Права человека

Права

Теория

Естественные и законные права Права требования и права свободы Отрицательные и положительные права Индивидуальные и групповые права

Подразделы прав человека

Три поколения Гражданские и политические Экономические, социальные и культурные

Права групп

Животное · Человек Ребёнок · Молодёжь Отец · Мать Мужчина · Женщина Студент · Автор Семья · Эмбрион

Другие группы прав

Цифровые · Трудовые · Репродуктивные  · Языковые ·

Права́ челове́ка — такие правила поведения, отобранные в процессе истории развития человечества, которые с помощью правового государства обеспечивают защиту достоинства и свободы каждого отдельного человека. В своей совокупности основные права образуют основу правового статуса личности.

Составляют ядро конституционного права правовых государств (т. н. Права́ и свобо́ды челове́ка и граждани́на). Конкретное выражение и объём этих прав в позитивном праве различных государств, как и в различных международно-правовых договорах может отличаться. В международном публичном праве известнейший документ, их закрепляющий — Всеобщая декларация прав человека ООН.

В странах-членах ОБСЕ вопросы прав человека, основных свобод, демократии и верховенства закона носят международный характер и не относятся к числу исключительно внутренних дел соответствующего государства.

Права человека в рамках концепции права

Говоря о предмете науки теории прав человека, необходимо понимать основополагающие концепции права понимания современной юридической науки. Вся история развития юриспруденции — это история противоборства различных типов правопонимания, то есть различных подходов к пониманию того, что есть сущность права как специфического явления социальной жизни. Именно сущность права, выраженная в его понятии, определяет построение общей теории права (которая представляет собой конкретизированное развернутое понятие права), а через неё воздействует на формирование доктрины права (то есть учения о позитивном праве) и догмы права (общепринятых в юриспруденции положений о позитивном праве), оказывая таким образом существенное влияние на правотворческую и правоприменительную деятельность. Общеизвестно, что тип правопонимания представляет собой теоретико-методологический подход к формированию образа права, осуществляемый в рамках определенной методологии анализа с позиции того или иного теоретического видения проблемы. Всего в теории насчитывается порядка десяти типов правопонимания. Основными из них являются позитивистский, естественно-правовой и философский типы.

Позитивистский тип правопонимания: основан на методологии классического позитивизма как особого течения социально-философской мысли, суть которого состоит в признании единственным источником знания лишь конкретных, эмпирических данных, установленных путём опыта и наблюдения, в отказе от рассмотрения метафизических (философских) вопросов, в том числе от анализа сущности и причин явлений и процессов. Позитивизм, привнесший в XIX веке новые взгляды на возможности изучения социальной реальности, не стал чем-то первостепенным для юриспруденции, которая задолго до появления позитивистских социальных теорий располагала и успешно оперировала понятием «позитивность» применительно к праву. Теоретическое понятие позитивного права в его различении и соотношении с естественным правом появилось ещё в древнегреческой политико-правовой мысли (софисты, Аристотель и др.). Правда ни в учениях древнегреческих философов, ни на ранней стадии развития древнеримской правовой мысли термин «позитивное право» не использовался. Он появляется в римской юриспруденции во времена Цицерона (приблизительно I век до нашей эры) и окончательно утверждается в средневековой юриспруденции. Таким образом ключевое для позитивистской философии понятие «позитивного» было применительно к своей предметной сфере исследования разработано в самой юриспруденции, а не заимствовано из недавно возникшей позитивной философии. В течение долгого времени юриспруденция развивалась в направлении концепции правового дуализма, для которой было характерно признание (и в теории, и на практике) существования двух типов права: естественного права, вытекающего из природы человека, природы вещей или некоего универсального вселенского порядка, и позитивного права, установленного государством. При этом по мере становления в Западной Европе абсолютных монархий все более востребованной властью становилось то направление юридической мысли, которое сводило все право лишь к позитивному праву, то есть закону (в широком смысле этого слова, включающем в себя и судебный прецедент, и санкционированный юридический обычай). Данный подход к пониманию права как предписанного публичной властью общеобязательного правила поведения, обеспеченного политико-властным принуждением, получил название легистского (от слова lex — закон). Иногда такой подход называют формально-догматическим, поскольку всю теорию права он, по сути дела, ограничивает догмой позитивного права (то есть описанием, обобщением, классификацией и систематизацией законодательства). Легизм был исторически первым, наиболее развитым, но не единственным направлением позитивистской юриспруденции. Нередко термином «легизм» обозначают всю позитивистскую юриспруденцию в целом.

Естественно-правовой тип правопонимания, в отличие от позитивизма, отрицающего наличие у права сущностных признаков и ориентированного на изучение права лишь на уровне явления, исходит из представления о наличии некоего идеального сущностного критерия, позволяющего оценивать правовую природу позитивного права. В XX веке с его революциями, мировыми войнам, взлётом и крахом тоталитаризма потребность в таком идеальном, абстрактно-теоретическом критерии для оценки законодательства и практики его применения стала как никогда актуальной. Это способствовало возрождению идей и ценностей естественно-правового подхода к правопониманию.

Философский тип правопонимания, в отличие от естественно-правового, состоит в иной трактовке ключевой проблемы философии — проблемы различения и соотношения сущности и явления. Философский тип правопонимания отличается от философского подхода к праву. Он ориентирован на познание сущности права как особого социального явления и оценку позитивного права с точки зрения этого сущностного критерия.

Важность правовых концепций юриспруденции для изучения теории прав человека может проиллюстрировать выдержка из краткого курса лекций по правам человека, написанного О. А. Кудиновым: «Выбирая научную литературу, следует иметь в виду, что современное российское правоведение не освободилось от груза марксистско-ленинского тоталитаризма. Многие работы последних лет написаны с позиции лженаучной, антиправовой доктрины классовой борьбы, являющейся антиподом права».

Что же касается непосредственно самого предмета теории прав человека, то в настоящее время в юридической литературе не сложился однозначный подход к определению предмета теории прав человека. Связано это с многообразием позиций учёных. Так, А. В. Горбунова в свой диссертационной работе дает следующее определение предмета теории прав человека: «Предметом данной науки с общих, социальных позиций являются права человека как неотъемлемое свойство личности, феномен мировой культуры и цивилизации, важнейшее условие развития индивида и применения его творческих сил и способностей» и связывает данное определение с тем, что «В этом смысле теория прав человека как наука раскрывает их общечеловеческую ценность, она концентрирует внимание на человеке, его неотъемлемых свойствах и их роли в развитии личности, общества и человека. Права человека имеют большое значение для гуманизации всей системы образования». Л. С. Явич под предметом науки прав человека понимает «социальный феномен отражающий важные черты свойства, качества человеческой личности, обусловленный данной ступенью исторического развития общества». По мнению А. М. Тхакахова, корректнее понимание прав человека как средства защиты человека от государственной власти.

Сложность в определении предмета прав человека заключается в том, что они (права человека) включают в себя, с одной стороны, объективные принципы, которые сложились путём развития мировой истории человечества и на которых базируются демократические правовые системы и государство в целом, но в то же время права человека — это непосредственно принадлежащие личности как субъекту в правовом смысле права. То есть во втором смысле права человека предстают как непосредственный комплекс прав личности, принадлежащий ей от рождения, коими она самостоятельно распоряжается и которые постоянно развиваются.

Всё же более приемлемое определение прав человека, несмотря на неоднозначность в юридической литературе, приводит Е. А. Лукашева, говоря, что «под правами человека понимаются определённые, нормативно структурированные свойства и особенности бытия личности, которые выражают её свободу и являются неотъемлемыми и необходимыми способами и условиями её жизни, её взаимоотношений с обществом, государством, другими индивидами», а предметом данной науки является одна из высших ценностей человеческой цивилизации, охватывающая самые различные аспекты индивидуального бытия — права человека".

История

Концепция прав человека в их современном понимании восходит к эпохе Возрождения и Реформации в Европе, времени постепенного исчезновения феодального авторитаризма и религиозного консерватизма, которые доминировали на протяжении Средних веков. В этот период европейские ученые предпринимали попытки сформировать своеобразную светскую версию религиозной этики. Хотя идеи прав и свобод личности в той или иной форме существовали в течение значительной части истории человечества, они не характеризовались заметным сходством с современной концепцией прав человека. Как отмечал исследователь Дж. Доннелли, в древнем мире «традиционные сообщества обычно обладали развитой системой обязанностей… концепциями справедливости, политической легитимности и процветания, которые являли собой попытку обеспечить человеческое достоинство, благополучие и достижение успеха в полном отрыве от прав человека. Соответствующие институты и практики скорее представляют альтернативу этим правам, нежели иную их формулировку». Чаще других встречается мнение о том, что концепция прав человека зародилась на Западе; хотя прочие, более ранние, культуры располагали существенными морально-этическими кодексами, именно понятие прав человека у них, как правило, отсутствовало. Некоторые исследователи, к примеру, убеждены, что само слово «право» не встречается ни в каких языках вплоть до XV века. Средневековые хартии о свободах, как, например, английская Великая хартия вольностей, по своей сути не являлись документами о правах человека, представляя собой скорее основу и форму ограниченного политического и юридического соглашения, предназначенного для урегулирования определенных обстоятельств в государстве. Впоследствии некоторые из этих документов, в том числе упомянутая Хартия, рассматривались на ранних этапах современных дискуссий о правах человека. Некоторые исследователи, впрочем, считают, что соответствующие права были отчасти описаны уже в Калишском статуте 1265 года.

Истоки развития прав человека в Европе можно проследить в документе «Двенадцать статей» 1525 года, манифесте Реформации и Крестьянской войны в Германии, составлявшего часть требований крестьян в борьбе за свои права. Первая статья документа перекликается с идеями М. Лютера, изложенными в его трактате о праве христианской общины оценивать доктрину и выбирать духовного наставника; в какой-то степени можно сказать, что и весь документ в целом обязан своим появлением движению Реформации. Помимо социальных и политических требований, авторы заявили о праве на свободу совести; это право оказалось в центре активных дискуссий уже тогда, в XVI веке, когда собственно термин «права человека» ещё не существовал.

Впоследствии, в начале XVII века, баптистские теологи, в том числе Дж. Смит, Т. Хелвис и Р. Уильямс, писали трактаты, в которых активно выступали за свободу совести. Их идеи оказали влияние на взгляды Дж. Мильтона и Дж. Локка о религиозной терпимости. Кроме того, в формировавшихся тогда американских колониях — Род-Айленде, Коннектикуте, Пенсильвании — складывались условия для поддержки свободы вероисповедания, и в них находили убежище разнообразные религиозные меньшинства. Декларация о независимости, Конституция США и американский Билль о правах затем оформили и закрепили соответствующие традиции юридически. Перечисленные документы, вдохновленные американской революцией, оказали влияние в том числе и на Всеобщую декларацию прав человека ООН.

Впервые понятие «права человека» встречается во французской «Декларации прав человека и гражданина», принятой в 1789 году, хотя до этого идея прирождённых прав прошла долгий путь развития, важными вехами на её пути были английская Великая хартия вольностей (1215), английский Билль о правах (1689) и американский Билль о правах (1791).

В XIX веке в различных государствах по-разному складывается первоначальный либеральный набор гражданских и политических прав (свобода и равноправие, неприкосновенность личности, право собственности, избирательное право и др.), в современном понимании весьма ограниченных (имущественные избирательные цензы, политические запреты, неравноправие мужчин и женщин, расовые ограничения и т. п.). Одной из центральных общественно-политических проблем, имеющих непосредственное отношение к правам человека, в это время была проблема рабства; ряд деятелей, таких, к примеру, как британец Уильям Уилберфорс, предпринимали усилия, направленные на его отмену. Уже в 1807 году в Британской империи появился Акт о работорговле, запрещающий, соответственно, торговлю рабами, а в 1833 — Акт об отмене рабства. В США северные штаты ликвидировали институт рабства в период с 1777 по 1804 годы, в то время как южные — не испытывали желания отказываться от него; в конечном счете это привело к конфликтам и спорам о распространении рабовладения на новые территории и стало одной из причин раскола страны и последовавшей за ним гражданской войны. Впоследствии был принят ряд поправок к Конституции США, которые запрещали рабство, гарантировали полноценное гражданство и полный набор соответствующих прав всем, кто родился на территории государства, а также предоставляли чернокожим американцам право голоса.

В XX веке под сильным воздействием социалистических движений к гражданским и политическим правам прибавляются социально-экономические права (как правило, права трудящихся: право на объединение в профсоюзы, на труд, отдых, социальную помощь и т. д.).

В 1922 году по инициативе немецкой и французской лиг за права человека, два десятка организаций в разных странах создают Международную федерацию за права человека (FIDH), первую в мире международную организацию по защите прав человека.

Вторая мировая война и трагический опыт тоталитарных режимов инициировали качественный скачок в развитии института прав человека и гражданина, ведущую роль в развитии которого приобретает международное право.

10 декабря 1948 года резолюцией 217 А (III) Генеральной Ассамблеей ООН была принята и провозглашена «Всеобщая декларация прав человека»:

в качестве задачи, к выполнению которой должны стремиться все народы и государства с тем, чтобы каждый человек и каждый орган общества, постоянно имея в виду настоящую Декларацию, стремились путём просвещения и образования содействовать уважению этих прав и свобод и обеспечению, путём национальных и международных прогрессивных мероприятий, всеобщего и эффективного признания и осуществления их как среди народов государств-членов Организации, так и среди народов территорий, находящихся под их юрисдикцией.

— Всеобщая декларация прав человека, преамбула

Начиная с 1950 года, ежегодно 10-е декабря отмечается как международный День прав человека.

Также в 1950 году в Европе была подписана Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод. Главное отличие этой Конвенции от иных международных договоров в области прав человека: создание реально действующего механизма защиты декларируемых прав — Европейского суда по правам человека.

В 1966 году под эгидой ООН приняты «Международный пакт о гражданских и политических правах» и «Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах». Эти и последующие международные соглашения утвердили международный стандарт прав человека и гражданина и гарантии обеспечения этих прав, с целью инкорпорации (отражения) в конституционном строе государств-участников. Он не является исчерпывающим: «включение одних прав не означает умаление, а тем более отрицание других прав и свобод человека и гражданина».

Помимо перечисленных в международном стандарте прав человека, в национальных системах права список прав человека и гражданина нередко дополняется новыми положениями. Например, в России — правом на благоприятную окружающую среду, правом на информацию и др.

Равноправие — универсальный принцип правового статуса личности

Идея равенства людей своими корнями уходит в глубину веков. Но потребовались столетия для запрета дискриминации групп людей по тому или иному признаку.

Как и в Декларации прав человека и гражданина 1789 года, во Всеобщей декларации прав человека провозглашалось, что все люди рождаются свободными и равными в своём достоинстве и правах.

Однако дополнительно отмечалось:

каждый человек должен обладать всеми правами и всеми свободами (провозглашёнными Декларацией) без какого бы то ни было различия, как-то в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного положения.
Кроме того, не должно проводиться никакого различия на основе политического, правового или международного статуса страны или территории, к которой человек принадлежит, независимо от того, является ли эта территория независимой, подопечной, несамоуправляющейся или как-либо иначе ограниченной в своем суверенитете.

— Всеобщая декларация прав человека, ст. 2

Равноправие женщин и мужчин

См. также: Сексизм

Особого внимания в этом отношении требуют женщины. Впервые вопрос о равенстве прав мужчины и женщины стал решаться идеологами Великой французской революции. В 1791 году был принят Закон о женском образовании и предоставлены некоторые гражданские права. Но в годы Термидорианской реакции эти позиции были потеснены. В конце XIX — начале XX вв. в Германии распространилась теория «трех К» — Kinder, Küche, Kirche (дети, кухня, церковь), но параллельно развивались и другие направления общественного мнения. В Великобритании в 1847 году принят Закон о 10-часовом рабочем дне для женщины и открыт доступ к профессии учителя. В США с 1848 года замужние женщины получали право на собственность, а с 1880 года — возможность быть членами профсоюзов. Избирательным правом впервые воспользовались женщины Новой Зеландии в 1893 году.

Демократические принципы закрепления и обеспечения прав и свобод человека и гражданина

Понятия демократии и правового государства в определённой мере связаны с пониманием соотношения прав и свобод человека и государственной власти.

Любой индивид наделён определённой степенью свободы. Однако при реализации своих интересов индивид должен учитывать интересы других индивидов — таких же членов общества, как и он. В этом заключается ограничение свободы индивида правом до определенной степени.

Свобода — это способность и возможность сознательно-волевого выбора индивидом своего поведения. Она предполагает определённую независимость человека от внешних условий и обстоятельств.

Право — это всегда частичное ограничение свободы личности необходимое для совместного сосуществования свободных граждан.

Категории права существуют в трёх основных видах: неотъемлемые права (базовые), временно-неотъемлемые и полностью отъемлемые.

Классификация прав и свобод человека и гражданина

В правовой доктрине по основной сфере проявления в общественных отношениях права человека обычно делятся на личные, политические, социально-экономические и культурные, однако, в значительной степени и такое деление символично. Для ряда из них существенно лишь различие между правами человека и правами гражданина. Права человека также можно поделить на 1) личные + политические; 2) социально — экономические; 3) культурные + коллективные. Ниже приведена популярная теория классификации прав и свобод человека и гражданина.

Личные

Личные права являются правами каждого, и, хотя часто именуются гражданскими, не связаны напрямую с принадлежностью к гражданству государства, не вытекают из него. Считаются прирождёнными и неотъемлемыми для каждого человека независимо от его гражданства, пола, возраста, расы, этнической или религиозной принадлежности. Необходимы для охраны жизни, достоинства и свободы человека. К личным правам обычно относят:

• Право на жизнь;
• Наказуемость только по суду — запрет внесудебной расправы;
• Неприкосновенность личности;
• Свобода передвижения и выбора места жительства;
• Неприкосновенность жилища;
• Неприкосновенность переписки;
• Запрет принудительного труда;
• Неприкосновенность собственности (некоторыми правоведами относится к экономическим; во Франции признано одним из основных личных прав со времён Великой французской революции).
• Достоинство личности
• Свобода совести и вероисповедания

Политические

Политические права и свободы отличаются от личных, социальных, экономических и других прав, тем, что, как правило, тесно связаны с принадлежностью к гражданству данного государства. Являются одной из групп основных конституционных прав и свобод граждан, так как определяют их участие в общественной и политической жизни страны. К политическим правам, как правило, относят:

• Равенство перед законом — отсутствие сословий;
• Свобода совести — право иметь любые убеждения, в том числе исповедовать любую религию или не исповедовать никакой;
• Свобода слова и печати — запрет цензуры;
• Свобода собраний — право проводить собрания как в закрытом помещении, так и под открытым небом;
• Свобода союзов — право создавать союзы не спрашивая разрешения;
• Свобода стачек;
• Право обращений.

Социальные

Это возможности личности в сфере производства и распределения материальных благ, призванные обеспечить удовлетворение экономических и тесно связанных с ними духовных потребностей и интересов человека. К социально-экономическим правам относятся:

• Трудовые права (право на труд и свободу труда);
• Право на охрану семьи, материнства, отцовства и детства;
• Право на социальное обеспечение;
• Право на жилище;
• Право на охрану здоровья и медицинскую помощь;
• Право на восьмичасовой рабочий день, на справедливые условия труда, равную оплату за труд равной ценности и т. д.

Культурные

Культурные права обеспечивают духовное развитие личности. К ним относятся:

• Свобода языка — право получать образование на родном языке и объясняться на родном языке на собраниях;
• Право на образование;
• Свобода наук и искусств (свобода литературного, научного и других видов творчества и преподавания);
• Свобода преподавания.

Экологические

• Право на благоприятную окружающую среду;
• Право на достоверную информацию о состоянии окружающей среды;
• Право на возмещение ущерба, причинённого здоровью или имуществу экологическим правонарушением.

См. также

• Права семьи
• Права ребёнка
• Омбудсмен
• Права человека в России
• Цифровые права человека
• Конституционное право
• Естественное право
• Управление Верховного комиссара ООН по правам человека
• Правозащитник
• Права животных

Литература

• [www.mhg.ru/files/011/vvpch.pdf Введение в права человека] М.: Московская Хельсинкская группа, 2009
• Невирко Д. Д. Права и свободы человека и гражданина: проблемы соотношения, взаимодействия и иерархии. Дис… канд. юрид. наук. — Екатеринбург, 2004. — 181 c.
• Нуркаева Т. Н. Личные (гражданские) права и свободы человека и их охрана уголовно-правовыми средствами: вопросы теории и практики. — С.-Пб.: Юрид. центр Пресс, 2003. — 254 c.
• [www.mosgu.ru/nauchnaya/publications/2014/conf_materials/Human-Rights-2014.pdf Права человека в современном мире: новые вызовы и трудные решения] / отв. ред. Т. А. Сошникова. — М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2014. — 382 с. — (архивировано в [www.webcitation.org/6W2Tebxuz WebCite]). — 260 экз. — ISBN 978-5-906768-35-3.
• [mosgu.ru/nauchnaya/publications/2015/proceedings/Human-Rights-Contemporary-Russia.pdf Права человека — индикатор современного развития России : материалы Международной научно-практической конференции] / отв. ред. Т. А. Сошникова. — М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2015. — 355 с. — (архивировано в [www.webcitation.org/6eeVQtg8n WebCite]). — 500 экз. — ISBN 978-5-906822-27-7.
• Права человека. Энциклопедический словарь. Отв. редактор С. С. Алексеев. М.: Норма, 2009. 656 с. [www.academia.edu/3511291/_._._ (Ряд статей из раздела «История прав человека».)]
• Словарь-справочник по правам человека: основные понятия и институты. М.: Изд. «Права человека», 2006.
• Хански Р., Сукси М. (ред.) [www.hrpublishers.org/site/site-files/library/introduction_on_the_topic_of_international_protection_of_human_rights.pdf Введение в вопросы международной защиты прав человека] Москва: «Права человека», 1997—1998. Пер. А. Иванченко. Ред. Л. Архипова
• Экштайн К. Основные права и свободы по российской Конституции и Европейской Конвенции. Учебное пособие для вузов. — М.: Nota Bene, 2004. — 496 c.
• [philosophicalclub.ru/content/docs/Barenboim_et_al._-_Psikhologicheskaya_pytka_v_Rossii_i_za_rubezhom.pdf Баренбойм П., Караханян С., Кравченко Д. Психологическая пытка в России и за рубежом.] — М.: ЛУМ, 2016.
• [www.ipu.org/PDF/publications/hr_guide_en.pdf Human Rights: Handbook for Parlamentarians] УВКПЧ, Межпарламентский союз, 2005 (англ.)

Ссылки

• [ru.m.wikisource.org/wiki/Всеобщая_декларация_прав_человека Всеобщая декларация прав человека]
• [www.un.org/ru/rights/ «Права человека» — сайт ООН]
• [slovari.yandex.ru/search.xml?text=права+человека Права человека в Яндекс. Словари](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2866 дней))
• [www.memo.ru/about/biblio/swoboda/chapt1.htm Свобода. Равенство. Права человека. Москва, 1997] Составитель — Л.Богораз
• [www1.umn.edu/humanrts/russian/Rindex.html Библиотека по правам человека Университета Миннесоты]
• [hr-cherkasy.blogspot.com/2013/01/blog-post_14.html История прав человека]
• [www.human-rights.kz/ Комитет по мониторингу уголовной реформы и правам человека]

Отрывок, характеризующий Права человека

– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.


В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.