По Жеральд

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
По Жеральд

По, Жеральд (Поль-Жеральд-Мари-Сезар, фр. — Pau Paul Marie Cesar Gerald) — (29.11.1848, Монтелимар — 02.01.1932, Париж) — французский генерал, представитель Франции при Царской Ставке в годы Первой мировой войны.





Биография

Отец- Витал Эсприт Сезар По (Vital Esprit Césaires Pau), капитан 68 пехотного полка, мать - Луиза Петронилла Эйма Аллеауме (Louise Pétronille Eyma Alléaume).

Учился в Сен-Сирской военной школе (1869). Служил в пехоте. Участвовал во франко-прусской войне (1870—1871). 6 августа он был серьезно ранен в генеральном сражении при Фроентвиллере. Потерял нижнюю часть правой руки.

24 июня 1870 года он стал кавалером Ордена Почетного Легиона.

Бригадный генерал (12.07.1897) и дивизионный генерал (07.04.1903) французской службы. С 1902 года командир 14-й пехотной дивизии в Бельфоре.

Командир 16-го армейского корпуса в Монпелье (24.06.1906 — 24.03.1907) и 20-го армейского корпуса в Нанси (24.03.1907 — 30.10.1909). Член Высшего Военного совета (30.10.1909 — 29.11.1913). В 1910 году присутствовал на больших немецких маневрах, где встречался с кайзером Вильгельмом II. В 1911 году отказался от назначения в качестве начальника штаба армии, отчасти из - за своего возраста.

31 июля 1913 года выступил в Сенате с большим докладом по закону, продлевающему на три года обязательную воинскую службу. В том же году в казармах вспыхнули волнения в знак протеста против закона о трех лет. Он объяснял эти волнения действием антимилитаристкой пропаганды. В том же году был зачислен в резерв.

10 июля 1913 г. получил Большой крест ордена Почетного легиона. 6 декабря 1913 г. - Военную медаль.

Первая мировая война

С началом Первой мировой войны, создалось критическое положение на севере Франции. 8 августа 1914 г. президент французской республики Раймон Пуанкаре записал:
"Мессими в восторге от сопротивления бельгийцев, которое дает нам возможность закончить в Мобеже работы большой важности. Губернатор несколько раз требовал кредитов, мы не могли дать ему их. Вполне естественно, наш генеральный штаб отдавал первенство нашей обороне на востоке. Но в настоящий момент север, пожалуй, подвергается наибольшей опасности. Генерал По, посланный министром осмотреть ход работ в крепости, нашел, что она недостаточно защищена, и приказал вести работы в самом спешном порядке. Понадобится дней пятнадцать, чтобы привести все в должный вид. Дадут ли нам немцы эту передышку?"
генерал Жоффр с целью исправить критическое положение, приказал 10 августа создать новую армию (Эльзасская армия) и назначил командующим генерала По (10-28.08.1914). Эльзасская армия состояла из 7 армейского корпуса, 44-й пехотной, 55-й резервоной, 8-й кавалерийской дивизий и 1-й группы резервных дивизий (58-й, 63-й, 66-й резервных дивизий), в общей сложности армия насчитывала порядка 115000 военнослужащих. 13 августа 1914 г. Пуанкаре сделал следующию запись:
"Неудача, которую мы потерпели в Мюльгаузене и под Альткирхом, является не только серьезным моральным поражением — это большой тактический промах. Одна из наших бригад неосторожно зашла вперед, не позаботившись о прикрытии, и вынуждена была отступить. Генерал По, знаменитый участник войны 1870 г., в которой он был ранен, был послан теперь для расследования этого дела в Бельфор и на границы верхнего Эльзаса. Он нашел, что необходимо немедленно применить карательные меры".
16 августа генерал По провел большое наступление по всему фронту в Эльзасе. 18 августа Пуанкаре писал:
В верхнем Эльзасе генерал По, поставленный во главе перестроившегося 7-го корпуса и четырех резервных дивизий, с 16 августа снова прочно укрепился в Танне, Серней и Даннмари; вчера он продолжал делать успехи и попытается снова взять Мюльгаузен.
Несмотря на первоначальные успехи, армия генерала По вынуждена была отступить из-за поражений французских армий в Лотарингии. 28 августа Жофр расформировал Эльзасскую армию. Генерал По вынужден был покинуть должность. Часть войск Эльзасской армии вошла в состав 1-й армии. Основная же масса солдат была отправлена на север и стала ядром новой 6-й армии, которая позднее приняла участие в первой битве на Марне.

Глава французских военной миссии в Бельгии (05-16.10.1914), в ходе с которой встречался в Остенде с королем Альбертом I. Бельгийской армии пришлось занять территорию между Кале и Сент-Омер, со штаб - квартирой в Булони, и действовать в соответствии с руководящими требованиями французского командования. 

С февраля по апрель 1915 года посетил Сербию, Грецию, Россию. Возглавлял французскую военную миссию при царской Ставке в России (29.11.1915 — 13.09.1916).

Николай II в письме из Царской Ставки от 4 января 1916 г. своей жене Александре Федоровне весьма любезно отзывался про генерала По:

"Добрый старый генерал По — прекрасный сосед за столом; мне нравится его простой правильный взгляд на вещи и прямой разговор"[1].

Вскоре после начала Верденской операции, 19 февраля (3 марта), начальник французской военной миссии в России генерал По направил Алексееву пространное письмо, в котором изложил мнение Жоффра относительно роли России в сложившейся ситуации. Французы полагали, что наступление на Верден являлось началом решительных операций противника на их фронте. Важно было, чтобы союзники активными действиями на своих фронтах сковали силы неприятеля, лишили его свободы маневрирования. Особое значение имело наступление на русском фронте. В телеграмме Жоффра, которую дословно приводил в своем письме генерал По, говорилось: «В предвидении развития, вполне в настоящее время вероятного, германских операций на нашем фронте и на основании постановлений совещания в Шантильи, я прошу, чтобы русская армия безотлагательно приступила к подготовке наступления, предусмотренного этим совещанием»[2]. Тем самым, французские союзники повлияли на решение начать наступление гораздо ранее запланированного времени. Данное наступление началось в марте 1916 и вошло в историю под названием Нарочская операция, которая закончилась безрезультатно. с огромными человеческими жертвами для российской императорской армии.

24 мая 1915 года, в связи с вступлением в войну Италии на стороне Антанты, отправился с визитом к Верховному командованию Италии. Чрезвычайную французскую военную миссию в России при Ставке Верховного главнокомандующего возглавил генерал Жанен. Позднее генерал По поправлял свое здоровье на Кавказе.

13 августа 1916 Николай II писал императрице из Царской Ставки:

"Старый генерал По вернулся с Кавказа — у него хороший вид, сухощавый, с красивой седой бородкой. Он сегодня уезжает и надеется иметь счастье проститься с тобой!"

В связи с выступлением Румынии на стороне Антанты в августе 1916 года, генерал По работал над составлением российско-румынского договора о военном сотрудничестве.

В 1917 году генерал По занимал должность командующего армией в Верхнем Эльзасе.

Генерал По в составе французской миссии посетил Австралию, Новую Зеландию и Канаду (13.07.1918 — 01.08.1919). После войны генерал По был президентом французского Общества Красного Креста.

Семья

7 августа 1884 года женился на Марии-Генриетте де Гунц (Marie Henriette de Guntz), которая работала инспектором военных госпиталей. В браке родились два сына: Роланд (Roland) и Мари-Эдмее (Marie-Edmée).

Награды

Источники и литература

  • Российский государственный исторический архив. Ф.496, оп.1, д.873.
  • Залесский К. А. Кто был кто в Первой мировой войне. М., 2003. — С.485.
  • Кавалеры Императорского ордена Святого Александра Невского (1725—1917). Биобиблиографический словарь в трех томах. Т.3. — М., 2009. — С.825.
  • Пуанкаре Р. На службе Франции 1914—1915. / На службе Франции 1915—1916. — M.: ACT, Мн.: Харвест, 2002.
  • Greenhalgh E. The French Army and the First World War. Cambridge University Press, 2014.

Напишите отзыв о статье "По Жеральд"

Примечания

  1. Платонов О. А. Николай II в секретной переписке. — М. : Родник, 1996.
  2. Наступление Юго-Западного фронта в мае — июне 1916 г.. Сборник документов. - М., 1940. - С. 56.

Отрывок, характеризующий По Жеральд

Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.