Правильное использование презерватива

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Эпизод «Южного парка»

Правильное использование презерватива
Proper Condom Use
Сезон:	Сезон 5
Эпизод:	507 (#72)
Сценарист:	Трей Паркер
Режиссёр:	Трей Паркер
Вышел:	1 августа 2001

«Правильное использование презерватива» (англ. Proper Condom Use) — эпизод 507 мультсериала «South Park», премьера которого состоялась 1 августа 2001 года.

Сюжет

Эрик Картман прибегает к Стэну и Кайлу и зовет их к дому Кенни. Повторяя фразу «Красный пистон!», он мастурбирует половой член собаки Кенни и доводит до эякуляции, или, как он говорит, «доит собаку».

Стэн дома демонстрирует технику на своей собственной собаке перед родителями и их друзьями. Родители в ужасе наказывают его на десять месяцев. Стэн не может понять, почему он наказан, поскольку его родители слишком смущены, чтобы объяснить ему о сексуальном воспитании. Родители решают, что школа должна давать сексуальное воспитание в младшем возрасте.

Мистер Мэки пытается прочитать мальчикам четвёртого класса лекцию о мужской анатомии и механике половых отношений. Имевший секс 21 год назад, когда ему было 19 лет, мистер Мэки ничего не может толком объяснить. В то же время Мисс Заглотник говорит девочкам, что они заболеют СПИДом, и умрут, если мальчики не будут носить презервативы, однако, не говоря им, что презервативы надо надевать только в случае занятия сексом. Девочки поначалу проявляли любопытство, но после урока становятся сильно испуганными.

Мальчики, не поняв ничего от мистера Мэки, решают спросить девочек, что они изучили. Девочки убегают, и требуют от мальчиков до начала разговора надеть презервативы. Испуганные мальчики идут в аптеку за презервативами.

Получая известие от фармацевта, что было куплено большое количество презервативов, школьный совет полагает, что это происходит из-за учеников, которые сексуально активны. В результате чего мисс Заглотник говорит, что они должны начать сексуальное воспитание учеников ещё в детском саду, хотя Шеф потрясен и возмущен этим решением. Мистеру Гаррисону поручают воспитательную работу об использовании презерватива, но он ввергает детсадовцев в глубокий шок после того как надевает презерватив ртом.

Мисс Заглотник преподает девочкам лекции о беременности, которая пугает их даже больше чем прежняя лекция (когда она показывает им видео рожающей женщины). Тем временем мальчики покупают презервативы и начинают носить их постоянно, но после того, как Картман пытается снять его в во время урока, мистер Мэки говорит им, что они должны надевать презерватив только во время секса. Рассерженные на девочек мальчики (потому что те ввели их в заблуждение) решают избавиться от девочек. Те в свою очередь строят массивный форт, чтобы не пустить мальчиков (пародия на фильм «Воин дороги»).

Готовя план урока, мисс Заглотник и мистер Мэки возбуждаются от беседы, и признаются, что сексуально фантазируют друг о друге. Они раздеваются и между ними случается секс.

Сражение между девочками и мальчиками приводит к нескольким жертвам, (включая Кенни, конечно), и родители думают, что во всем виноваты дети. Но мисс Заглотник берет полную ответственность за конфликт и приносит извинения девочкам за дезинформацию.

Шеф, однако, заявляет, что это не госпожа мисс Заглотник, а родители виноваты, объясняя, что секс — эмоциональная тема и должна преподаваться родителями, так как человек, который преподает им сексуальное образование в школе, возможно, не достаточно знает предмет, чтобы преподавать это (мистер Мэки), или может иметь плохое мнение относительно этого (мисс Заглотник), или может просто быть полным извращенцем (мистер Гаррисон). Он добавляет, что сексуальные уроки начали преподаваться все младшим и младшим детям, и все это привело к конфронтации. Дети поняли, что они не должны волноваться о болезни в течение по крайней мере восьми лет, особенно Стэн и Венди.

Смерть Кенни

Кенни погибает от бумеранга, брошенного Бебе, в самом начале осады мальчиками крепости девочек. Реакции от Стэна и Кайла не следует, только Картман говорит «Вот сука!», а в дальнейшем о погибшем все забывают, хотя он несколько раз мелькает на заднем плане.

Пародии

• Финальная сцена битвы дословно цитирует фильм «Безумный Макс 2: Воин дороги», главную роль в котором сыграл Мел Гибсон, кумир Картмана. Также Мел Гибсон изображен на фото, когда мистер Мэки и мисс Заглотник рассматривают книгу по анатомии
• Сюжет с противостоянием мальчиков и девочек — пародия на фильм «Смертельный вирус», в котором из-за фатальности любого полового контакта развязалась война между мужским и женским кланами.

Неточности

• Мистер Мэки, стесняясь говорит детям, что последний секс у него был в 19 лет, хотя в серии «Ike’s Wee Wee» он совершенно спокойно лежит голый в постели с девушкой-хиппи, явно после занятия с ней сексом. А в серии «Кое-что, что можно сделать пальцем» можно увидеть кусочек записи, на которой мистер Мэки занимается садомазохистскими игрищами с мамой Картмана.
• В сцене секса с мисс Заглотник, мистер Мэки раздевается и снимает свой галстук. По идее его голова должна сдуться и стать нормальных размеров, как это было в том же эпизоде. Здесь же это не происходит.

Реакция

Исследование Советом Телевидения Родителей по насилию, сексуальному содержанию, и профанации на кабельном телевидении кратко упомянуло многократные сцены в этом эпизоде.

Оценки и цензура

В Австралии этот эпизод получил оценку MA (подобный TV-MA, оценивающей по американскому телевидению) в противоположность обычному М (подобный TV-M, оценивающей по американскому телевидению), из-за его сексуального содержания всюду по эпизоду и графическому насилию около конца эпизода (сцена, где мальчики нападают на девочек в крепости). Из-за его содержания, этот эпизод, также транслировался в 9:00 ночью вместо обычного 8:30. Однако, британский спутниковый канал Sky One запретил этот эпизод из-за его сексуального содержания (несмотря на трейлер со сценами от эпизода). Британский Channel 4, однако, показал его необрезанным. Paramount Comedy 1 также показала этот эпизод. MTV Великобритания также показал этот необрезанный эпизод.

Согласно комментарию DVD, цензоры Comedy Central сказали Паркеру и Стоуну сократить часть, где мистер Гаррисон демонстрирует, как надеть презерватив при использовании его рта с презервативом вокруг губ, используемого в уроке. Однако, они проигнорировали Comedy Central и поместили её в эпизод так или иначе (хотя сцена сократилась когда дети, смотрели в шоке на то, что Гаррисон делает за кадром).

Ссылки

• «Правильное использование презерватива» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Правильное использование презерватива

– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.