Похождения Чичикова

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Похождения Чичикова
Жанр:

сатирическая повесть
фельетон

«Похождения Чичикова» — фельетон (сатирическая повесть) Михаила Булгакова, написанный в 1922 году. Впервые опубликован 24 сентября 1922 года в газете «Накануне»[1].





Сюжет

В царстве теней однажды случился день открытых дверей. Ожившие гоголевские герои вышли на белый свет и отправились в Россию начала 1920-х годов.

Чичиков, пересев с брички в автомобиль, направился в ту же гостиницу, где проживал сто лет назад. За прошедшее время там ничего не изменилось, кроме таблички: теперь на фасаде появилась вывеска «Общежитие». Когда с Павла Ивановича стали требовать ордер на заселение, Чичиков не смутился, вызвал управляющего и быстро решил этот вопрос. Столь же легко он устроился на службу, предварительно заполнив длинную анкету, которую регистраторша даже не стала читать.

В очереди за пайком Чичиков встретил Собакевича; чуть позже, на Кузнецком, столкнулся с Ноздрёвым. Пообщавшись со старыми знакомыми, герой решил заняться внешней торговлей. Дела у него сразу пошли на лад: Павел Иванович и бриллиантами промышлял, и брабантские кружева за границу переправлял. Собрав капитал, обратился в учреждение с заявлением, что хочет арендовать некое предприятие, от которого государство получит большую выгоду. Дальше дела Чичикова приняли головокружительных размах: он продал Коробочке Манеж, взял подряд на электрификацию города, учредил контору по изготовлению железа из опилок.

Когда деяния Чичикова раскрылись, чиновники решили прочитать его анкету. Там было указано: звание — «гоголевский персонаж», род занятий до революции — «скупка мёртвых душ». Пошли искать арендуемое героем предприятие и обнаружили на его месте памятник Пушкину.

Найти и обезвредить героя помог автор фельетона, попросивший в качестве оплаты за труд собрание сочинений Гоголя. Однако стоило «золотообрезным» томикам появиться на столе — сон закончился.

Художественные особенности

Автор фельетона «Похождения Чичикова» в бессильном гневе мечтает о том, как покончить с гоголевскими героями, получившими в новой России новые должности, к исправлению которых они ни в коей степени не были готовы.

По мнению составителей Булгаковской энциклопедии, определённое влияние на автора «Похождений Чичикова» оказала появившаяся в 1918 году статья Николая Бердяева «Ду́хи русской революции», в которой говорилось, что «по-прежнему Чичиков ездит по русской земле и торгует мёртвыми душами». Описывая деяния последователей гоголевского персонажа, которые смело «возводят богатство народное на призрачном, нереальном базисе», Бердяев пояснял, что не революция создала «омертвение душ», но она их проявила[1]:

«Похождения Чичикова» — это «Мёртвые души», прочитанные Булгаковым глазами Бердяева в контексте русской революции.

Литературовед Василий Новиков, отметив, что «Похождения Чичикова» стали для Булгакова подготовкой к написанию «Дьяволиады», уточнил: гоголевские персонажи понадобились писателю для того, чтобы «раскрыть алогизм отрицательных явлений». Процветание Чичикова в нэпмановской Москве происходило благодаря тем, кто словно сошёл со страниц гоголевского произведения: рвача Собакевича, лгуна Ноздрёва, занимающих кресла в чиновничьих кабинетах неучей и бездельников[3]:

Трансформация гоголевских типов, использование их нарицательного смысла (чем занимался в своём творчестве и Салтыков-Щедрин) позволяли Булгакову усилить действенную силу своей сатиры против бюрократизма, бесхозяйственности, неразберихи, создать фантасмагорическую картину, отражающую реальные недостатки.

Отзывы и рецензии

Мнения о «Похождениях Чичикова» и других фельетонах Булгакова, опубликованных в первой половине 1920-х годов, расходились. В число тех, кто доброжелательно откликнулся на творчество молодого литератора, входили Горький и Замятин. Резкое неприятие шло от критика и одного из лидеров пролеткульта Леопольда Авербаха, обнаружившего в «Похождениях Чичикова» авторскую радость по поводу разгула гоголевских героев по России. В рецензии, напечатанной в «Известиях» (1925, 20 сентября), Авербах предупреждал, что с появлением Булгакова издательствам и Главлиту следует быть настороже[4].

На реплику одного из критиков («Книгоноша», 1925, № 3), заметившего, что «М. Булгаков хочет стать сатириком нашей эпохи», отозвался сам писатель[4]:

Увы, глагол «хотеть» напрасно взят в настоящем времени. Его надлежит перевести в плюсквамперфектум. М. Булгаков стал сатириком.

Напишите отзыв о статье "Похождения Чичикова"

Примечания

  1. 1 2 Борис Соколов. [www.bulgakov.ru/p/chichikov/ Булгаковская энциклопедия]. — М: Локид, Миф, 2000. — 588 с.
  2. Чудакова М. О. Жизнеописание Михаила Булгакова. — М.: Книга, 1988. — С. 192. — 496 с.
  3. Новиков В. В. [www.russofile.ru/articles/article_64.php Михаил Булгаков — художник]. — М.: Московский рабочий, 1996. — 355 с. — ISBN 5-239-01741-7.
  4. 1 2 Виктор Петелин. [books.google.ru/books?id=A_yIaIloPE4C&pg=PT795&lpg=PT795&dq=%D0%9F%D0%BE%D1%85%D0%BE%D0%B6%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F+%D0%A7%D0%B8%D1%87%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B0,+%D0%91%D1%83%D0%BB%D0%B3%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%B2,+%D0%90%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%B1%D0%B0%D1%85&source=bl&ots=1X3gheuOCU&sig=mTRJ_A-3wXSpn8tlHzRSifszMXw&hl=ru&sa=X&ei=BIGhVPMjxMzKA4LDgZAL&ved=0CCsQ6AEwAg#v=onepage&q=%D0%9F%D0%BE%D1%85%D0%BE%D0%B6%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F%20%D0%A7%D0%B8%D1%87%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B0%2C%20%D0%91%D1%83%D0%BB%D0%B3%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%B2%2C%20%D0%90%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%B1%D0%B0%D1%85&f=false История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы — 1953 год]. — М.: Центрполиграф, 2012. — 960 с. — ISBN 978-5-227-03914-9.

Отрывок, характеризующий Похождения Чичикова

Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.