Потылицын, Алексей Лаврентьевич

Алексей Лаврентьевич Потылицын
Дата рождения:	28 марта 1845(1845-03-28)
Место рождения:	Красноярск
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	10 марта 1905(1905-03-10) (59 лет)
Место смерти:	Санкт-Петербург

Алексей Лаврентьевич Потылицын (28 марта 1845 Красноярск — 10 марта 1905 Санкт-Петербург) — русский химик, ученик Д. И. Менделеева. В 1895-1890 годах директор Института сельского хозяйства и лесоводства в Ново-Александрии.

Биография

Родился 28 марта 1845 года в Красноярске. Первоначальное образование получил в Иркутской военной гимназии, где по окончании курса в течение нескольких лет занимал должность учителя. В 1865 году поступил в Медико-хирургическую академию в Санкт-Петербурге.

Затем перешел в Санкт-Петербургский университет на физико-математический факультет по отделению естественных наук. Окончив курс в 1872 году первое время работал в лаборатории профессора Менделеева.

В 1873 году поступил на должность лаборанта в аналитическое отделение химической лаборатории. В 1880 году после защиты диссертации «О способах измерения химического сродства», получил степень магистра химии.

В следующем году занял кафедру химии в Ново-Александрийском институте сельского хозяйства и лесоводства, откуда перешел в Варшавский университет на кафедру общей химии. В 1886 году, защитив диссертацию под заглавием «О значении теплоты образования солей при двойных разложениях», получил степень доктора химии и в том же году утвержден в звании ординарного профессора. В 1895 году утверждён директором института.

Труды

• Лекции химии, читанные преподавателем А. Потылицыным на В. Ж.К. : Без его редакции Санкт-Петербург : изд. В. Пападичевой, 1879
• О способах измерения химического сродства / [Соч.] А. Потылицына Санкт-Петербург : тип. В. Ф. Демакова, 1880
• Начальный курс химии / [Соч.] А. Потылицына, проф. Ново-Александр. ин-та сел. хоз-ва и лес. Санкт-Петербург : тип. В. Ф. Демакова, 1881
• Состав вод, сопровождающих нефть и выбрасываемых грязными вулканами / [Соч.] А. Потылицына. [Ст. 1]- Санкт-Петербург : тип. В. Демакова, [1882]-1883
• О скоростях химических реакций / [Соч.] А. Потылицына Санкт-Петербург : тип. В. Демакова, [1883]
• О вытеснении хлора бромом и объяснение реакций, сопровождающихся поглощением тепла / [Соч.] А. Потылицына [Санкт-Петербург] : тип. В. Демакова, [1884]
• О гидратах хлористого кобальта и о причине изменения в цвете этой соли / [Соч.] А. Потылицына Санкт-Петербург : тип. В. Демакова, [1884]
• О значении теплоты образования солей при реакциях двойных разложений / [Соч.] А. Потылицына, проф. Варш. ун-та Варшава : тип. К. Ковалевского, 1886

Источники

Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского С.-Петербургского университета за истекшую третью четверть века его существования. 1869—1894.. — СПб.: Тип. и лит. Б. М. Вольфа, 1896. — Т. 2 (М—Я). — С. 126—128.

• [www.physchem.chimfak.rsu.ru/Source/History/Persones/Potylitsyn.html Биография]
• Потылицын Алексей Лаврентьевич — статья из Большой советской энциклопедии.
• [www.biografija.ru/biography/potylicyn-aleksej-lavrentevich.htm Биография]

Отрывок, характеризующий Потылицын, Алексей Лаврентьевич

– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.