издания
- Потемковский А. Штучный товар : Юморески, сатирич. новеллы, фельетоны / Авториз. пер. с польского Н. Лабковского — М.:Изд-во иностранной литературы, 1961
- Потемковский А. Книжка жалоб. / Библиотека «Крокодила». — М.:Издательство газеты «Правда», 1965
- Потемковский А. Успех. / В кн.: Натюрморт с усами: сборник польских юмористических рассказов и миниатюр. — М.:Молодая гвардия, 1973
- Потемковский А. Завсегдатаи кафе «Кокос». — М.:«Правда», 1985
- Потемковский А. Мы любим спорт. / В кн.: Вокруг мяча. / Библиотека «Крокодила». — М.:«Правда», 1987
Издания на других языках
- Anatol Potemkowski. Kasaři: Veselohra o 3 dějstvích. — Dilia, 1966 (чешск.)
Напишите отзыв о статье "Потемковский, Анатоль"
Примечания
- ↑ [www.filmweb.pl/serial/Wszystkie+pieniądze+świata-1999-11796# Wszystkie pieniądze świata]
- ↑ [www.tvmuseum.ru/catalog.asp?ob_no=8913 Анатолий Корешков. Телеспектакли «Кабачок 13 стульев» и его завсегдатаи]
- ↑ [kstati.net/polskie-stulya-dlya-rossijskogo-kabachka/ Самуил Кур. Польские стулья для российского кабачка]
Ссылки
- [www.rp.pl/artykul/205484.html?print=tak «Rzeczpospolita», 16.10.2008. Ostatni warszawski prześmiewca]
- [www.rp.pl/artykul/61991,212604_Pozegnanie__Megana_.html «Rzeczpospolita», 30.10.2008. Pożegnanie Megana]
- Анатоль Потемковский (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Это заготовка статьи о писателе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Потемковский, Анатоль
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
