История почты и почтовых марок Эфиопии

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Почтовые марки Эфиопии»)
Перейти к: навигация, поиск
Федеративная Демократическая Республика Эфиопия
амх. የኢትዮጵያ ፌዴራላዊ ዲሞክራሲያዊ ሪፐብሊክ
оромо Federaalawaa Dimokraatawaa Repabliikii Itoophiyaa

Марка из первой серии Эфиопии с изображением Льва Иуды, которая была действительна лишь для местной почты, 1894 (Михель #ET5)[^]
История почты
Член ВПС

с 1 ноября 1908

Денежная система
1894—1905

1 талари (талер, $) =
16 гершей (пиастров или мехалеков,
guerche, piastre, mehalek)

1905—1907

1 франк = 100 сантимов

1907—1936

1 талари (талер, $) =
16 гершей (пиастров или мехалеков)

в 1936

1 талари (талер, $) =
100 сантимов

1936—1941

1 итальянская лира =
100 чентезимо

Ethiopian Postal Service[en]
Сайт почты

[www.ethiopostal.com www.ethiopostal.com]

Первые почтовые марки
Стандартная

1894

Коммеморативная

1917

Доплатная

1896

Служебная

1886

Авиапочтовая

1929

Другие

почтово-благотворительная — 1936

Почтовый блок

1967

Филателия
Количество
марок в год

в среднем 10—15
(с 2004)[1]

Участник WNS

с 2004


Карта Эфиопии

История почты и почтовых марок Эфиопии подразделяется на несколько периодов:

Эфиопия является членом ВПС (с 1908), а её современным почтовым оператором страны выступает Почтовая служба Эфиопии[en][2].





Развитие почты

Ранняя история

История почты на территории современной Эфиопии ведёт свой отсчёт с эпохи Древнего Египта. Ещё при фараонах IV династии (2900—2700 до н. э.) земель Эфиопии по военным дорогам достигала служба специальных пеших (скороходов) и конных гонцов[en][3].

Домарочный период

В более новые времена послания в Эфиопии, одном из старейших независимых государств в Африке, доставляли гонцы, так называемые «мэлэктенья» (méléktegna), которые переносили письма прикреплёнными к длинной палке, покрывая более ста километров в день[4].

Во время вторжения в Абиссинию в 1867—1868 годах британского экспедиционного корпуса, кульминационным моментом которого стала битва при Мекделе[en] (у деревушки, ныне известной как Амба-Марьям), в ноябре 1867 года англичане открыли отделение полевой почты в городе Массауа (в то время это был эфиопский порт), где использовались почтовые марки Британской Индии. В 1875 году территория Харара была оккупирована Египтом и в следующем году там было открыто почтовое отделение. На отправляемые оттуда письма наклеивались почтовые марки Египта, которые гасились почтовым штемпелем с изображением мальтийского креста.

Организация почты

В период с 1893 по 1908 год на территории современной Эфиопии была организована почтовая связь и состоялся первый выпуск почтовых марок. В 1895 году в Энтото (с 1901 года — Аддис-Абеба) и Хараре были открыты первые эфиопские почтовые отделения. В том же году впервые было налажено регулярное еженедельное почтовое сообщение между Джибути и Хараром[4]. В 1906 году в связи с сооружением железной дороги начало работать почтовое отделение в Дыре-Дауа, а затем и в ряде других городов по этому маршруту[5].

Дальнейшее развитие

В 1908 году состоялось вступление страны в ВПС[6]. К 1928 году в почтовой службе Эфиопии числилось 645 почтовых служащих в 40 почтовых отделениях (три из них в Аддис-Абебе), перевозку корреспонденции осуществляли 100 почтовых лошадей и семь автомашин[4]. К 1964 году на территории страны работало всего 68 почтовых отделений[6].

Современность

К 1974 году, когда был свергнут Хайле Селассие I, на территории страны функционировали более 370 почтовых отделений[4]. В 1975 году при центральном почтамте Аддис-Абебы был открыт Музей почты и почтовых марок[6]. К 1979 году в Эфиопии насчитывалось 22 528 почтовых ящиков и 607 почтовых отделений, из них в 90 почтамтах предлагались почтовые, сберегательные услуги и услуги по переводу денег, 305 представляли собой почтовые отделения, 219 — почтовые бюро, оказывавшие лишь один или два вида услуг[7]. К середине 1980-х годов их число возросло до 700, при этом в столице работало 16 почтовых отделений и девять почтамтов. Почтовая связь находилась в ведении министерства транспорта и коммуникаций Эфиопии и имела трёхуровневую структуру: почтамты, почтовые отделения, служба почтальонов[4].

Выпуски почтовых марок

Первые марки

В 1893 году император Менелик II поручил двум своим иностранным советникам — французу Леону Шефно (Léon Chefneux) и швейцарскому инженеру Альфреду Ильгу организовать современную почтовую службу на территории Абиссинской империи, предоставив им частную концессию.

В 1894 году Шефно и Ильг заказали изготовление первой серии из семи эфиопских почтовых марок французской фирме фр. Ateliers de fabrication des timbres-poste в Париже. Марки выгравировал по рисунку Ж. Лагранжа (J. Lagrange) известный французский гравёр Э. Мушон. Дизайн марок[en]* основывался на монете Менелика номиналом в 1 талер, которая чеканилась парижским монетным двором. На марках четырёх низких номиналов был изображён Менелик II в коронационной короне, на остальных трёх марках более высоких номиналов было изображение геральдического Льва от колена Иудина. Название страны обозначено в верхней части марок на амхарском языке, номиналы марок (¼, ½, 1, 2, 4, 8 и 16 гершей) указаны внизу[]. Они были напечатаны типографским способом на бумаге без водяных знаков в листах по 300 марок, разрезанных по 150 штук (10 × 15).

Всего было напечатано 2 816 860 марок. Из них Шефно привёз в январе 1895 года в Эфиопию 135 тысяч серий (945 тысяч марок), остальные продавались коллекционерам во Франции парижским филателистическим дилером А. Мори.

Позднее, в 1900 году, их можно было купить на Всемирной выставке 1900 года в Париже. На территории Эфиопии марки первого выпуска появились в обращении в Хараре 29 января 1895 года, в Энтото (будущей Аддис-Абебе) — в мае 1895 года[8].

Последующие эмиссии

С 1909 года на эфиопских марках появились надписи и на французском языке: «Postes ethiopiennes» («Эфиопская почта»)[] и «Ethiopie» («Эфиопия»)[].

Вступление страны в ВПС было отмечено выпуском в 1909 году серии из семи почтовых марок с текстами на амхарском и французском языках и с номиналом в гершах.

Коронация императрицы Заудиту и регентство принца Тафари были отмечены в 1917 году надпечатками на марках выпуска 1909 года, что положило начало выходу памятных марок Эфиопии[9]. В 1919 году вышла новая серия стандартных марок 15 номиналов с портретами Заудиту и Тафари и изображениями различных местных животных и с надписью «ETHIOPIE» («Эфиопия») на французском языке.

В 1928 году в обращении появилась серия из 10 марок с изображением Тафари и Заудиту. Вскоре на марках серии были сделаны надпечатки, вначале в ознаменование открытия почтамта в Аддис-Абебе, а через месяц — в честь коронации Тафари (текст надпечатки включал фразу «NEGOUS TEFERI» («Король Тафари») латиницей. Надпечатками 1930 года были отмечены вначале объявление, а затем и коронация Тафари под именем «Хайле Селассие» (Haile Selassie). За этим последовала серия из 7 марок с изображением коронационного монумента и различных символов империи.

Послевоенный период

Первыми марками, выпущенными после освобождения страны, стала серия из трёх марок с изображением Хайле Селассие, с номиналами, напечатанными прописными буквами. Через три месяца марки были перевыпущены, на этот раз в серии из 8 марок, при этом номиналы были обозначены всеми заглавными буквами.

Рисунок последующих выпусков обычно, хотя и не всегда, включал портрет Хайле Селассие в овале.

В 1967 году был выпущен первый почтовый блок Эфиопии[9].

С 1974 года праздник Нового года, отмечаемый в Эфиопии 11—12 сентября, совпадает с днём народно-демократической революции[en], что нашло отражение на новогодних марках этой страны[10].

В 1980 году почта Социалистической Эфиопии отметила выпуском специальной серии марок XXII Олимпийские игры в Москве[9].

Другие виды почтовых марок

Служебные

Первые служебные марки увидели свет на территории Эфиопии в 1886 году[9].

Авиапочтовые

С 1929 года начался выпуск авиапочтовых марок Эфиопии[9]. На первых авиапочтовых марках производилась надпечатка в виде силуэта самолёта[]. В дальнейшем такие марки содержали надпись фр. «Avion» («Авиа»).

Почтово-благотворительные

В 1936 году появились первые почтово-благотворительные марки страны[9].

Доплатные

Доплатные марки выпускались в Эфиопии с 1896 года[9]. Известна надпечатка на доплатных марках в виде латинской буквы «T» («доплата»). К 1963 году в общей сложности было издано 49 доплатных марок[11].

Спешные

По состоянию на 1963 год, в Эфиопии были эмитированы четыре марки спешной почты[11].

Французская почта в Эфиопии

В 1906—1908 годах в городах Харар, Дыре-Дауа (до которой около 1906 года была проложена железная дорога из Джибути) и Аддис-Абеба работали французские почтовые отделения. На первых марках, выпущенных в период 1906—1908 годов, была надпись фр. «Levant» («Восток»), но номиналы обозначались не в турецкой, а во французской валюте. Для франкировки отправляемой за границу почты наклеивались почтовые марки Обока или Французского Сомали. Исходящая корреспонденция пересылалась через либо Французское Сомали, либо Британский Сомалиленд до Адена, благодаря чему на заказных письмах того периода встречается смешанная франкировка марками Эфиопии, Французского или Британского Сомали и Индии, которые наклеивались в Адене. В 1908 году французские почтовые отделения на территории Эфиопии были закрыты после её вступления в ВПС[12].

Итальянская оккупация

В 1936—1938 годах Эфиопия была оккупирована Италией. 22 мая 1936 года в обращение вышел итальянский аннексационный выпуск с надписью «Ethiopia». Для почтовых марок этого периода характерны надписи на итальянском языке: «Etiopia» («Эфиопия»), «Poste coloniali italiane» («Итальянская колониальная почта»), на амхарском и сомалийском языке (в арабской графике).

В период с 1938 по 1941 год в обращении на территории оккупированной Эфиопии находились почтовые марки Итальянской Восточной Африки[9].

Развитие филателии

Красочные и разнообразные, почтовые марки Эфиопии пользуются значительной популярностью у коллекционеров[6]. В частности, израильский филателист Н. Каплан собрал коллекцию марок Эфиопии, за экспонирование которой он завоёвывал высокие призы на международных выставках[13].

См. также

Напишите отзыв о статье "История почты и почтовых марок Эфиопии"

Примечания

  1. [www.wnsstamps.ch/en/participating.html#E Ethiopia] (англ.). WNS. Participating countries or territories. WADP Numbering System (WNS); UPU — WADP. Проверено 19 февраля 2012. [www.webcitation.org/66FXtba2M Архивировано из первоисточника 18 марта 2012].
  2. [www.upu.int/en/the-upu/member-countries/africa/ethiopia.html Ethiopia] (англ.). The UPU: Member countries: Africa. Universal Postal Union. — ВПС: Государства-участники: Эфиопия. Проверено 19 февраля 2012. [www.webcitation.org/68GdFLxtq Архивировано из первоисточника 8 июня 2012].
  3. Древнейшие почты // [dic.academic.ru/dic.nsf/dic_philately/760/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — С. 76. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2.  (Проверено 14 июля 2010)
  4. 1 2 3 4 5 Современная Эфиопия (справочник). — М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1988. — С. 202-203. — 311 с. — 8500 экз.
  5. [doig.net/EthiCancels2.htm Prewar Ethiopian Cancellations 1895—1936]
  6. 1 2 3 4 Коровиков В. И. Эфиопия. — М.: Мысль, 1981. — С. 130—131. — 135 с.
  7. Petros Y. Ethiopia in Brief: Basic Facts. — Addis Ababa, Ethiopia: Tesfa Printing Press, 1979. — P. 47. — 100 p. (англ.)
  8. [doig.net/1895Issue.html Lindahl, Ulf. Ethiopia: The First Issue and its Overprints: 1895—1911] (англ.) (Проверено 3 февраля 2010)
  9. 1 2 3 4 5 6 7 8 Эфиопия // [dic.academic.ru/dic.nsf/dic_philately/3026/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — С. 311. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2.
  10. Синегубов В. Новогодний калейдоскоп // Филателия СССР. — 1975. — № 12. — С. 59, IV с. обложки. — (Рубрика: Мир увлечений).
  11. 1 2 Эфиопия // [www.colonies.ru/books/geografia/ethiopia.html Филателистическая география (зарубежные страны): Справочник] / Л. Л. Лепешинский. — М.: Связь, 1967. — С. 321—323. — 480 с.
  12. Sandafayre Stamp Atlas: Ethiopia.
  13. [www.eleven.co.il/article/15452 Филателия. Евреи — коллекционеры, эксперты, исследователи] — статья из Электронной еврейской энциклопедии

Литература

  • Ader I. Handbook of the Postage Stamps of the Empire of Ethiopia and Her Postal System. — Stockholm, Sweden: David Broberg, 1961. (англ.)
  • Payne E., Cape N. Ethiopia // Cockrill Booklets. — 1981—1982. — Nos. 13 — 20. (англ.) [Восемь буклетов, покрывающих большую часть эфиопской филателии: почтовые марки 1894—1936 годов, почтовые штемпели 1868—1936 годов, цельные вещи, фискальные марки и др.]
  • Sciaky R. Ethiopia 1867—1936: History, Stamps and Postal History. — 1999. (англ.)

Ссылки

  • Rossiter, Stuart; Fowler, John & Wellsted, Raife. [www.sandafayre.com/stampatlas/ethiopia.html Ethiopia] (англ.). Stamp Atlas. Sandafayre Stamp Auctions. Проверено 4 мая 2009. [www.webcitation.org/66XfKX307 Архивировано из первоисточника 30 марта 2012].
  • [www.allworldstamps.com/country_list.asp?context=on&cid=78&x=60&y=9 Ethiopia] (англ.). Country List. All World Stamps Catalogue sponsored by Stanley Gibbons. — Марки Эфиопии в онлайн-каталоге «Стэнли Гиббонс». Проверено 31 января 2010. [www.webcitation.org/66XfL3mj1 Архивировано из первоисточника 30 марта 2012].
  • [www.stanleygibbons.com/online-shop/search/results/Ethiopia.aspx Ethiopia] (англ.). Stanley Gibbons Shop. Stanley Gibbons Ltd. — Филателистические материалы Эфиопии на сайте компании «Стэнли Гиббонс». Проверено 31 января 2010. [www.webcitation.org/66XfLYZYm Архивировано из первоисточника 30 марта 2012].
  • [www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/e/eaez.html#e045 Ethiopia] (англ.). A—Z of postal authorities. Encyclopaedia of Postal History. Stampsite: The Encyclopaedia of Postal Authorities; BlackJack. — Информация о марках Эфиопии в базе данных «Энциклопедия истории почты. Энциклопедия почтовых ведомств». Проверено 31 января 2010. [web.archive.org/web/20081120062344/www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/e/eaez.html#e045 Архивировано из первоисточника 20 ноября 2008].
  • [www.postalhistory.org/sites/ethiopia.htm Ethiopia Postal History Resources] (англ.). Country and Topical Resources. Worldwide postal history website — Postalhistory.org. — Ссылки на интернет-ресурсы и литературу по истории почты и марок Эфиопии на сайте «Postalhistory.org» (Австралия). Проверено 31 января 2010. [www.webcitation.org/66XfNPC4K Архивировано из первоисточника 30 марта 2012].
  • [home.comcast.net/~fbheiser/ethiopia5.htm Ethiopian Philatelic Society (EPS) website] (англ.). Эфиопское филателистическое общество. Floyd Heiser. Проверено 4 мая 2009. [www.webcitation.org/66XfNzjbQ Архивировано из первоисточника 30 марта 2012].
  • [doig.net/EthiHome.html Doig's Ethiopian Stamp Catalogue] (англ.). Каталог почтовых марок Эфиопии Дойга(недоступная ссылка — история). Doig. Проверено 4 мая 2009.

Отрывок, характеризующий История почты и почтовых марок Эфиопии

О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.