По имени Барон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
По имени Барон...
Жанр

Драма

В ролях

Нодар Мгалоблишвили
Ксения Раппопорт
Сергей Бехтерев
Артур Ваха

Композитор

Андрей Сигле

Страна

Россия Россия

Производство
Продюсер

Александр Капица, Ольга Манеева

Режиссёр

Дмитрий Светозаров

Сценарист

Игорь Агеев, Геннадий Островский

Трансляция
Телеканал

НТВ 2002
ТВС 2002, 2003
Россия 2003
ТВ Центр 2004
ДТВ 2005, 2006
ТВ3 2010

На экранах

с 2001

Ссылки
IMDb

ID 0409604

«По имени Барон…» — российский телесериал, криминальная драма, премьера которой состоялась 27 мая 2002 года на телеканале НТВ. Действие фильма простирается более чем на 50 лет, с времён Великой Отечественной войны войны по конец XX века, поэтому главных героев играет по нескольку актёров. Например, главного героя «Барона» в разном его возрасте играет четверо актёров. На протяжении всего фильма большое место занимает еврейская тема, менее важное — цыганская тема.

Производство кинокомпаний «Люксфильм» и «Дельфин». По киноповести Геннадия Островского «Барон».





Сюжет

Это история мальчика Иосифа, его несчастного детства, а также любви к его отцу-неудачнику. Вырастая и желая отомстить судьбе, Иосиф полностью перечёркивает все свои национальные корни, сбегает из дома в цыганский табор, а затем попадает в тюрьму, и только жестокость и несгибаемая воля помогают ему выжить на зоне. Освобождаясь, Иосиф становится одним из самых сильных и авторитетных московских мафиози, а также крёстным отцом одного мафиозного клана. Но могущественный Иосиф не властен над своей памятью, он устал от постоянных предательств, преследований теней из прошлого. Барон уже стар, и этим вовсю хотят воспользоваться его враги и конкуренты, чтобы его уничтожить и занять его место.

Первая серия

Современность. Известный криминальный авторитет Барон приезжает[когда?] в Россию на свадьбу сына Павла. Он женится на Татьяне, дочери партнёра Барона по бизнесу Мусы. У ресторана, где должна произойти свадьба, останавливается машина, из которой выскакивают три украинских киллера. Истекая кровью, Барон ложится на землю и вспоминает… — город Бердичев, отец, учитель математики Арон, красавица-мать Дебора, старшая сестра Этель. Арон просит жену о сыне. Начало войны, рождение в эвакуации мальчика Иосифа.

Вторая серия

Барон приходит в себя в больнице. Джанго, первый подручный Барона, сообщает боссу, кто его хотел убить. Барон выезжает с подручными по нужному адресу, но оказывается, что тот, на которого его навели, к этому делу не причастен. От знакомого подполковника Асташкова Барон узнаёт, что один из трёх киллеров живой, и находится в больнице. Барон решает допросить его. Несмотря на слабость, Барон достаёт билет на благотворительный концерт мальчика-скрипача, и вспоминает своё детство… — Бердичев, начало 1950-х, Иосиф берёт школьную скрипку домой. Но по дороге домой на него нападает неизвестный страшный старик и отбирает скрипку…
Россия, наши дни. Джанго похищает бандита из больницы, вскоре тот умирает, успев сообщить, что заказал Барона некто Саша-Паровоз, работающий на Мусу, а в заказе принимал участие кто-то из баронского клана.

Третья серия

Барон узнаёт, что Саша-Паровоз исчез, но есть версия, что он скоро появится, так как на его счёт перешла крупная сумма денег. Муса, обеспокоенный возможным разоблачением, решает как-нибудь выкрутиться. Между сыновьями Барона возникает конфликт. Сергей проигрывает всё бандиту по кличке «Челентано», который готов простить долг в обмен на убийство Барона. Барон отправляется на поиски Саши-Паровоза в Израиль. По дороге он вспоминает своё детство… — Бердичев. Начало 50-х. Отец читает Иосифу письмо от мальчика-скрипача Яши Хейфеца, в котором тот утверждает, что мальчик станет знаменитым…
Россия. Наши дни. В квартире, которую снимает немецкий коммерсант Дитрих Зоннер, происходит взрыв и немец погибает.

Четвёртая серия

Израиль. Наши дни. Сидя на балконе с видом на Средиземное море, Барон вспоминает своё детство… — Бердичев. Начало 1950-х. Иосиф хочет добыть денег, чтобы купить новую скрипку. Он разыскивает «короля города» шулера Хамчика. А отец узнаёт от учительницы, что мальчик не вернул в школу скрипку. Он жертвует свои деньги и золотые коронки, чтобы выкупить у ювелира Фимы скрипку.
Израиль. Наши дни. Барон получает письмо от сестры: в Бердичеве умер отец. Он выруливает на дорогу, где подвозит русскую девушку Марину, приехавшую в Израиль из Германии. Затем встретившись с заказчиком убийства Сашей-Паровозом, Барон узнаёт, что заказал его Муса. Паровоза убивают, но Барон даёт ему слово не трогать его семью.
Россия. Наши дни. Журналист Альберт Слесаренко получает анонимное предложение напечатать материалы, бросавшие тень на Барона насчёт убийства Дитриха Зоннера.

Пятая серия

В шикарной резиденции Барон представляет гостям живого льва. Затем он с подельниками наведывается к журналисту Слесаренко, пытаясь выяснить, для чего он поместил в газету скандальную статью, и заставляет дать опровержение. После этого он едет к Мусе и показывает ему кассету, на которой записано признание Саши-Паровоза. Мусу убивают. Вспомнив, что сегодня похороны отца, Барон снова вспоминает детство… — Бердичев. Начало 50-х. Хамчик обучает Иосифа игре в карты. Мальчик впервые получает немалые деньги при выигрыше в карты. Затем он идёт к ювелиру Фиме, желая выкупить скрипку, но узнаёт, что её уже выкупили. Вернувшись домой, Иосиф попадает на семейный праздник. Весёлый отец выкладывает на стол продукты и показывает Иосифу новую скрипку, купленную у ювелира Фимы. Но праздник заканчивается арестом отца.

Шестая серия

Джанго прослушивает разговоры Алексея и Сергея и понимает, что они хотят подстроить что-то против Барона. У Джанго роман с Наташей, дочерью Шульмана, однако её отец хочет видеть свою дочь замужем только за евреем. До Барона доходят слухи, что Алексей нечестно ведёт игорный бизнес, и в этом он убеждается, приехав к сыну в казино. Он отбирает у жён провинившихся украшения, и отдаёт их бедной старухе, и снова вспоминает детство… — Бердичев. Начало 50-х. Семья переживает арест отца. Дебора понимает, что помочь мужу может только Хамчик, и она отправляется к нему.
Россия. Наши дни. Джанго узнаёт, что на Барона готовится убийство, так как в номере киллера, нанятого для убийства, лежит фото Барона. Он проникает в номер киллера, и подменяет фото Барона на фото Сергея. Тем временем некто от имени Барона вызывает на встречу журналиста Слесаренко. Когда журналист приезжает на место встречи, к нему подходят двое неизвестных и убивают его. Барона арестовывают.

Седьмая серия

В тюрьме Барон снова вспоминает детство… — Бердичев. Начало 1950-х. Хамчик сдержал своё обещание, Арона выпустили на свободу. Хамчик наведывается к Арону в дом, но тот выгоняет его, и ему не понятно, почему этого мошенника Иосиф считает своим другом. Хамчик говорит Иосифу, что тот его должник и берёт мальчика на «дело». Использовав мальчика в воровском налёте на поезд, Хамчик отдаёт ему его заслуженные деньги и назначает встречу в бильярдной, но когда Иосиф приходит на назначенное место встречи, то обнаруживает повесившегося Хамчика…
Россия. Наши дни. Барон выходит из тюрьмы, и его должны убить, но благодаря Джанго киллер убивает Сергея. Барон переживает смерть сына, не догадываясь, что на самом деле должны были убить его, и он жестоко разбирается с Джанго.

Восьмая серия

Бердичев. Наши дни. Похороны Арона, гроб везут на кладбище. Этель выполняет волю отца и кладёт в гроб фотографию с любимым сыном.
Россия. Наши дни. Барон понимает, что у него остался сын Павел, который не предал его, и, получив доказательства вины Алексея, жестоко разбирается с ним и с партнёрами, которые его подставили, наконец, приходит черёд уголовного авторитета «Упыря». Против Барона идут две преступные группировки. Погибает верный человек Барона «Монгол». Во взорванной машине погибают Шульман и Марина. Досье на Барона попадает в милицию. Подполковник Асташков, оповестивший Барона, кончает жизнь самоубийством.

Девятая серия

Чтобы спасти себя, Барон решает сделать вид, что его тоже взорвали. В гроб кладут пьяного укротителя. На мнимые похороны приходят цыгане — мнимопокойный завещал весёлые похороны. Руководит мероприятием Джанго, а Барон прячется в подвале своей новой виллы. В одной из комнат Джанго обнаруживает Наташу, у неё передозировка наркотиков. Джанго вызывает врача, который говорит, что следующей передозировки женщине не пережить. А Джанго вспоминает своё знакомство с Бароном… — Россия. Начало 80-х. Барон просит шестнадцатилетнего цыганёнка Джанго поднять крик о пожаре, а сам скрывается, прихватив крупную сумму денег, но его ловят бандиты, на которых работал Джанго. Не найдя у Барона денег, бандиты собираются убить Джанго, но за него вступается Барон. Его и Джанго избивают, связывают и бросают на съедение собакам. Но Барон спасает себя и Джанго от верёвок. И Джанго клянётся всегда быть с Бароном…
Россия. Наши дни. Барон и Джанго смотрят репортаж с похорон Барона, и тот вспоминает молодость… — Бердичев. Конец 50-х. Умирает мать. Любимая девушка Оксана выходит замуж за Сашку Солоха. Иосиф горюет и уезжает в автобусе с цыганами. За автобусом бежит страшный старик, в детстве отобравший у него скрипку…
Россия. Наши дни. Барон говорит Джанго, что, может быть он когда-нибудь вернётся, а сам уходит.

Десятая серия

Где-то в России. Начало 1960-х. Иосиф начинает гастролировать с цыганами. Но однажды после их выступления к ним в табор заходит местный цыганский барон Алик и требует деньги от цыган за выступления. Иосиф ему отказывает и в драке убивает цыганского барона. Цыгане делают Иосифа своим Бароном.
Бердичев. Наши дни. Барон приезжает на родину к сестре Этели: она постарела, они идут на могилы родителей. Там Барон встречает Оксану, дочь той самой Оксаны, которую он любил. Барон приглашает Этель и Оксану приехать к нему в Израиль.

Одиннадцатая серия

Киллер, следивший за Бароном в Бердичеве, сталкивается с ним в тамбуре, и происходит драка. Барон сбрасывает киллера с поезда, но сам серьёзно ранен, и снова вспоминает свою молодость… — Где-то в России. Начало 1960-х. Барона арестовывает УгРо… Мордовская АССР... — Начало 1970-х. Барон отбывает срок в местном исправдоме. Он помогает бежать из тюрьмы криминальному авторитету Ване-Воркуте, а тот его благодарит, облегчая тюремную жизнь. Барон знакомится со своим человеком и другом — Шульманом…
Россия. Наши дни. Наследник трона Мусы «Челентано» приходит с подчинёнными на кладбище, и обнаруживают гроб с трупом Мусы. Бандиты хватают могильщика и пытаются выбить из него местонахождение Барона, но этого могильщик не знает. Тут же присутствуют Алексей и Павел. Алексея и могильщика «Челентано» убивает. Через некоторое время он решает подстроить для Джанго ловушку. Его люди похищают Наташу. Они избивают её и накачивают наркотиками. Джанго приезжает на квартиру. Наташа сообщает Джанго, что заказчиком убийства Барона был Павел. Он же добил украинского киллера. Джанго похищает Павла и топит его. Израиль. Наши дни. Барон на новой вилле залечивает рану, доставшуюся ему от киллера.

Двенадцатая серия

Израиль. Наши дни. За приехавшими Этель и Оксаной следят из двух машин. В одной бандиты, нанятые для слежки за Бароном, в другой — агенты ФСБ, давно следившие за Бароном, а сам Барон чувствует себя плохо: рана всё ещё болит, и он вспоминает ещё один случай из жизни… — Россия, начало 1990-х, Барон с подчинёнными присутствует на двух «стрелках» преступной группировки. Одну возглавляет бандит по кличке «Слон», вторую уже известный Барону по отсидке Ваня-Воркута. Джанго убивает Слона, а люди Слона насмерть ранят «Воркуту». После перестрелки Барон обнаруживает мальчика Павлика и забирает его с собой. Перед смертью «Воркута» завещает деньги, и просит позаботится об его сыновьях от разных жён, которые находятся в приюте. Барон забирает из приюта маленьких братьев Серёжу и Алёшу…
Израиль. Наши дни. На виллу к Барону наведывается Джанго. Барон понимает, что Джанго должен убить его, чтобы спасти Наташу, но, не убив Барона, Джанго кончает жизнь самоубийством. Полиция врывается на виллу, но находят там труп Джанго. Полицейский врывается в гостиничный номер и стреляет по шкафу, думая, что там прячется Барон. Но там оказывается Этель. Так она погибает. Барон идёт по берегу, рана отнимает у него последние силы… Ему мерещится страшный старик, когда-то отнявший у него скрипку… Барон идёт в море… Где-то на берегу танцует Оксана…

В ролях

Озвучивание

Призы и награды

  • Именно после этого сериала в 2001 году Нодару Александровичу Мгалоблишвили была присвоена одна из высших наград Грузии — орден Чести. Но Мгалоблишвили отказался от награды, заявив, что власти отняли у него «достоинство», заставив влачить нищенское существование. Присланный ему в театр орден актёр вернул обратно.
  • 2003 — 2 Национальные премии ТЭФИ за 2002 год в номинациях «Лучший игровой телесериал» и «Лучший режиссёр» (Дмитрий Светозаров).
  • 2003 — IV фестиваль телевизионных фильмов «Сполохи 2003» (Архангельск):
  1. Приз «лучшая женская роль второго плана» Лилиан Малкиной
  2. Приз «лучшая мужская роль второго плана» Сергею Бехтереву.

Интересные факты

  • В городе детства Барона угадывается Бердичев, который действительно стоит на реке Гнилопять. О Бердичеве в последней серии упоминает и Джанго. Однако во время разговора Томашевского с Грузным последний говорит, что Казатин расположен всего в пяти километрах, что указывает на Глуховцы. В 10-й серии киллер выходит из поезда на станции Семихатки, и там же на базаре его видит Барон, приехавший в отчий дом.
  • В 7 серии Арон говорит, что отец Хамчика сотрудничал с немцами в годы оккупации. Учитывая, что Хамчик — ассириец, это маловероятно.
  • По фильму, часть сцен проходит в Москве, но снимали их в Петербурге. Это заметно и по большому количеству питерских актёров, и по городским локациям (например, в сцене приезда Барона в казино в кадр попадает характерный питерский «уголок» с номером дома).

Напишите отзыв о статье "По имени Барон"

Отрывок, характеризующий По имени Барон

– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=По_имени_Барон&oldid=80913544»