Права человека в Сан-Томе и Принсипи

Согласно Докладу о правах человека за 2009 год Госдепартамента США (выпущен 11 марта 2010 года) в Сан-Томе и Принсипи права человека в целом уважаются, хотя существуют и определённые проблемы, включая условия содержания в тюрьмах, коррупцию, долгое содержание под стражей до суда, безнаказанность, детский труд, насилие и дискриминацию против женщин, плохие условия труда.

Сан-Томе и Принсипи — одна стран, которые были названы свободными в обзоре «Свобода в мире» за 2010 год, выпущенном организацией Freedom House. По семибалльной шкале (от 1 — самое свободное — до 7 — самое несвободное) государство получило 2 балла в отношении обеспечения как политических, так и гражданских прав.

Участие в договорах о правах человека

Основные документы ООН	Участие Сан-Томе и Принсипи	Основные документы Афросоюза	Участие Сан-Томе и Принсипи
Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации	Подписана в 2000 году	Африканская хартия прав человека и народов	Присоединение в 1986 году
Международный пакт о гражданских и политических правах	Подписан в 1995 году	Протокол Мапуту	Не подписан
Факультативный протокол к Международному пакту о гражданских и политических правах	Подписан в 2000 году	Африканская хартия прав и благополучия ребенка	Не подписана
Второй Факультативный протокол к Международному пакту о гражданских и политических правах	Подписан в 2000 году	.	.
Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах	Подписан в 1995 году	.	.
Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин	Ратифицирована в 2003 году	.	.
Факультативный протокол к Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин	Подписан в 2000 году	.	.
Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания	Подписана в 2000 году	.	.
Факультативный протокол к Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания	Не подписан	.	.
Конвенция о правах ребенка	Присоединение в 1991 году	.	.
Факультативный протокол к Конвенции о правах ребенка, касающийся участия детей в вооруженных конфликтах	Не подписан	.	.
Факультативный протокол к Конвенции о правах ребенка, касающийся торговли детьми, детской проституции и детской порнографии	Не подписан	.	.
Международная конвенция о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей	Подписана в 2000 году	.	.
Конвенция о правах инвалидов	Не подписана	.	.
Факультативный протокол к Конвенции о правах инвалидов	Не подписан	.	.

Политические права

С момента обретения независимости в 1975 году по 1990 год государство Сан-Томе и Принсипи имело однопартийную политическую систему, и политические права были ограничены. В 1990 году была принята конституция, в соответствии с которой была политическая система стала многопартийной. С тех пор национальные выборы проводились девять раз (четыре раза — президентские: 1991, 1996, 2001, 2006 и пять — парламентские: 1991, 1994, 1998, 2002, 2006). Все они обычно оценивались местными и международными наблюдателями как свободные, проходившие без серьёзных нарушений.

Однако на выборах 2006 года присутствовала исследователькая группа во главе с Педро Висенте из Оксфордского университета. Она провела опрос среди 1034 жителей страны и выявила факты массового подкупа избирателей (платили обычно от 4 до 7 долларов США).

Выборы на региональном уровне впервые проводились в 1992 году. В 1994 году Принсипи была предоставлена автономия, и в следующем году состоялись выборы в местные парламент и правительство.

Гражданские права

Конституция государства гарантирует свободы собраний, ассоциации, передвижения, совести. Уважается также академическая свобода.

Свобода слова

Телевидение и радио принадлежат государству. Независимых электронных СМИ в стране нет; они не запрещены, но и не создаются (из-за экономических трудностей). При этом оппозиционным партиям предоставляется эфирное время (от 3 минут) на государственных каналах.

Издание и распространение оппозиционных печатных изданий не запрещено.

Freedom House считает прессу Сан-Томе и Принсипи свободной. В обзоре этой организации за 2006 год среди 48 стран, расположенных к югу от Сахары, Сан-Томе и Принсипи заняло 5 место по отношению к свободе слова. Исследователи отмечают, что некоторые журналисты практикуют самоцензуру.

Такие известные организации как «Репортёры без границ», Международный институт прессы, Комитет защиты журналистов не включают Сан-Томе и Принсипи в свои ежегодные доклады.

Коррупция

Коррупция — серьёзная проблема Сан-Томе и Принсипи. В 2008 году в рейтинге восприятия коррупции Transparency International Сан-Томе и Принсипи заняла 121 место, как и Непал, Нигерия, Того и Вьетнам.

Ссылки

• [www.freedomhouse.org/template.cfm?page=22&year=2010&country=7113 Доклад-2010 Freedom House] (англ.)
• [www.state.gov/g/drl/rls/hrrpt/2009/af/135972.htm Доклад о правах человека за 2009 год Госдепартамента США] (англ.)
• [www.ohchr.org/EN/Countries/AfricaRegion/Pages/STIndex.aspx Права человека в Сан-Томе и Принсипи на портале УВКПЧ ООН] (англ.)

Отрывок, характеризующий Права человека в Сан-Томе и Принсипи

– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.