Правовая семья

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Правовая семья — одно из центральных понятий сравнительного правоведения; представляет собой более или менее широкую совокупность национальных правовых систем, которые объединяет общность источников права, основных понятий, структуры права и исторического пути его формирования.

Сам термин правовая семья был введён в научный оборот немецким учёным Готфридом Лейбницем опубликовавшем в 1667 году на латинском языке свой труд Nova Methodus Discendae Docendaeque Iurisprudentiae (новые методы изучения и преподавания юриспруденции). В данном труде содержится § 7 под названием «Theatrum legale als Projekt einerumfassenden Darstellung des Rechts aller Völker, Länder und Zeiten» (Представление права в качестве проекта: всех народов, стран и времён). Именно в данной работе, используя родственно-генетический подход Лейбниц и выдвинул идею о возможном объединении права ряда стран в своеобразные семьи, подчёркивая единый исток и сходство развития [1]. Несколько раньше, Лейбниц выдвинул похожую идею в отношении языков, введя в оборот термин языковая семья (семья языков).

Каждая правовая система уникальна, однако сравнительное правоведение позволяет, выяснив их сходства и различия, произвести типологию правовых систем. Таким образом формируются типы правовых систем, называемые правовыми семьями. Критериями являются:

Помимо исторического значения выделение позволяет ориентироваться в конкретных правовых явлениях, разумно использовать зарубежный опыт, улавливать и понимать общие тенденции правового развития человечества, обогащать свою правовую и политическую культуру.

Наиболее известной является классификация французского учёного Рене Давида[2], в соответствии с которой выделяются:

  • романо-германская правовая семья,
  • англосаксонская правовая семья,
  • религиозная правовая семья (мусульманская, иудейская и др.),
  • социалистическая правовая семья,
  • традиционная правовая семья,
  • некоторые другие правовые семьи.




Романо-германская правовая семья

Романо-германская правовая система объединяет правовые системы всех стран континентальной Европы. Эта правовая система возникла на основе рецепции римского права. Основной источник права — нормативный акт. Ей присуще чёткое деление норм права на отрасли, а все отрасли подразделяются на две подсистемы: частное право и публичное право. К сфере публичного права относятся административное, уголовное, конституционное, международное публичное. К частному относятся гражданское, семейное, трудовое, международное частное. В системе органов государства проводится четкое различие на законодательные и правоприменительные органы. Законотворческие функции составляют монополию законодателя. Для большинства стран этой системы характерно наличие писаной конституции.

В рамках романо-германской правовой системы выделяют следующие группы:

  • группу романского права (правовые системы Франции, Бельгии, Испании, Италии, Квебека, Люксембурга, Монако, Нидерландов, Пуэрто-Рико, Румынии, Филиппин, латиноамериканских стран, африканских государств — бывших французских колоний, некоторых стран Ближнего и Среднего Востока и др.);
  • группу германского права (правовые системы Германии, Австрии, Азербайджана, Бразилии, Венгрии, Греции, Индонезии, Киргизии, Латвии, Молдовы, Португалии, Словении, Таиланда, Турции, Узбекистана, Украины, Чехии, Швейцарии, Эстонии, Южной Кореи, Японии и др.);
  • группу скандинавского права (правовые системы Дании, Исландии, Норвегии, Финляндии, Швеции).

Некоторые исследователи выделяют самостоятельную «славянскую группу» (правовые системы Болгарии, Македонии, России, Сербии, Черногории и др.)[3][4][5], которое по их мнению имеет свой уникальный исторический путь развития, отличающийся от европейских правовых традиций. Славянское право во многом основано на рецепции римского права с учётом своих национально-культурных особенностей. Первоначально оно формировалось под сильным воздействием византийского права, в дальнейшем более тесно сблизилось с романо-германским правом, основанном по образцу ведущих европейских государств, также особую роль в нём сыграло социалистическое право.

Англо-американская правовая семья

Общее право доминирует в национальных правовых системах Австралии, Белиза, Великобритании (кроме Шотландии), Ирландии, Канады, Новой Зеландии, США, Ямайки и др. Прародительницей этой правовой семьи была Англия. В основе этой правовой системы — принцип stare decisis (с лат. — «стоять на решённом»), означающий, что при выработке решения судом господствующая сила принадлежит прецеденту. Основным источником права в Англо-американской правовой системе является обычай (подтверждённый судебным прецедентом), законодательство рассматривается как разновидность договора. Таким образом, в отличие от романо-германской системы, судебные решения играют большую роль в собственно формировании права, тогда как романо-германская система оставляет за судами функцию толкования и применения права.

В США имеется тенденция к смешению принципов англо-американской и романо-германской правовых систем: первая широко распространена на низовом уровне, но по мере повышения уровня юрисдикции имеется тенденция к кодификации права (см. Кодекс Соединённых Штатов). В Канаде частное право является прецедентным, тогда как уголовное — кодифицированным.

Семья социалистического права

Строго говоря, социалистическая правовая система не является самостоятельной системой, а лишь ответвлением романо-германской правовой системы. Для социалистической системы характерен государственный контроль над многими сферами общественной и экономической жизни в обмен на законодательное закрепление большого числа социальных гарантий, а также упрощённый порядок судопроизводства с фактическим отказом от состязательности. При этом практически во всех социалистических государствах сохранялись все формальные признаки романо-германской правовой системы. В рамках англосаксонской системы развитие в сторону социалистической системы не наблюдалось. Одним из характерных, хотя и второстепенных, институтов социалистического права являлся товарищеский суд.

Религиозная правовая семья

Религиозная правовая система — это правовая система, где основным источником права выступает священное писание. Наиболее известными примерами являются исламское право (шариат) и иудейское право (галаха). В Европе религиозное право не прижилось даже в Средние века, поскольку авторитет Церкви относился исключительно к духовной сфере; вопросы же наказания и гражданского права относились к исключительной прерогативе местных правителей. В допетровской Руси Церковь не имела судебной власти, однако в отдельных случаях церковное покаяние (уход в монастырь) с согласия Церкви могло служить заменой отдельных форм уголовного наказания.

Тем не менее, религиозное право во всех случаях было не абсолютной, а лишь преобладающей нормой. В еврейском праве действовала норма «дина демалхута дина» (Закон царства — закон), означавшая, что закон государства, на территории которого проживала данная еврейская община, должен беспрекословно исполняться.

В современном Израиле Галаха не является доминирующей правовой нормой. Основой правовой системы Израиля служат законы государства. Хотя некоторые процессы, связанные с семьёй и браком могут вестись как в государственном, так и в религиозном (раввинатском) суде, сфера её применения всё больше и больше сводится к ритуальным аспектам в рамках отдельных общин.

В исламском обществе шариат мог сочетаться с местными обычаями (адат), а также с законодательством местных правителей.

Традиционная правовая семья (обычное право)

Традиционные правовые системы до сих пор встречаются в некоторых странах Центральной и Южной Африки, Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании. Для них характерно то, что внутри племенной общины или этнической группы регулирование общественных отношений происходит посредством многочисленных обычаев и традиций. Они являются для них неписанными нормами поведения, которые складывались в течение длительного времени и вошли в привычку в результате многократного применения. Повиновение нормам обычного права происходит добровольно и основано на уважении духов предков или духов природы.

Обычное право регулирует, как правило, поведение коллектива, а не отдельной личности, поэтому оно является правом групп и сообществ, и не является правом индивидов (то есть это не субъективное право). Оно влияет на формирование местной власти, регулирует брачно-семейные отношения, вопросы землевладения, собственности и наследования, определяет порядок и организацию правосудия внутри общины. Например, вступление в брак является не союзом между мужчиной и женщиной, а соглашением между различными племенами и кланами.

Правосудие осуществляют старейшины, жрецы или вожди, в том числе судебное разбирательство может осуществлять сам потерпевший. При совершении тяжкого преступления допускается месть по принципу «око за око»[6].

Правовая семья стран Дальнего Востока

Национальные правовые системы стран Дальнего Востока имеют множество сходных черт. В их основе лежат философские учения, главным образом идеология конфуцианства (для Китая также даосизм и легизм), которая особое внимание уделяет роли семьи в обществе, где абсолютной властью обладает непосредственно глава семьи, а младшие всегда подчиняются старшим. Особое место отводится моральным нормам и традициям, а все конфликты должны решаться предпочтительно внесудебным путём, когда стороны спора достигают примирения посредством соглашений и компромиссов. В суд принято обращаться только при исчерпании всех иных способов примирения. В целом правопорядок рассматривается как достижение гармонии между людьми, а также между человеком и природой.

В последнее время правовые системы стран Дальнего Востока трансформировались и стали тяготеть к европейским правовым традициям. Под влиянием романо-германского права появилось множество сходных ему правовых институтов. В Китае и КНДР также особое место занимают институты, присущие социалистическому праву. На Японское право некоторое влияние оказало право Соединённых Штатов.

Смешанные правовые семьи

Смешанные правовые системы бывают следующих видов:

  • дуализм романо-германского и англо-американского права (правовые системы Израиля, Камеруна, Кипра, Мальты, Таиланда, Филиппин; административно-территориальных единиц: Квебека, Луизианы, Пуэрто-Рико, Шотландии);
  • дуализм англо-американского и религиозного права (правовые системы Бангладеш, Индии, Нигерии, Малайзии, Мьянмы, Пакистана, Судана, Танзании, где действуют в том числе нормы шариата);
  • дуализм романо-германского и религиозного права (правовые системы Алжира, Джибути, Египта, Иордании, Ирана, Ливана, Марокко, Сирии, Туниса и др.);
  • дуализм романо-германского и обычного права (правовые системы Камбоджи, Лаоса, Конго, Мадагаскара, Мали, Руанды, Эфиопии, Южной Кореи и др);
  • дуализм англо-американского и обычного права (правовые системы Бутана, Ганы, Гонконга, Замбии, Кении, Папуа-Новой Гвинеи, Сингапура и др.);
  • дуализм римско-голландского и англо-американского права (правовые системы Ботсваны, Гайаны, Лесото, Намибии, Свазиленда, Шри-Ланки, ЮАР);
  • дуализм романо-германского и социалистического права (правовые системы Вьетнама, КНР, Кубы, Лаоса и др.).

В правовых системах государств Африки (африканское право) тесно между собой переплетаются основные черты обычного права, мусульманского права, а также правовые системы бывших колонизаторов — романо-германское, англо-американское или римско-голландское.

В литературе также встречается утверждение о существовании так называемой «кочующей» правовой семьи[4], когда в правовую систему определённого государства привносятся некоторые правовые традиции чужестранцев и связано это зачастую с миграционными процессами и глобализацией. Такие социальные группы не ассимилируются в национальную правовую систему страны проживания, а живут по правилам своей коренной правовой семьи и национальной культуры (например, диаспора турок в Германии, арабов во Франции, эмигрантские кварталы в Великобритании).

Международное право

Международное право — особая правовая система, регулирующая отношения между государствами, созданными ими международными организациями и некоторыми другими субъектами международного общения.

См. также

Напишите отзыв о статье "Правовая семья"

Примечания

  1. (digital.slub-dresden.de/werkansicht/dlf/60761/225/)
  2. Рене Давид. Основные правовые системы современности. — М., 2009.
  3. Лафитский В.И. [nib29.ucoz.ru/_ld/1/132_lafitsky.pdf Сравнительное правоведение в образах права]. — М., 2010. — Т. 1. — С. 200-275.  (Проверено 6 сентября 2012)
  4. 1 2 Тихомиров А.Ю. Курс сравнительного правоведения. — М., 1996. — С. 128; 319.
  5. Саидов А.Х. Сравнительное правоведение. — М., 2003. — С. 238.
  6. Графский В.Г. [www.pravo.vuzlib.net/book_z1111_page_35.html Всеобщая история права и государства]. — М.: НОРМА, 2003. — С. 667.  (Проверено 6 сентября 2012)

Литература

  • Правовые системы стран мира. Энциклопедический справочник. Под ред. Сухарева А. Я. Норма. 2003. kommentarii.org/strani_mira_eciklopediy/
  • Венгеров А.Б. Теория государства и права. — М.: Юристъ, 1996.
  • Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности = Les grands systemes de droit contemporains / Пер. с фр. В. А. Туманова. — М.: Международные отношения, 2009. — 456 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-7133-1340-1.
  • Саидов А.Х. [www.scribd.com/doc/60180897/%D0%90-%D0%A5-%D0%A1%D0%B0%D0%B8%D0%B4%D0%BE%D0%B2-%D0%A1%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BD%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%D0%B5-%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5 Сравнительное правоведение (основные правовые системы современности)] / Под ред. В.А. Туманова. — М.: Юристъ, 2003. — 448 с. — ISBN 5-7975-0334-4.
  • Лафитский В.И. Сравнительное правоведение в образах права. — М.: Статут, 2010-2011. — Т. [nib29.ucoz.ru/_ld/1/132_lafitsky.pdf 1] и [www.estatut.ru/pdf/538.pdf Т.2]. — ISBN 978-5-8354-0653-1.
  • Тихомиров Ю.А. Курс сравнительного правоведения. — М.: НОРМА, 1996. — 432 с. — ISBN 5-89123-042-9.

Отрывок, характеризующий Правовая семья

– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!