Почаевская икона Божией Матери
| Почаевская икона Божией Матери | |
 | |
| Дата появления: | |
|---|---|
| Иконографический тип: | |
| Местонахождение: | |
| Дата празднования |
31 марта, 23 июля и 8 сентября (по юлианскому календарю) |
Почаевская икона Божией Матери — почитаемая в православной и католической церкви икона Богородицы. Считается верующими чудотворной, празднование иконе совершается 31 марта, 23 июля и 8 сентября (по юлианскому календарю)
Содержание
История иконы
Почитаемая чудотворной древняя Почаевская икона хранится в Успенской Почаевской Лавре на западе Украины в городе Почаев Тернопольской области. По преданию, она была подарена инокам дворянкой Анной Гойской, которая в 1559 году получила её в дар от проезжавшего мимо Почаева митрополита Неофита, будущего константинопольского патриарха.
Спустя некоторое время икону забрал из монастыря наследник Анны Гойской кальвинист Анджей Фирлей. Образ находился у него около 20 лет и в 1644 году вернулся в обитель. Предание связывает с возвращением историю о том, что жена Андрея стала бесноватой и, по совету Иова Почаевского, чтобы получить исцеление вернула икону в монастырь.
Около 1721 года монастырь вместе с иконой перешёл во владение униатов. В 1773 году лики младенца Христа и Богородицы были коронованы присланными папой Климентом XIV двумя коронами из чистого золота. В 1831 году монастырь и икона были возвращены православным, монастырь получил статус лавры.
В настоящее время икона находится в Успенском соборе Почаевской лавры, ежедневно перед ней читается акафист[1].
Чудеса, связанные с Почаевской иконой
- избавление Успенской Почаевской лавры от турецкой осады 20-23 июля 1675 года
Наиболее известное чудо, приписываемое иконе:
|
- чудеса периода захвата лавры униатами
В униатский период Почаевской лавры (1721—1832 годы) от иконы засвидетельствовано, по утверждению Русской церкви, 539 чудотворений. Возвращение лавры православным отмечено, по преданию, исцелением слепой девочки Анны Акимчуковой. В память об этом событии установлено еженедельное, по субботам, чтение соборного акафиста перед чудотворной иконой.
Иконография
Относится к иконографическому типу Умиление. Изображение Богородицы поясное. На правой руке она держит младенца Иисуса, а на левой плат, которым прикрыты ноги и спина Христа. Левая рука Иисуса лежит на плече Богородицы, а правой он благословляет.
На иконе имеются греческие надписи, а на полях миниатюрные изображения святых: пророка Илии, святителя Мины, первомученика Стефана, преподобномученика Авраамия, великомучениц Екатерины, Параскевы и Ирины.
См. также
Напишите отзыв о статье "Почаевская икона Божией Матери"
Примечания
Ссылки
- [www.pravoslavie.ru/put/050805103941.htm Почаевская икона Божией Матери]
- [vselprav.org/library/Pochaevo.htm Чудеса от Почаевской иконы Божией Матери, явленные за время пребывания её в Даниловом монастыре]
Литература
- Тальберг Н. Д. Пространный месяцеслов Святых в Земле Российской просиявших. В каких нуждах каким иконам надлежит поклонятся. — Репринтное воспроизведение издания. — СПб.: Вера, 1997. — С. 437-440.
| ||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Почаевская икона Божией Матери
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
