Пошевеливайся

«Пошевеливайся» (Speed-The-Plow, 1988) — пьеса Дэвида Мамета, являющаяся сатирой на американскую киноиндустрию. Тему этой пьесы Мамет также использовал в сценарии фильма «Плутовство» (1997).

Сюжет

Голливудские фильм-мейкеры среднего звена Бобби Гуд и Чарли Фокс участвуют в словесной перепалке, сосредоточенной на вечных дебатах искусства против денег. Должен ли Гуд рекомендовать его невидимому боссу очередной потенциальный блокбастер с минимумом сюжета? Или стоит подождать выхода высокодуховного и апокалиптического романа, и затем адаптировать его под фильм? Карен, временная секретарша офиса, где происходит действие, встревает в спор. У Гуда появляется идея затащить её к себе в постель. Для этого он поручает ей прочитать очередной потенциальный роман, а затем высказать своё мнение. Причем высказать мнение он предлагает у него дома. Страстная Карен, после романтического ужина и затем пылкого секса с Гудом, восторженно отзывается о романе, чем заставляет влюбиться в себя Гуда. Однако на следующий день в офисе в циничном финале игры, являясь в офис, Карен подвергается оскорблениям со стороны Фокса, обвиняющего секретаршу в стремлении к быстрому продвижению по карьерной лестнице через постель.

Постановка

Пьеса начинается эпиграфом, взятым из новеллы У. М. Теккерея «История Пенденниса» (1852) «Кто же является самым разумным и делает своё дело лучше: тот, кто стоит в стороне от борьбы жизни, спокойно наблюдая со стороны, или тот, кто пускается в гущу событий и принимает участие в них?» Гуд оказывается с обеих сторон этой дилеммы: время от времени в игре он «стоит в стороне», но в других случаях он «принимает участие» в соревновании жизни, с его моральной резкой критикой. Во время самого спектакля, однако, этот эпиграф не показывался.

Премьера спектакля состоялась на Бродвее в Королевском театре (Royale Theatre; Bernard B. Jacobs Theatre)при со-участии театрального центра Линкольна 3 мая 1988 года и спустя 279 спектаклей, 31 декабря того же года постановка завершилась. В главных ролях были задействованы Джо Мантенья (Гулд), Рон Сильвер (Фокс) и Мадонна (Карен). Пьеса была номинирована на престижную театральную премию Тони в двух номинациях - лучшая постановка и лучшая режиссура (Грэгори Мошер). Сильвер получил награду «Тони» как лучший актер за роль Фокса. Пьесу часто ставят в школьных театрах по всей америке.

В 2006 году постановка была возобновлена в Лос-Анджелесе, где вместо Мадонны роль Карен получила Алисия Сильверстоун.

В 2008 году пьеса игралась в лондонском театре Олд Вик, с К. Спейси в роли Фоксаx и Дж. Голдблюмом в роли Гулда.

Ссылки

• www.ibdb.com/show.php?ID=8209

Отрывок, характеризующий Пошевеливайся

В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.