По ту сторону принципа удовольствия

«По ту сторону принципа удовольствия» (1920) — одна из ключевых работ Зигмунда Фрейда, обозначившая поворот в его учении и переход от первой теории влечений (сексуальные влечения и влечения к самосохранению) ко второй теории влечений, а также впервые поставившая в психоанализе вопросы о природе навязчивости, о неизбежном возвращении психотравмы, о существовании влечения к смерти.

Содержание

Вывод о существовании в бессознательном влечения к смерти был сделан Фрейдом на основе анализа поведения ветеранов и инвалидов Первой мировой войны. Психологи и гуманитарии традиционно упрекают Фрейда за то, что причины всех расстройств он видит в сексуальной жизни человека, а главенствующим считает принцип удовольствия. Если для раннего Фрейда этот тезис отчасти правдоподобен (прежде он действительно говорил о главенстве принципа удовольствия), то в работе 1920 года Фрейд описывает более фундаментальный принцип, который работает независимо от принципа удовольствия — принцип навязчивого повторения — который даёт механизм символизации утрат и работы скорби. Ряд важных положений для этой концепции уже был подготовлен работой 1917 года «Скорбь и меланхолия».

Значение

«По ту сторону принципа удовольствия» содержит ряд важнейших клинических положений и по сей день остаётся фундаментальной работой по терапии травматических неврозов, даёт ключи к пониманию невроза навязчивых состояний, меланхолии и депрессии. Тем не менее большинство последователей Фрейда приняли работу весьма настороженно, сочтя тезис о существовании влечения к смерти бездоказательным. Из неофрейдистских школ так или иначе существование влечения к смерти признают только последователи Мелани Кляйн и Жака Лакана — и те и другие в сильно переосмысленном виде.

Работа Фрейда не только окрасила налётом пессимизма поздние работы самого Фрейда и вызвала ожесточённые споры среди адептов психоанализа, но и оказала значимое влияние на развитие современной философии. Её анализу посвящена, например, книга Жака Деррида «Страсти по Фрейду», она оказала существенное влияние на направление исследований Мишеля Фуко, Жиля Делёза и Феликса Гваттари.

Отрывок, характеризующий По ту сторону принципа удовольствия

Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.