Поцелуев, Иван Николаевич

Иван Николаевич Поцелуев
Дата рождения	4 января 1916(1916-01-04)
Место рождения	Аткарск
Дата смерти	18 февраля 2000(2000-02-18) (84 года)
Место смерти	Сочи, Краснодарский край, Россия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1937—1940; 1941—1945
Звание	гвардии старший лейтенант
Часть	100-й гвардейский стрелковый полк 35-я гвардейская стрелковая дивизия 8-я гвардейская армия 3-й Украинский фронт
Командовал	ротой автоматчиков
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Николаевич Поцелуев (4 января 1916 — 18 февраля 2000) — советский офицер, участник Великой Отечественной войны, командир роты автоматчиков 100-го гвардейского стрелкового полка 35-й гвардейской Лозовской стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии 3-го Украинского фронта, гвардии старший лейтенант. Герой Советского Союза (03.06.1944).

Биография

Поцелуев Иван Николаевич родился 22 декабря 1915 (4 января 1916) года в городе Аткарск ныне Саратовской области в семье рабочего. Русский. Окончил 7 классов. Работал токарем на заводе.

В Красной Армии в 1937—1940 годах и с июля 1941 года. В действующей армии с декабря 1942 года. Член ВКП(б)/КПСС с 1945 года. Командир роты автоматчиков 100-го гвардейского стрелкового полка 35-й гвардейской стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии 3-го Украинского фронта комсомолец гвардии старший лейтенант Иван Поцелуев с группой автоматчиков 19 декабря 1943 года участвовал в прорыве вражеской обороны в районе севернее города Никополь Днепропетровской области Украины и захватил выгодный рубеж.

В ходе этого прорыва отважный командир роты И. Н. Поцелуев был ранен, но поля боя не покинул.

В январе 1944 года в бою у села Николаевка Днепропетровской области Украины гвардии старший лейтенант Поцелуев И. Н. вместе с бойцами вверенной ему роты отбил попытку гитлеровцев прорваться к наблюдательному пункту командира 100-го гвардейского стрелкового полка майора Воинкова А. М.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 июня 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм гвардии старшему лейтенанту Поцелуеву Ивану Николаевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 3447).

После войны капитан Поцелуев И. Н. — в запасе. В 1953 году он окончил торговую школу в Ленинграде. Жил в городе Сочи Краснодарского края. Около 50 лет работал директором сочинского гастронома № 1.

С 1996 года почётный гражданин города Сочи.

Умер 18 февраля 2000 года.

Награды и звания

• Герой Советского Союза (указ Президиума Верховного Совета СССР от 3 июня 1944 года):
  • орден Ленина,
  • медаль «Золотая Звезда» № 3447;
• орден Отечественной войны I степени (указ Президиума Верховного Совета СССР от 11 марта 1985 года);
• орден Красной Звезды. (приказ командира 35-й гвардейской стрелковой дивизии № 046/н от 10 октября 1943 года);
• медали СССР.
• Заслуженный работник торговли РСФСР.
• Почётный гражданин города Сочи (1996).

Память

• В городе Аткарске на здании школы установлен его барельеф.
• Улица в городе Аткарске носит имя И. Н. Поцелуева.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7477 Поцелуев, Иван Николаевич]. Сайт «Герои Страны».

• [arch-sochi.ru/2012/11/torgovyiy-tsentr-potseluevskiy-na-ulitse-voykova-proshloe-i-budushhee/ Архитектура Сочи. Торговый центр «Поцелуевский» на улице Войкова: прошлое и будущее].

Отрывок, характеризующий Поцелуев, Иван Николаевич

Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.