Православие в Венгрии
Православие в Венгрии. Число православных верующих в Венгрии на 2001 год насчитывало составляет около 15 000 человек (около 0,15 % населения)[1]. Православие исповедуют в основном представители национальных меньшинств, главным образом сербы, а также румыны, украинцы и пр. Территория Венгрии находится под юрисдикцией Сербской православной церкви, которая имеет Будимскую епархию с центром в городе Сентендре. Также в Венгрии существуют приходы Константинопольского патриархата, объединённые в Венгерский экзархат, Русской православной церкви, объединённые в Будапештскую и Венгерскую епархию, а также Венгерская епархия Румынской православной церкви.
История
Венгры в период своего переселения в Европу оставались язычниками. После их поселения в Придунайской низменности ряд христианских миссионеров с Запада предпринимал попытки обратить их в христианство, однако до начала XI века они в целом были безуспешными. Первым христианским королём страны стал Иштван I, впоследствии канонизированный, как и его сын Имре. В первой половине XI века большая часть венгров приняла христианство латинского обряда, значительную роль в обращении венгров сыграл Герард Венгерский. После Великого раскола христиане в Венгрии остались в подчинении Рима, однако в стране (в отличие от государств Западной Европы) никогда не прекращалось присутствие православной веры – благодаря православным сербам, грекам и румынам (влахам)[2].
После начала османского завоевания на территорию Венгрии бежало множество сербов. Ими были построены первые сербские церкви в Буде, Эстергоме и Комароме (1511), в 1585 году был основан монастырь Грабовац. В XVI — первой половине XVII века общины при этих храмах управлялись архиереями Бачской епархии кафедра в Сегедине (ныне Сегед, Венгрия) и Славонской епархии (с кафедрой в Пожеге, Сербия)[3].
В 1640—1650-х годы для этих сербских беженцев была сознана Будимская епархия с центром в Табане, пригороде Буды (по сербски Будим, ныне район Будапешта)[3].
Православное присутствие в Венгрии значительно увеличилось после Великого переселения сербов в 1690 году, когда ок. 9000 сербов переселились на территорию Венгрии. После этого был построен ряд православных церквей и монастырей.
В 1918 году, после распада Австро-Венгрии, Венгрия стала независимым государством. Большую часть православного населения страны в период между двумя мировыми войнами составляли сербы, юрисдикционно оформленные в Будимскую епархию Сербской Православной Церкви. В состав епархии входили, помимо сербских, шесть приходов греко-венгерского происхождения, имевших определённую автономию. Значительным было румынское присутствие. Кроме того, в Венгрии были открыты русские эмигрантские приходы. Они подчинялись Русской Зарубежной Церкви и Западноевропейскому экзархату Константинопольского Патриархата[2].
В 2000 году была образована Будапештская и Венгерская епархия Русской православной церкви.
13 февраля 2012 года в Будапеште в здании Парламента Венгрии состоялись слушания по вопросу заключения соглашения между Правительством Республики и представленными в стране православными юрисдикциями — Константинопольской, Русской, Сербской, Румынской и Болгарской церквами.[4]
См. также
Напишите отзыв о статье "Православие в Венгрии"
Примечания
- ↑ [www.nepszamlalas.hu/eng/volumes/18/tables/load1_26.html Статистические данные на 2001 год]
- ↑ 1 2 [www.pravoslavie.ru/put/33848.htm Сергей Мудров. Православная Европа. Статья 7 Венгрия: радость миссионерских приходов и плач покинутых церквей. Часть 1 / Православие.Ru]
- ↑ 1 2 [www.pravenc.ru/text/153573.html БУДИМСКАЯ ЕПАРХИЯ] // Православная энциклопедия. Том VI. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2003. — С. 318-319. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-010-2
- ↑ [www.patriarchia.ru/db/text/2020681.html Состоялась дискуссия по вопросу заключения соглашения между Правительством Венгрии и Поместными Православными Церквами, представленными в этой стране]
|
Это заготовка статьи о Венгрии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о православии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Православие в Венгрии
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
