По родным просторам

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
По родным просторам
Страна:

СССР СССР

Язык оригинала:

Русский

Издательство:

«Физкультура и спорт» (Москва)

«По родным просторам» — популярная книжная серия, выпускавшаяся издательством «Физкультура и спорт» (ФиС) в Москве в течение тридцати лет (с 1959 до 1989 года). Книги серии носили исключительно практическую направленность, содержали описания туристических маршрутов различной степени сложности, как водных, так и пеших, по самым разным регионам СССР. Книги писались опытными туристами с многолетним стажем, мастерами спорта, содержали много практических рекомендаций. Серия пользовалась большой популярностью у читателей, и, несмотря на большие тиражи, каждое новое издание быстро становилось библиографической редкостью.

В этой серии была по крайней мере 61 книга.





Книги серии (по годам издания)

Первоначальное оформление (обычный формат)

1959
  • Притвиц Н. А. Саянский дневник. — М.: Физкультура и спорт, 1959. — 104 с. — (По родным просторам). — 15 000 экз.
  • Гуков В. И. В краю нетронутых сокровищ. — М.: Физкультура и спорт, 1959. — 88 с. — (По родным просторам).
  • Кириллов И. А. Тайны Красных пещер. — М.: Физкультура и спорт, 1959. — (По родным просторам).
  • Предыбайло А. Т. По знойной Средней Азии. — М.: Физкультура и спорт, 1959. — 88 с. — (По родным просторам).
  • Промптов Ю. Г. По небесным горам. — М.: Физкультура и спорт, 1959. — 80 с. — (По родным просторам).
1960
  • Панчишный С. С. Повесть о походе. — М.: Физкультура и спорт, 1960. — 72 с. — (По родным просторам).
  • Предыбайло А. Т. Край озёр, лесов и рек. — М.: Физкультура и спорт, 1960. — 56 с. — (По родным просторам).
1961
1962
  • Беркова Н. М. Куда ведут следы легенд. — М.: Физкультура и спорт, 1962. — (По родным просторам).

Первый вариант оформления (уменьшенный формат)

1965
  • Руф Л. В. Путешествие по стране озёр: Карелия. — М.: Физкультура и спорт, 1965. — 96 с. — (По родным просторам). — 22 000 экз.
1966
  • Кокорев Ю. М. По рекам и озёрам Белоруссии. — М.: Физкультура и спорт, 1966. — 96 с. — (По родным просторам). — 26 000 экз.
  • Семёнов Б. А. Дельта Волги: (Особенности туристического путешествия в Дельте Волги). — М.: Физкультура и спорт, 1966. — 72 с. — (По родным просторам).
1967
  • Дёмин Э. Н. и др. На байдарках по Подмосковью / Авт. колл.: Э. Н. Дёмин, Л. М. Дубровский, А. И. Коробков, А. Л. Николайчук, А. М. Холмогоров (†), В. С. Царенков.. — М.: Физкультура и спорт, 1967. — 112 с. — (По родным просторам). — 31 000 экз.
  • Степанов А. М. Туристские маршруты Тувы. — М.: Физкультура и спорт, 1967. — 104 с. — (По родным просторам). — 11 000 экз.

Второй вариант оформления

1968
  • Лопатин В. В. Туристские дороги Северо-Запада СССР. — М.: Физкультура и спорт, 1968. — 96 с. — (По родным просторам). — 25 000 экз.
  • Рогальский В. И. Туристские маршруты в Саянах. — Изд. 2-е, перераб. — М.: Физкультура и спорт, 1968. — 120 с. — (По родным просторам). — 12 000 экз.
1969
  • Водные маршруты Украины / Составитель: Н. Н. Горбунова. — М.: Физкультура и спорт, 1969. — 168 с. — (По родным просторам). — 22 000 экз.
  • Штюрмер Ю. А. Кодар, Чара, Удокан: Северное Забайкалье. — М.: Физкультура и спорт, 1969. — 112 с. — (По родным просторам). — 15 000 экз.

Третий вариант оформления

1970
  • Попов А. С. Мещёрский край. — М.: Физкультура и спорт, 1970. — 112 с. — (По родным просторам). — 40 000 экз.
  • Руф Л. В. Путешествие по стране озёр: (Карелия). — Изд. 2-е, перераб. и дополн.. — М.: Физкультура и спорт, 1970. — 112 с. — (По родным просторам). — 20 000 экз.
1971
  • Дулькейт Т. Г. По Восточному Алтаю. — М.: Физкультура и спорт, 1971. — 80 с. — (По родным просторам). — 30 000 экз.

Четвёртый вариант оформления

1971
  • Бероев Б. М. По Северной Осетии. — М.: Физкультура и спорт, 1971. — 120 с. — (По родным просторам). — 30 000 экз.
  • Владимиров В. Б. Туристские маршруты в бассейне реки Витим. — М.: Физкультура и спорт, 1971. — 136 с. — (По родным просторам). — 18 000 экз.
  • Пещеры Урала / Авторы: Ю. Е. Лобанов, В. О. Шепетов, В. В. Илюхин, Г. А. Максимович, В. П. Костарев; Составитель: Ю. Е. Лобанов. — М.: Физкультура и спорт, 1971. — 144 с. — (По родным просторам). — 20 000 экз.
1972
  • Бернадский Г. М. Маршруты Ферганской долины. — М.: Физкультура и спорт, 1972. — 120 с. — (По родным просторам). — 19 000 экз.
  • Заплатин М. А. В краю таёжных рек. (По Мансийскому Северному Зауралью). — М.: Физкультура и спорт, 1972. — 120 с. — (По родным просторам).
  • Лопатин В. В., Мурзагулов А. А. Туристские маршруты Башкирии. — М.: Физкультура и спорт, 1972. — 104 с. — (По родным просторам). — 16 000 экз.
  • Мясоедов Б. А., Пахомова Т. В. Туристское Подмосковье. — М.: Физкультура и спорт, 1972. — 144 с. — (По родным просторам). — 50 000 экз.
1973
1974
1975
  • Кокорев Ю. М. По рекам и озёрам Белоруссии. — Изд. 2-е, дополн. — М.: Физкультура и спорт, 1975. — 136 с. — (По родным просторам). — 40 000 экз. (1-е издание — 1966)
1976
1977
  • Коробков А. И., Михеев Ю. З. По рекам южной и юго-восточной России. — М.: Физкультура и спорт, 1977. — 112 с. — (По родным просторам). — 50 000 экз.
1978
  • Анохин Г. И. Восточный Кавказ / Фото автора, К. Ахмедханова и А. Вознюка. — М.: Физкультура и спорт, 1978. — 184 с. — (По родным просторам). — 50 000 экз.
  • Иванов В. Д., Жданов Г. В. Туристские маршруты в Суганских Альпах. — М.: Физкультура и спорт, 1978. — 136 с. — (По родным просторам). — 50 000 экз.
  • Попов В. Н. Западный Тянь-Шань. — М.: Физкультура и спорт, 1978. — 137 с. — (По родным просторам). — 40 000 экз.
1979
  • Рыжавский Г. Я. Тренировочные спортивные маршруты. — М.: Физкультура и спорт, 1979. — 168 с. — (По родным просторам). — 50 000 экз.
1980
1981
  • Анохин Г. И. [www.veskavkaz.narod.ru/lib/malkavkaz/index.html Малый Кавказ]. — М.: Физкультура и спорт, 1981. — 192 с. — (По родным просторам). — 50 000 экз. (обл.)
  • Бондарев Н. Д. В горах Абхазии. — М.: Физкультура и спорт, 1981. — 177 с. — (По родным просторам). — 50 000 экз.
  • Рыжавский Г. Я. Бассейн Верхней Волги. — М.: Физкультура и спорт, 1981. — 192 с. — (По родным просторам). — 50 000 экз.
1982
  • Приэльбрусье, Лекзыр, Адырсу / Авторы: А. А. Алексеев, Ю. В. Гранильщиков, В. Ю. Ифраимов, В. А. Кутьков; Составитель: Ю. В. Гранильщиков. — М.: Физкультура и спорт, 1982. — 192 с. — (По родным просторам). — 50 000 экз.
  • Коробков А. И., Михеев Ю. З., Рыжавский Г. Я. На байдарке по Подмосковью. — Изд. 2-е, перераб. и дополн. — М.: Физкультура и спорт, 1982. — 168 с. — (По родным просторам). — 50 000 экз.
  • Рыжавский Г. Я. По Оке и её притокам. — М.: Физкультура и спорт, 1982. — 224 с. — (По родным просторам). — 50 000 экз.
1983
1984
  • Бероев Б. М. По Северной Осетии. — Изд. 2-е, испр. и доп.. — М.: Физкультура и спорт, 1984. — 144 с. — (По родным просторам). — 50 000 экз. (1-е издание — 1971)
  • Васильев М. Ю., Громов В. В. Туристские маршруты Западного БАМа. — М.: Физкультура и спорт, 1984. — 208 с. — (По родным просторам). — 26 000 экз.
1986
1989

Книги серии (список)

  1. Бассейн Верхней Волги / Г. Я. Рыжавский. — 1981.
  2. В горах Абхазии / Н. Д. Бондарев. — 1981.
  3. В краю вулканов и гейзеров / В. И. Семёнов. — 1973. 144 с.
  4. В краю нетронутых сокровищ / В. И. Гуков. — 1959.
  5. В краю таёжных рек. (По Мансийскому Северному Зауралью) / М. А. Заплатин. — 1972. 120 с.
  6. Водные маршруты Украины / Н. Н. Горбунова. — 1969. 168 с.
  7. Восточный Кавказ / Г. И. Анохин. — 1978.
  8. Горные путешествия по Высокому Алаю / Л. А. Максимов и др. — 1980.
  9. Горные путешествия по Западному Кавказу / В. Арсенин, Н. Бондарев, Э. Сергиевский. — 1976/2.
  10. Дельта Волги. / Б. А. Семёнов. — 1966. 72 с.
  11. Западный Тянь-Шань. / В. Н. Попов. — 1978. 136 с.
  12. Кодар. Чара. Удокан. Северное Забайкалье. / Ю. А. Штюрмер. — 1969.
  13. Край озёр, лесов и рек / А. Т. Предыбайло. — 1960.
  14. Куда ведут следы легенд / Н. М. Беркова. — 1962.
  15. Малый Кавказ / Г. И. Анохин. — 1981. [www.veskavkaz.narod.ru/lib/malkavkaz/index.html]
  16. Маршруты Среднего Урала / Е. Масленников, П. Истомин. — 1971.
  17. Маршруты Ферганской долины / Г. М. Бернадский. — 1972. 120 с.[skitalets.ru/books/fergan_dolina/index.htm]
  18. Матчинский горный узел / Л. А. Максимов. — 1973; 1989/2.
  19. Мещёрский край / А. С. Попов. — 1970.
  20. На байдарках по Подмосковью / Э. Н. Дёмин, А. И. Коробков и др. — 1967; 1982/2.
  21. Озеро Иссык-Куль и хребет Терскей-Алатау. / Б. И. Рукавишников. — 1970. [hibaratxt.narod.ru/sprav/terskey/index.html]
  22. Пещеры Урала / Ю. Е. Лобанов, В. О. Щепетов и др. — 1971. 144 с.
  23. По Архангельской области / Ю. Штюрмер. — 1967.
  24. По Валдаю / В. И. Попадейкин, В. В. Струков. — 1966. 96 с.
  25. По Восточному Алтаю / Т. Г. Дулькейт. — 1971. [hibaratxt.narod.ru/sprav/eastaltay/index.html]
  26. По Западному Саяну / М. Ф. Величко. — 1972.
  27. По знойной Средней Азии / А. Т. Предыбайло. — 1959.
  28. По Каме и её притокам / Г. Я. Рыжавский. — 1986.
  29. По Куйбышевской области. / Л. Криволуцкая. — 1987.
  30. По небесным горам / Ю. Г. Промптов. — 1959. 80 с.
  31. По Оке и её притокам / Г. Я. Рыжавский. — 1982.
  32. По рекам и озёрам Белоруссии / Ю. М. Кокорев. — 1966; 1975/2.
  33. По рекам Заволжья. / А. И. Коробков и др. — 1980; 1982.
  34. По рекам Южной и Юго-Восточной России. /А. И. Коробков, Ю. З. Михеев. — 1977.
  35. По Северной Осетии. / Б. М. Бероев. — 1971; 1974/2.
  36. По Северному Байкалу и Прибайкалью / О. К. Гусев, С. К. Устинов. — 1966.
  37. Повесть о походе / С. Панчишный. — 1960.
  38. Полярный Урал / А. О. Кеммерих. — 1966. 112 с. [hibaratxt.narod.ru/sprav/polarural/index.html]
  39. Приполярный Урал / А. О. Кеммерих. — 1970. 160 c/
  40. Приэльбрусье, Лекзыр, Адырсу / А. А. Алексеев и др. — 1982.
  41. Путешествие по Дагестану / К. Э. Ахмедханов. — 1988. 272 с. ил. [www.veskavkaz.narod.ru/lib/dagestan/index.html]
  42. Путешествие по Латвийской ССР / К. Ветра, П. Эглите. — 1968.
  43. Путешествие по стране озёр (Карелия) / Л. В. Руф. — 1965; 1970/2.
  44. Путешествия по Казахстану / Н. Дублицкий, В. Степанова. — 1976.
  45. Путешествия по Краснодарскому краю / К. А. Горшенёв. — 1983.
  46. Рождение мечты / Н. Горбунова, И. Пташникова. — 1961.
  47. Северный Урал / А. О. Кеммерих. — 1969.
  48. Тайны Красных пещер / И. А. Кириллов. — 1959.
  49. Тепли, Джимарай, Казбек / С. В. Пономарёв, Б. В. Беднов. — 1985. 144 с.
  50. Тренировочные спортивные маршруты / Г. Я. Рыжавский. — 1979.
  51. Туристские дороги Северо-Запада СССР / В. В. Лопатин. — 1968.
  52. Туристские маршруты Башкирии / В. В. Лопатин, А. А. Мурзагулов. — 1972. 104 с.
  53. Туристские маршруты в бассейне реки Витим / В. Б. Владимиров. — 1971.
  54. Туристские маршруты в Саянах / В. И. Рогальский. — 1965; 1968.
  55. Туристские маршруты в Суганских Альпах / В. Д. Иванов, Г. В. Жданов. — 1978.
  56. Туристские маршруты Западного БАМа / М. Ю. Васильев, В. В. Громов. — 1984.
  57. Туристские путешествия по Кольскому полуострову / О. К. Славинский, В. С. Царенков. — 1969/2. 104 с.
  58. Туристское Подмосковье / Б. А. Мясоедов, Т. В. Пахомова. — 1972.
  59. Фанские горы и Ягноб / Н. В. Пагануцци. — 1968. 136 с.
  60. Хребет Черского: массив Буордах / В. И. Игошин, Е. К. Поросятников, А. И. Углов. — 1988. [hibaratxt.narod.ru/cherskogo/index.html]
  61. Чегем, Твибер, Безенги / Ю. В. Гранильщиков. — 1986. [priel-brusie.ru/index-10.html]

Авторы книжной серии

См. также

Напишите отзыв о статье "По родным просторам"

Литература

  • Энциклопедия туриста. / Е. И. Тамм (гл. ред.) — М., Большая Российская Энциклопедия, 1993. 608 с. — ISBN 5-85270-083-5.
  • География России. Энциклопедия. — М., Большая Российская Энциклопедия, 1998. — 800 с. — ISBN 5-85270-276-5.

Ссылки

  • [www.lib.unn.ru/php/catalog.php?Index=6&IdField=237181&DB=1 Книги серии в Нижегородской фундаментальной библиотеке]
  • [hibaratxt.narod.ru Книги по туризму в Избе-читальне]
  • [bse.sci-lib.com/article116127.html ФиС в БСЭ]

Отрывок, характеризующий По родным просторам

Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»


В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l'homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L'homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L'homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu'il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.