Православие в Демократической Республике Конго

Демократическая Республика Конго Демократическая Республика Конго Православие в Демократической республике Конго представлены: Александрийская православная церковь ИПЦ Греции (Синод Хризостома)
Основная информация
Страна	ДР Конго
Площадь	2 345 410 км²
Численность населения	75 507 308 чел.
Сайт	[www.synodinresistance.org/Administration_en/ZaireMissions.html ИПЦ Греции]  (англ.)

Православие в Демократической Республике Конго (бывший Заир) появилось вместе с приходом греческих торговцев в 30-х годах XX века. Греки возводили здесь небольшие храмы для себя, в основном в столице и в восточной части страны. Конго тогда была колонией Бельгии и коренное население не могло выбирать вероисповедание. Но особым покровительством колониальной власти пользовались католические миссии, которыми руководили бельгийцы. Поэтому, в частности, грекам не разрешено было проповедовать.

Но в 1958 году правительство разрешило учредить в Киншасе митрополию Александрийского патриархата, с которой все и началось. В 1960 году Конго получила независимость, и граждане получили право свободы вероисповедания. Контактируя с греками, некоторые конголезцы начали интересоваться Православием.

В 1968 году некоторое число конголезцев было крещено православными в городе Лубумбаши.

С начала 1970-х годов в Конго начинают проповедовать Афонские монахи. Одним из первых здесь был отец Хризостом (Папасарандопулос). Он трудился здесь с 1970 по 1972 годы, образовав в городе Кольвези самый крупный миссионерский центр. До отца Хризостома здесь был ещё один проповедник — отец Афанасий (Афидес).

С 1972 года ДРК появились первые православные «чёрные» священники, но число их увеличилось медленно, так как не было богословского образования, доступного для местных жителей. Одним из главных чернокожих проповедников был протоиерей Хризостом Чибасу (Tshibasu). Он был родом из Кананга, столице провинции Лулуа и принадлежал к народности балуба, изначально крещёный к католической церкви. В 1972 году стал священником в юрисдикции Александрийского патриархата. До 1990 года миссионер действовал по всей земле Касаи, обратив в православие тысячи конголезцев. В 1991 году протоиерей Хризостом Чибасу присоединился к греческой старостильной церкви «Синод противостоящих» и 2012 годоу в его юрисдикции было 16 приходов и общин.

Дело отца Хризостома продолжил отец Амфилохий Цухос. Его трудами к 1975 году в Заире было уже три православных центра — к центру в Кольвези добавились миссии в Кананге и Бузи-Майи. Приняли крещение более 1200 человек. Был сделан перевод Евангелия на язык суахили-бора и выпущен на это языке «Малый катехизис». Заложены храмы в деревнях Катумба, Киссоте и Кабуги. Появились часовни в деревнях Кипусси, Катумба, Киссоте и Кабуги. В городе Кольвези был построен храм Св. Георгия, завершено переложение на ноты Божественной литургии. В Киссоте, Кабуги и Муссиме основаны три православные школы.

С 1977 года здесь стал проповедовать отец Косма Асланидис, которого называют «апостол Заира». Приехав в Заир ещё мирянином, он много проповедовал и помогал в строительстве храмов. Позже вернулся в Грецию, принял монашество и уже монахом приехал обратно. Был во многих местах Заира и присоединил к Православию огромное количество народа. Это стало известно из его писем, отрывки из которых приводит его друг и ученик православный «черный» священник отец Феотим из Кольвези в своей книге «Мы будем жить в раю». Жизнь о. Космы закончилась трагически: он разбился на автомобиле в 1986 году.

Другой путь распространения Православия — это когда конголезцы сами начинали предпринимать шаги к созданию православных общин. При этом им помогали православные американцы и французы. Этим в 70-е годы занимался в Свято-Сергиевском православном богословском институте в Париже. Так, к 1977 году появились священнослужители с образованием: один в Киншасе, два в Кольвези, один диакон в Гатанге и один в Казенге. В провинции Касая было максимальное количество православных, но верующие слабо наставлены в вопросах веры из-за недостатка учителей. В Киншасе самое значительное развитие Православия. Так, в 1975 году некий священник Кталан открыл в городе курсы пастырского богословия и организовал приход с числом верующих более 600 человек. Приходу удалось собрать деньги и послать учиться двух человек в Свято-Сергиевский православный богословский институт в Париже. Также они добились выделения участка для строительства храма.

В 1987 году трудами митрополита Центральной Африки Тимофея в Заире появился первый женский монастырь. Насельницами стали 12 монахинь, все — коренные жительницы Заира. Кроме этого, ещё существовало 45 православных общин, состоящих из африканцев.

Сколько сейчас в Конго православных — вопрос затруднительный. По всей Африке нет более или менее точных данных, и по Конго вообще трудно что-либо говорить. Современная история этой страны — это одна большая гражданская война. Родом отсюда, кстати, известный многим по названию Университета Дружбы народов в Москве пламенный борец за свободу Патрис Лумумба. Он пытался захватить власть в стране, и его сторонников тогда, в далеком 1960 году, поддерживал Советский Союз.

В 2002 году с 1 по 23 февраля в Конго был с официальным визитом Патриарх Александрийский и всей Африки Петр VII. Его встречал митрополит Центральной Африки Тимофей.

На конец 2005 года на территории Конго насчитывалось уже около 1 000 000 православных христиан, по всей Африке данных о количестве православных нет, так как постоянно происходит массовое крещение новообращённых.

Литература

• Мы будем жить в Раю // www.pravoslavie.ru/cgi-bin/sykon/client/display.pl?sid=247&did=1704

Отрывок, характеризующий Православие в Демократической Республике Конго

– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.