Потёмкинские деревни
Потёмкинские дере́вни — исторический миф о бутафорских деревнях, которые якобы были выстроены по указанию князя Потёмкина вдоль маршрута Екатерины II во время её поездки в 1787 году в северное Причерноморье — Украину и Крым, которые были отвоёваны у Османской империи (см. Путешествие Екатерины II в Крым).
В недавно глухой местности императрица увидела множество строений, войска, процветающее население. Предстал её взору и Черноморский флот в Севастополе. Эти достижения удивили не только государыню, но и представителей иностранных дворов, которые путешествовали вместе с ней, а также присоединившегося к ним инкогнито австрийского императора Иосифа II.
В настоящее время авторство легенды приписывается саксонскому дипломату Георгу Гельбигу. Как считается, впервые легенда была опубликована анонимно, впоследствии — в книге-памфлете Г. А. Гельбига «Потёмкин Таврический» (русский перевод — «Пансалвин — князь тьмы»). В 1811 эта книга была издана на русском, вызвав возмущение ещё живых родственников Потёмкина[1]. На самом деле рассказы о бутафорских деревнях, написанных на щитах, и поселянах, приведенных к «месту жительства» за много верст, встречаются в европейских сочинениях о России и Екатерине II задолго до издания указанного труда. Французский путешественник Форсия де Пилес, побывавший в России в 1791—1792 гг. и опубликовавший материалы спустя четыре года, кратко касаясь путешествия императрицы в Крым, в частности, писал, что, как любого государя, её часто обманывали, и в этом путешествии она всему радовалась и восхищалась, не зная, что «дороги были починены тогда только, когда сделалось известно об её отъезде; что оные многочисленные деревни, предмет её восхищений, были созданы для проезду её и разрушены в тот же день, и несчастные крестьяне, пришедшие за тридцать и сорок лье, чтоб стать по сторонам пути и жить в оных домах в продолжение нескольких дней, были отосланы восвояси. То было изобретение гения Потемкина, который сумел таковою хитростью нового рода убедить свою монархиню, что страна, почитаемая пустынею, процветает».
Спустя несколько лет вышло также французское произведение авторства Ж. Ш. Тибо (Лаво)"Тайные истории любви Екатерины II и её любовников". Это сборник фантастических историй о интимной жизни императрицы, и всерьез его воспринимать не стоит. Но в главе о путешествии в Крым автор сообщает опять о декоративных поселениях, написанных на холсте, мешках с песком, изображавших полные зерна амбары, и несчастных крестьянах, пригнанных на большое расстояние, чтоб изображать населенные деревни.
Предание о «потемкинских деревнях» могло появиться благодаря использованию щитов, изображавших вымышленные сооружения, что вообще характерно для того времени (можно вспомнить украшения Царскосельской дороги на пути следования Генриха Прусского в 1770, изображавшие горы с извержением вулкана и архитектурные сооружения), удаленности маршрута от столичных городов, когда у зрелищ не было большого количества образованных зрителей, и большому количеству недоброжелателей Потемкина.
Выражение «потёмкинские деревни» прочно вошло в употребление в значении показного благополучия, скрывающего неблаговидное положение вещей.[2]
Существует исторический анекдот, согласно которому подобное жульничество действительно имело место вскоре после того, когда при возвращении из поездки в Крым Екатерина проезжала через Тульское наместничество, и тульский наместник генерал Кречетников пытался скрыть последствия неурожая.[3]
Содержание
Примеры организации «потёмкинских деревень»
 |
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 25 августа 2014 года. |
- После маньчжурского инцидента в 1931 году в Китай была направлена комиссия Лиги Наций по изучению наличия японской оккупации Маньчжурии, представители Лиги получили приглашение на экскурсию по изучению «по-настоящему маньчжурской» части региона. Экскурсия была разработана для доказательства того, что этот район не находится под японским господством. Удался ли обман или нет, но Япония вышла из Лиги в следующем году[4].
- Терезиенштадт — немецкий концентрационный лагерь, название в немецкой пропаганде — «Райское гетто». Был создан во время Второй мировой войны для демонстрации образцовых условий содержания заключённых перед организацией Красного Креста, но фактически являвшийся «потемкинской деревней»[5][6].
- Киджондон, построенный в Корейской Народно-Демократической Республике в северной половине корейской демилитаризованной зоны[7][8].
- Во время Пекинской Олимпиады 2008 года в англоязычной прессе весь принимающий Олимпиаду Пекин иногда сравнивался «со своего рода олимпийской потёмкинской деревней»[9].
См. также
Напишите отзыв о статье "Потёмкинские деревни"
Примечания
- ↑ Жизнь генерал-фельдмаршала князя Г. А. Потёмкина-Таврического. — СПб., 1811.
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/dic_wingwords/2189/Потемкинские Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. — М.: «Локид-Пресс». Вадим Серов. 2003.]
- ↑ [fershal.narod.ru/Memories/Texts/Anekdot/12_Naryshkin.htm Русский литературный анекдот XVIII—XIX вв.]
- ↑ И. И. Ландер. [www.lander.odessa.ua/1_38.php Негласные войны. История специальных служб. 1919—1945]. — Одесса: Друк, 2007. — ISBN 966-2907-37-8
- ↑ [m.alefmagazine.com/pub1719.html Исаак Трабский. Атмосфера творчества на краю бездны], m.alefmagazine.com (Проверено 20 января 2011)
- ↑ Алекс Тарн. Пепел (Бог не играет в кости). — Тель-Авив: Иврус, 2008. — ISBN 978-965-7180-27-3
- ↑ Collin Woodard. Korea / Dmz holiday. Bulletin of the Atomic Scientists Vol 54, No. 3, May 1998, page 13
- ↑ Daniel P. Bolger, Savage peace: Americans at war in the 1990s, 1995, ISBN 978-0-89141-452-0
- ↑ [sportsillustrated.cnn.com/2008/olympics/2008/writers/david_epstein/08/07/beijing.pollution/ No quick fix to Beijing’s pollution], sportsillustrated.cnn.com (Проверено 20 января 2011)
Литература
- [ec-dejavu.ru/p/Potemkin_village.html А. Панченко. «Потемкинские деревни» как культурный миф] / Панченко А. М. Русская история и культура: Работы разных лет. — СПб.: Юна, 1999. — с. 462—475.
- Елисеева О. И. Григорий Потёмкин (ЖЗЛ). — М., 2006.
- Бессарабова Н. В. Путешествия Екатерины II по России. — М., 2005 (первое издание) или 2008 (второе издание)
- Форсия де Пилес. Прогулки по Петербургу Екатерины Великой. Записки французского путешественника / Пер., сост., комм. А. Н. Спащанского. СПБ., 2014.
Ссылки
- [rian.ru/authors/20060313/44216582.html Пётр Романов. «Потёмкинские деревни». Как светлейшего князя замарали]
- Максим Кавун. [www.realnest.com.ua/information/articles/520 Светлейший князь Потёмкин. Благородный хитрец?]
Отрывок, характеризующий Потёмкинские деревни
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
