Правило третей

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Пра́вило трете́й — это принцип построения композиции, основанный на упрощенном правиле золотого сеченияК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 5120 дней]. Правило третей применяется в рисовании, фотографии и дизайне.

При определении зрительных центров, кадр, как правило, делится линиями, параллельными его сторонам, в пропорциях 3:5, 2:3 или 1:2 (берутся последовательно идущие числа Фибоначчи). Последний вариант дает деление кадра на три равные части (трети) вдоль каждой из сторон.

Несмотря на заметное отличие положения центров внимания, полученных по правилу третей, от золотого сечения, технологическая простота и наглядность сделали эту схему композиции популярной.

Сетка, построенная по правилу третей, используется в видоискателях некоторых фотоаппаратов для облегчения компоновки кадра.





Линии разделения и «сильные точки»

Правило утверждает, что изображение должно рассматриваться разделенным на девять равновеликих частей с помощью двух равноудаленных параллельных горизонтальных и двух параллельных вертикальных линий. Важные части композиции должны быть расположены вдоль этих линий, или на их пересечении - в так называемых точках силы . Сторонники этого принципа утверждают, что выравнивание важных частей за этими точками и линиями создает впечатление акцентирования, большего напряжения, энергии и большей заинтересованности к композиции, чем простое расположение предмета съемки в центре кадра.

Первая фотография демонстрирует использование правил третей. Линия горизонта расположена по горизонтальной линии, отделяющей нижнюю треть фото от двух верхних третей. Дерево расположено на пересечении двух линий - в точке силы. Точки силы на фото не обязательно должны касаться одной из линий, для того, чтобы получить преимущества правила третей. Например, самая яркая часть неба, у горизонта, где зашло солнце, не расположено прямо по линии, но находится возле пересечения линий, достаточно близко, чтобы получить преимущество, согласно правилу третей.

При съёмке морских пейзажей линия горизонта обычно располагается так, что делит кадр в соотношении 2:1, то есть две трети кадра должно занимать море или небо.

Расположение объекта

Правильный выбор точки или линии, на которой располагается основной объект съемки, позволяет увеличить выразительность снимка.

При прочих равных условиях имеет место следующее:

  • если на снимке присутствует только один объект, его желательно расположить с левой стороны кадра. Рекомендация основана на выработанной чтением привычке просматривать образы слева направо (аналогично для читающих справа налево).
  • если на снимке присутствуют несколько объектов, доминирующий объект должен быть размещен в правой нижней точке. Эта техника особенно полезна при фотосъемке изображений с эмоциональным подтекстом. Рекомендация основана на усилении восприятия последней полученной информации.

История

Правило третей было впервые сформулировано в 1797 году и изначально применялось в пейзажных картинах[1].

Критика

Правило третей является одним из наиболее простых правил композиции, но существуют и другие правила композиции. Так, известный советский и российский фотограф Александр Лапин считал: «так называемое правило третей придумано для начинающих, которые просто не знают, как скомпоновать кадр».

См. также


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Источники

  1. Field George. [books.google.com/books?id=oBMEAAAAQAAJ&pg=PA47&dq=rule-of-thirds+date:0-1980&as_brr=3&ei=V36ORqTTK6DeoAKC4f2bCw Chromatics; or, The analogy, harmony, and philosophy of colours]. — David Bogue, Fleet Street, 1845.

Напишите отзыв о статье "Правило третей"

Отрывок, характеризующий Правило третей

Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.