Правопонимание

Правопонима́ние — определённое представление о существе права.

На вопрос: «Что есть право?» разные школы права отвечали по-разному.

• Ульпиан — право есть искусство о добром и справедливом;
• Рудольф фон Иеринг — право есть защищённый государством интерес, право — ничто без государственной власти;
• Иммануил Кант — юристы до сих пор ищут своё определение права.

Теория естественного права

Представители

Сократ, Аристотель, Г.Гроций, Дж. Локк, Вольтер, Монтескье, Жан-Жак Руссо, А. Н. Радищев

Суть теории

Главное — это духовное, идейное, нравственное начало. Приоритет над нормативным и реальным началами. Право — это возведённая в закон справедливость, в рамках данной доктрины разделяется право и закон, так как закон может быть не правовым. Право возникает естественным путём, появляется раньше государства, а нормы права лишь воплощают эти идеи. Само право даровано Богом или природой, поэтому государство должно уважать и соблюдать естественные права и свободы человека (право на жизнь, имя, собственность, создание семьи и др.). После Второй мировой войны идёт процесс возрождения естественного права.

Историческая школа права

Представители

Г.Гуго, Савиньи, Пухта

Суть теории

Право — это историческое явление, которое, как и язык, не устанавливается договором, не вводится по чьему-либо указанию, а возникает и развивается постепенно. Законодатель должен максимально выражать «общее убеждение нации». Право основано на общих интересах, солидарности (многопартийность в парламенте), создание норм международного права — нормы договора (фиксированное согласие) или обычай (молчаливое согласие). Творец права — не законодатель, а народ; Народ-правотворец → основной источник права — обычай. Негативное отношение к кодификации права. Такая кодификация вредна, так как законодатель может исказить волю народа.

Психологическая теория права

Представители

Э.Р. Бирлинг, Л. Кнапп, Г. Тард, Л.И. Петражицкий, А. Росс З.Фрейд

Суть теории

Психика людей — это фактор, определяющий развитие общества, в том числе и право. Делится на два вида права — позитивное право и право каждой личности. Понятие и сущность права выводятся не из деятельности законодателя, а прежде всего из психологических закономерностей — правовых эмоций людей, которые носят императивно-атрибутивный характер. Правосознание состоит из правовой идеологии и правовой психологии. Роль правосознания и правовой культуры чрезвычайно важна.

Социологическая школа права

Представители

Ойген Эрлих, С. А. Муромцев , Роско Паунд, Дж. Фрэнк, Р. Иеринг

Суть теории

Право — это не то, что задумано, и не то, что записано, а то, что получилось в действительности. Право воплощается не в естественных правах и законах, а в реализации законов. Если закон находится в области должного, то право — в сфере сущего. Есть право в текстах («мёртвое право») и есть право поведения субъектов правоотношений («живое право»). Формулируют такое «живое» право прежде всего судьи в процессе юрисдикционной деятельности (Паунд: «Право — то, что решил судья»). Источник познания права — это непосредственное наблюдение жизни, поступков; изучение обычаев и документов (договоры, завещания, сделки).

Позитивная теория

Представители

К. Бергбом, Т. Гоббс, Г. Ф. Шершеневич, Дж. Остин.

Суть теории

Эта теория возникла в значительной степени как оппозиционная «естественному праву». Право — это приказ, принуждение исходящий от государства. Право возникает с государством, не будет государства — не будет права. Кто нарушает нормы позитивного права — санкция (кара, наказание).

Нормативизм (неопозитивизм)

Представители

Р. Штаммлер , П. И. Новгородцев, Г. Кельзен

Суть теории

Право исходит только от государства — право немыслимо без государства, как и государство без права. Исходным является представление о праве как о системе (пирамиде) норм, где на самом верху находится «основная норма», принятая законодателем, и где каждая низшая норма черпает свою законность в норме большей юридической силы. Правовые нормы носят иерархичный характер, в основании находятся индивидуальные акты. По Кельзену, право — это сфера должного, а не сущего. Оно, таким образом, не имеет обоснования вне сферы норм долженствования и его сила зависит от логичности и стройности системы юридических правил поведения. Право следует изучать в «чистом виде», наука должна описывать свой объект таким, какой он есть, а не предписывать, каким он должен быть.

Материалистическая теория права

Представители

Маркс, Энгельс, Ленин

Суть теории

Право понимается как возведенная в закон воля господствующего класса, то есть как классовое явление. Содержание выраженной в праве классовой воли в конечном счете определяется характером производственных отношений, носителями которых выступают классы собственников, держащие в своих руках государственную власть. Право представляет собой такое социальное явление, в котором классовая воля получает государственно-нормативное выражение. Право — это нормы, устанавливаемые и охраняемые государством.

Интегративная теория

Представители

А. С. Ященко, Б. А. Кистяковский, Р. З. Лившиц, В. В. Лазарев, В. Г. Графский, Р. А. Ромашов, В. П. Казимирчук, В. Н. Кудрявцев, В. В. Ершов.

Суть теории

Право — совокупность признаваемых в данном обществе и обеспеченных официальной защитой нормативов равенства и справедливости, регулирующих борьбу и согласование свободных воль в их взаимоотношении друг с другом . Интегративная юриспруденция родилась из естественно-правовой и социологической, создаёт синтетическую теорию права. Основной признак права — нормативность (в чем и заключается его единство с моралью и религией).

Либертарная теория В. С. Нерсесянца

В юридическо-либертарной классификации правопониманий различают два диаметрально противоположных подхода к определению права через юридическое (лат. ius — право) и легистское (лат. lex — закон) правопонимание.

Легистское правопонимание. Согласно данному подходу право представляет собой продукт деятельности государства, устанавливаемый государственной властью и охраняемый силой государственного принуждения. В этом случае право и закон — суть одно и то же. С этой точки зрения, властная принудительность является единственной отличительной особенностью права. Показательным в данном является высказывание Гоббса Т. —

«Правовая сила закона состоит только в том, что он является приказанием суверена».

Подобные представления в XIX веке развивали Дж. Остин, Ш. Амос, Г. Ф. Шершеневич и др.

С легистской точки зрения, определение права можно сформулировать следующим образом: Право — это система формально-определённых, установленных либо санкционированных государством общеобязательных правил поведения (норм права), регулирующих общественные отношения, обеспечиваемых возможностью государственного принуждения.

Юридическое правопонимание. Для юридического типа правопонимания характерна та или иная версия различия права и закона. При этом под правом имеется в виду нечто объективное, не зависящее от воли, усмотрения или произвола законоустанавливающей власти, то есть определенное, отличное от других социальное явление.

В рамках юридического правопонимания среди прочих существуют:

• Естественно-правовой подход.

С точки зрения естественно-правового подхода, право — это право, извне преданное человеку и приоритетное к человеческим установлениям.

• Либертарно-юридический подход, разработанный Нерсесянцем В. С.

Согласно данному подходу под правом понимается нормативное выражение принципа формального равенства, под которым, в свою очередь, подразумевается единство трех компонентов:

1. равной для всех нормы и меры
2. свободы
3. справедливости

Институциональная теория В. А. Четвернина

Согласно ответу на ключевой вопрос правовой философии («что есть право?») выделяется два основных типа правопонимания:

• потестарный (от лат. potestas — сила, мощь)
• либертарный (от англ. liberty — свобода).

Согласно первому из них правом являются принудительные нормы, которые устанавливаются социальными субъектами, имеющими возможность обеспечить их выполнение. Именно принудительность этих норм, а не их особое содержание или форма выражения является конституирующим признаком права.

Согласно второму типу правопонимания право обладает самостоятельной сущностью. Соответственно, о социальной норме (например, законе) можно сказать, что данная норма является правовой или неправовой в зависимости от её соответствия принципам права. В естественно-правовых учениях неправовыми являются те нормы, которые противоречат имманентным нравственным законам природы. В российской либертарно-юридической школе (В. С. Нерсесянц, В. А. Четвернин) неправовыми принято считать те нормы, которые нарушают принцип формального равенства — равенства всех людей в правоспособности и правосубъектности.

В. А. Четвернин считает свой подход институциональным (социологическим) либертаризмом, тогда как теории В. С. Нерсесянца он приписывает догматический либертаризм.

Коммуникативная теория права А. В. Полякова

Право — это коммуникация (правоотношения — правонарушение — судопроизводство). Сущность определяют эйдосы (образы, идеи) — у каждого субъекта свой образ права, «там где общество, там и право». Есть право не в юридическом смысле: детское право (не брать чужого), право охотников, картёжное право и т. д.

Реалистический позитивизм Р. А. Ромашова

Право — система справедливых, гуманных, разумных норм и принципов права, кот. оптимально эффективно реализуются (ближе к социологической школе). Право — действующие нормы, разумные и эффективные, они соответствуют интересам общества.

Литература

• Лейст О. Э. [forum.yurclub.ru/index.php?download=5014 Сущность права: Проблемы теории и философии права/ МГУ им. М. В. Ломоносова. — М.: Зерцало-М, 2002. — 279 с.]
• Нерсесянц В. С., Общая теория права и государства. М.: Норма, 2002. ISBN 5-89123-381-9
• Четвернин В. А. [forum.yurclub.ru/index.php?download=2098 Проблемы теории права и государства. Краткий курс лекций.] М., 2007 г.
• Синха С. П. (Surya Prakash Sinha) [forum.yurclub.ru/index.php?download=4459 Юриспруденция. Философия права. Краткий курс] / Пер.с англ.— М.: Издательский центр «Академия», 1996.— 304 с.
• Матузов Н. И., Малько А. В. Теория государства и права: Учебник. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Юристъ, 2005. — 541 с.
• Поляков А. В. Общая теория права: Феноменолого-коммуникативный подход: Курс лекций /А. В. Поляков; Ассоциация юридический центр; Кафедра теории и истории государства и права Санкт-Петербургского государственного университета. − 2-е изд., учеб. — СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. — 845 с.
  • [www.law.edu.ru/doc/document.asp?docID=1139622 Современные проблемы правопонимания]: Обсуждение монографии А. В. Полякова: «Общая теория права: Курс лекций» (СПб.: Юридический центр Пресс, 2001)
• Алексеев С. С., Архипов С. И. Теория государства и права. 1998

Отрывок, характеризующий Правопонимание

– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.