По версии Барни
По версии Барни | |
Barney's Version | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Продюсер | |
Автор сценария | |
В главных ролях | |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
134 мин. |
Бюджет |
$ 30 млн |
Сборы |
$ 8 млн |
Страна | |
Год | |
IMDb | |
«По версии Барни» (англ. Barney's Version) — канадский художественный фильм, трагикомедия режиссёра Ричарда Дж. Льюиса , премьера которой состоялась 10 сентября 2010 года на 67-м Венецианском кинофестивале. Экранизация одноимённого романа Мордехая Рихлера.
В главной роли еврея Барни Панофски — Пол Джиаматти, получивший за неё премию «Золотой глобус»[1], второстепенную роль его отца Израиля исполняет Дастин Хоффман. Фильм был положительно воспринят большинством мировых кинокритиков и номинирован на несколько кинопремий, в том числе и «Оскар» в номинации «Лучший грим»[2].
Сюжет
Фильм открывается сценой того, как Барни Панофски (Пол Джиаматти) набирает номер телефона некоего Блэра (Брюс Гринвуд), чтобы тот позвал жену Барни к телефону. Блэр отказывается, и Барни кладёт трубку. На следующее утро его дочь сообщает ему, что ночью у Блэра был сердечный приступ. Панофски отправляется на работу — съёмочную площадку телесериала «Мэлли с севера», продюсером которого он выступает уже несколько десятков лет. После окончания рабочего дня Барни едет в бар и встречает там детектива О’Хирна (Марк Эдди), который требует от него признания в чьём-то убийстве.
Действие картины переносится в 1974 год, Рим, Италия. Барни знакомит своего лучшего друга Бугги (Скотт Спидман) с девушкой Кларой Чарнофски (Рашель Лефевр) и заявляет, что вскоре женится на ней. Позже Барни признаётся Бугги, что свадьба состоится только из-за того, что Клара беременна. Проходит несколько месяцев, Барни и Клара официально регистрируют брак. Почти сразу же после свадебной церемонии у Клары происходит выкидыш и ребёнок рождается мёртвым. Врач заявляет, что жена Барни в полном порядке и сможет рожать ещё детей, однако отец мёртвого ребёнка — не Барни, а его близкий друг Седрик (Клё Беннетт). Панофски уходит от Клары и переезжает к Бугги. Придя к Кларе через несколько дней, он обнаруживает её мёртвой и понимает, что девушка покончила с собой.
Проходит год. На вечеринке Барни знакомится с девушкой в красном платье (Минни Драйвер; чьё имя не раскрывается на протяжении всего фильма) и на следующий день приходит к ней на ужин вместе со своим отцом Израилем (Дастин Хоффман). Пару месяцев спустя Барни регистрирует свой второй брак. В качестве подарка Израиль презентует своему сыну револьвер, которым тот пользовался, будучи офицером полиции. На праздновании свадьбы Барни встречается с Мириам Грант (Розамунд Пайк), оказавшейся дальней родственницей его второй жены. После окончания разговора Панофски осознаёт, что первый раз в жизни по-настоящему влюбился. Он догоняет девушку, однако та говорит, что об их отношениях не может быть и речи, ведь Барни уже женат. Панофски задумывает развестись с женой по-быстрому: он оставляет Бугги вместе с ней и уезжает в Нью-Йорк. Приехав обратно, Барни обнаруживает их в постели и закатывает скандал, после которого жена объявляет о разводе. Бугги, сильно выпив, заявляет другу, что спал с его первой женой, и будет спать с третьей. Дойдя до причала, Панофски в гневе угрожает застрелить его, но пока Барни шёл к Бугги и целился в него, он спотыкается и падает, пистолет выстреливает, а Бугги падает в воду.
Барни вызывает полицию и заявляет детективу О’Хирну, что Бугги пропал. Детектив, в свою очередь, не верит подозреваемому, объясняя это тем, что из его револьвера было выпущено две пули (одну Барни выстрелил в воздух, чтобы напугать Бугги). Полиция покидает дом, не предъявив никаких обвинений из-за отсутствия тела. Позже Панофски звонит вторая жена и говорит, что он теперь холостяк. Барни ведёт на свидание Мириам и, по традиции, они женятся через несколько месяцев. У них рождается сын Майкл (Джейк Хоффман) и дочь Кейт (Анна Хопкинс).
Спустя восемнадцать лет Майкл уходит в армию, а Мириам устраивается на работу ведущей на местную радиостанцию. Мириам уезжает в Нью-Йорк, чтобы проведать сына. В отсутствие жены Барни занимается сексом с молодой девушкой. Когда Мириам возвращается домой, Панофски открывает ей всю правду, и она подаёт на развод. Тем временем, Барни сообщают о смерти его отца Израиля, скончавшегося во время полового акта с проституткой в борделе.
Действие фильма возвращается в наше время. Полиция находит останки погибшего Бугги в близлежащей горной местности, судмедэксперт заявляет о том, что Бугги погиб, упав с высокой скалы (оказывается, пока Бугги был в воде, а Барни — без сознания, пожарный самолёт взял из озера воду, случайно прихватив с собой Бугги, тогда как Барни всю жизнь верил, что тот просто смылся, но однажды вернётся). У Барни начинают проявляться признаки деменции, он окончательно забывает родственников и друзей. В последней сцене фильма Мириам, следуя еврейской традиции, кладёт камень на могилу Барни и покидает кладбище.
В ролях
Актёр | Роль |
---|---|
Пол Джиаматти | Барни Панофски |
Дастин Хоффман | Израиль «Изя» Панофски |
Розамунд Пайк | Мириам Грант |
Скотт Спидман | Бернард «Бугги» Московитч |
Минни Драйвер | вторая жена Барни |
Брюс Гринвуд | Блэр |
Рашель Лефевр | Клара Чарнофски |
Джейк Хоффман | Майкл Панофски |
Марк Эдди | детектив О'Хирн |
Харви Аткин | отец второй жены |
Клё Беннетт | Седрик |
Дени Аркан | Метрдотель |
Критика
Фильм был положительно воспринят большинством мировых кинокритиков, которые, по большей части, отмечали мощные актёрские работы Пола Джиаматти и Дастина Хоффмана. Общий рейтинг на сайте Rotten Tomatoes составляет 80%, оценка зрителей на сайте IMDB — 7.3[3][4]. Многие киноаналитики прочили Джиаматти очередную номинацию на премию «Оскар», однако актёр не вошёл в шорт-лист[5].
- «Фильм, прямо как ваша жизнь, наиболее припадает к душе прямо тогда, когда не знаешь, что произойдёт далее» (Рэйфер Газман, Newsday[6])
- «Крайне интересная, и, возможно, наиболее точная киноадаптация Рихлера на сегодняшний день» (Майкл Рехтшаффен, The Hollywood Reporter[7])
- «Фильм занимает некоторое время для разогрева, однако „По версии Барни“ — это замечательный фильм, который оставит вас размышлять о своей жизни» (Мэттью Туми, ABC Radio Brisbane[8]
Награды и номинации
|
|
Напишите отзыв о статье "По версии Барни"
Примечания
- ↑ [cdn.goldenglobes.org/browse/year/2010 THE 68TH ANNUAL GOLDEN GLOBE AWARDS (2011)] (англ.). The Hollywood Foreign Press Association. Проверено 22 марта 2012.
- ↑ [www.oscars.org/awards/academyawards/legacy/ceremony/83rd-winners.html The 83rd Academy Awards (2011) Nominees and Winners] (англ.). The Academy of Motion Picture Arts and Sciences. Проверено 22 марта 2012.
- ↑ [www.rottentomatoes.com/m/barneys-version/ Barney's Version (2011)] (англ.). Rotten Tomatoes. Проверено 22 марта 2012.
- ↑ [www.imdb.com/title/tt1423894/ Barney's Version (2010)] (англ.). IMDB. Проверено 22 февраля 2012.
- ↑ Джеймс Адамс. [www.theglobeandmail.com/news/arts/tiff/tiff-mob-blog/giamatti-an-oscar-shoo-in/article1704498/ Giamatti an Oscar shoo-in?] (англ.). The Globe and Mail (12 сентября 2010). Проверено 22 марта 2012.
- ↑ Рэйфер Газман. [www.newsday.com/entertainment/movies/barney-s-version-of-a-colorful-life-1.2674183 'Barney's Version' of a colorful life] (англ.). Newsday (9 февраля 2011). Проверено 22 марта 2012.
- ↑ Майкл Рехтшаффен. [www.hollywoodreporter.com/review/barneys-version-film-review-29976 Barney's Version -- Film Review] (англ.). The Hollywood Reporter (14 октября 2010). Проверено 22 февраля 2012.
- ↑ Мэттью Туми. [www.thefilmpie.com/index.php?option=com_content&view=article&id=2023:barneys-version&catid=36:reviews Review: Barney's Version] (англ.). ABC Radio Brisbane. Проверено 22 марта 2012.
Ссылки
- «По версии Барни» (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Отрывок, характеризующий По версии Барни
25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.