По ту сторону 110-й улицы
| По ту сторону 110-й улицы | |
| Across 110th Street | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Энтони Куинн |
| Автор сценария |
Лютер Дэйвис |
| В главных ролях | |
| Композитор |
Бобби Уомак |
| Кинокомпания |
Film Guarantors |
| Длительность |
102 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«По ту сторону 110-й улицы» (англ. Across 110th Street) — американский кинофильм в жанре криминальной драмы. В главных ролях снялись Энтони Куинн, Яфет Котто и Энтони Франчоза. Режиссёр — Бэрри Шир. В своё время фильм связывали с жанром «блэксплойтэйшен», однако он сумел вырваться за рамки жанра. Это высоко оценили критики, в особенности Грейл Маркус.
Содержание
Сюжет
Действие фильма происходит в Гарлеме. 110-я улица — его неофициальная граница.
В полицейском департаменте 27-а округа Нью-Йорка вынуждены работать бок о бок два сыщика: один из них идеалист, молодой чёрный лейтенант Уильям Поуп (Котто), другой — италоамериканец, расист, грубый и неуравновешенный, но опытный капитан Франк Мателли (Куинн). Они разыскивают трёх чёрных преступников, которые убили семь человек: трёх чёрных гангстеров, двух итальянских, а также двух патрульных полицейских. Во время вооружённого ограбления были похищены 300 000 долларов, принадлежавших Мафии, контролирующей Гарлем. Боевик мафии Ник Десальвио (Франчоза) и два его напарника тоже разыскивают грабителей. Джим Харрис (Пол Бенджамин), последний из уцелевших грабителей, в эмоциональной развязке фильма делает свой последний выбор.
В одной из множества сцен насилия Десальвио находит в борделе Гарлема водителя грабителей Генри Дж. Джэксона (Антонио Фаргас) и жестоко избивает его.
В ролях
- Яфет Котто — Лейтенант Поуп
- Энтони Куинн — Капитан Мателли
- Энтони Франчоза — Ник Десальвио
- Антонио Фаргас — Генри Дж. Джексон
- Ричард Вард — Док Джонсон
- Джилберт Льюис- Шеви
- Джозеф Аттлз — Мистер Джесап
- Пол Бенджамин — Джим Харрис
- Эд Бернард — Джо Логарт
Саундтрек
Заглавная песня фильма в исполнении Бобби Уомака, положительно отмеченная критиками, заняла 19-ю строчку «горячих чёрных хитов» журнала Биллборд в 1973 году. Позднее Квентин Тарантино использовал её в своём фильме 1997 года «Джеки Браун», отдав таким образом дань уважения жанру «блэксплойтэйшен». Песня также звучит в фильме Ридли Скотта 2007 года «Гангстер», а также в качестве музыкального сопровождения к видео-игре True Crime: New York City.
- «Across 110th Street» (performed by Bobby Womack and Peace) (US #56, R&B #19)
- «Harlem Clavinette» (performed by J.J.Johnson and his Orchestra)
- «If You Don’t Want My Love» (performed by Bobby Womack and Peace)
- «Hang On In There (instrumental)» (performed by J.J.Johnson and his Orchestra)
- «Quicksand» (performed by Bobby Womack and Peace)
- «Harlem Love Theme» (performed by J.J.Johnson and his Orchestra)
- «Across 110th Street (instrumental)» (performed by J.J.Johnson and his Orchestra)
- «Do It Right» (performed by Bobby Womack and Peace)
- «Hang On In There» (performed by Bobby Womack and Peace)
- «If You Don’t Want My Love (instrumental)» (performed J.J.Johnson and his Orchestra)
- «Across 110th Street — Part II» (performed by Bobby Womack and Peace)
Напишите отзыв о статье "По ту сторону 110-й улицы"
Ссылки
- «По ту сторону 110-й улицы» (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Это заготовка статьи об американском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий По ту сторону 110-й улицы
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
