Православие в Словакии

Православие в Словакии имеет давнюю историю. Впервые христианство распространилось здесь благодаря святым Кириллу и Мефодию в IX веке. В XX веке была создана Мукачевско-Пряшевская епархия, находившуюся в юрисдикции Сербской церкви до 1940-х годов, когда вместе с Чешской, перешли к Русской православной церкви от которой в 1951 году получили автокефалию.

Сейчас на территории Словакии служат три епископа, находится две епархии, 171 приход.

История

Миссия святых Кирилла и Мефодия

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Начало христианству на территории Моравии и Словакии восходит к первой половине IX века, когда на эти земли пришли проповедники из Греции, Валахии и Германии. Успеху проповеди препятствовало то, что миссионеры действовали разрозненно и совершали богослужение не на славянском языке, а по-гречески и на латыни. К тому же немецкая миссия угрожала независимости Моравского государства.

В 862 году святой Ростислав, князь Моравский (846—870) после совета со своими вельможами (жупанами) и народом отправил посольство к византийскому императору Михаилу III с просьбой прислать в Моравию такого проповедника, который бы учил народ на родном языке. По совету святителя Фотия, патриарха Константинопольского для этого дела были избраны ученые братья Кирилл (Константин) и Мефодий. В 863 году святые братья прибыли в Моравию. Их миссионерская деятельность простиралась на территорию современных Чехии и Словакии. Ими была создана славянская азбука, переведены на славянский язык Писание, богослужебные и канонические книги Восточной Церкви. Всё это способствовало массовому крещению народа. Своих учеников, подготовленных к священнической хиротонии, святые братья планировали отправить на посвящение в Константинополь. Однако политическая нестабильность в Византийской империи не позволила им получить оттуда своевременную поддержку.

Активная миссионерская деятельность славянских просветителей вызвала противодействие со стороны немецкого клира, поддерживаемого частью местных феодалов. Святые братья были обвинены в ереси.

В 867 году Константин и Мефодий отправились в Рим. Здесь они были торжественно встречены папой Адрианом II (867—872). Братья привезли с собой мощи святого Климента Римского, которые были положены в Риме в храме, построенном в честь этого святителя. 14 февраля 869 года в Риме умер Константин, который был похоронен в базилике святого Климента. Перед смертью он принял монашеский постриг с именем Кирилл.

Святой Мефодий и славянские ученики святого Кирилла были рукоположены́ в священные степени папой Адрианом и отправлены в Блатенское княжество (частично занимавшую территорию современной Словакии) по просьбе местного князя Коцела Блатенского. Вскоре по просьбе того же князя святой Мефодий был поставлен в епископы Паннонские. Паннония была изъята из власти баварских епископов латинского обряда и непосредственно подчинена Риму. Это вызвало недовольство немецкого клира и феодалов, которые, взяв Мефодия под стражу, отправили его в тюрьму в Швабии. Святитель вышел на свободу лишь через два с половиной года.

После этого святой Мефодий вновь был отправлен в Моравию Папой Иоанном VIII. Здесь у власти находился князь Святополк, племянник святого Ростислава, который сверг своего дядю с престола. Святой Ростислав был ослеплен и посажен немецкими князьями в тюрьму, где и умер. Однако вскоре Святополк порвал с немцами и стал поддерживать славянское богослужение. При его покровительстве святой Мефодий продолжил миссионерские труды своего брата. Святой много путешествовал по Великоморавскому государству, крестил народ и ставил священников из славян. Так, например, около 874 года им были крещены князь чехов Борживой, его жена Людмила Чешская и двое их сыновей. Мефодий провел в Чехии около года, освятив здесь первые христианские храмы и поставив для чехов несколько священников. 4 апреля 885 года святой Мефодий скончался. Его славянские ученики были изгнаны из Великой Моравии. Святые Климент, Наум и Ангеларий пошли на юг к Македонии, Болгарии и Сербии; святой Савва — в пределы современного Закарпатья, а святой Горазд — на Русь.

Однако с тех пор славянское богослужение в Восточной Словакии уже не прерывалось никогда.

Православие при династии Арпадов

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

После распада Великой Моравии Словакия вошла в состав Венгерского королевства. Династия Арпадов (Арпадовичей), которая правила в Венгрии в 889—1301 годах находилась в родственных связях с византийскими и русскими аристократическими родами и поэтому терпимо относилась к греческой и славянской богослужебным традициям.

Известно, что ещё в XIV веке греческих православных монастырей в Венгерском королевстве было больше, чем католических, что вызывало беспокойство Римского престола.

В Мукачеве ещё с IX века существовала православная епархия, в которую входило славянское население (русины и словаки Закарпатья (Подкарпатской Руси), Восточной Словакии и Потисья. После 1453 году эта епархия удерживала некоторое время связь с Киевской митрополией, а позднее с Галицкой митрополией, Молдавской и Сербской православными церквями.

В 1308 к власти в Венгрии пришла Анжуйская династия, которая покровительствовала католикам, и это ухудшило положение православных.

Уния

В первой половине XVII века в Восточной Словакии и Закарпатье делаются попытки введения унии. Сначала они были неудачными. Так в 1614 году униатский епископ Анастасий Крупецкий был изгнан из монастыря Красный Брод на Земплине.

Только 24 апреля 1646 в Ужгороде 63 православных священника заключили унию с Католической церковью. Документ об унии был оформлен лишь в 1652 году со значительными фактическими ошибками. Так датой возникновения унии здесь назван 1649 год. Этой фальсификацией объясняется разнобой в датировке Ужгородской унии, что имеет место в церковно-исторической литературе и поныне. Документ в 1652 году был подписан лишь 6 архидеканами (благочинными).

Простой же народ, несмотря на своё формальное униатство, продолжал держаться «старой веры». В Восточной Словакии (Спиш, Шариш, Земплин и Уг) и Закарпатье сохранились юлианский богослужебный календарь, церковнославянский язык, традиционных для этой местности церковные распевы и иконографию. Славянское богослужение помогло сохранить национальную идентичность и противостоять мадьяризации вплоть до начала XX века.

Латинизация униатов

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

С 1699 года вся Венгрия попала под власть Габсбургов. В XVIII веке в царствование ревностной католички Марии Терезии (1717—1780) начался процесс латинизации униатской церкви в Восточной Словакии и Закарпатье. Делаются попытки введения григорианского календаря, праздники поклонения Святым Дарам, обычая совершать розарий, западного облачения для духовенства. Проводится исправления православных книг по римским образцам, демонтируются иконостас и т. д. Толерантный патент (Акт о веротерпимости) императора Иосифа II, выданный 13 октября 1781, гарантировал свободу вероисповедания не только протестантам, но и православным. Однако в Венгерской части империи переход униатов в православие был обставлен практически невыполнимыми юридическими процедурами, что свело на нет действие указанного патента.

Пряшевская греко-католическая епархия

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В 1816 году создается Пряшевская греко-католическая епархия, целью которой была ликвидация остатков православия в крае и переведение в латинский обряд местных униатов. Но эти цели не были достигнуты. Лучшие представители униатского духовенства выступили защитниками местных церковных традиций.

Возвращение униатов в православие

В Словакии в XIX веке также были случаи перехода в православие. Массовым этот процесс стал в среде карпатороссов, эмигрировавших в Северную Америку. Заслуга воссоединения с Православной церковью карпаторусских эмигрантов принадлежит протоиерею Алексею Товту (1853—1909). Он был профессором церковного права в греко-католической семинарии в Пряшеве. В 1889 году прибыл в Америки и возглавил униатский приход в Миннеаполисе. В 1891 году вместе с приходом перешёл в православие. В 1916 году была основана Питтсбургская Карпаторусская епархия, первым епископом которой стал преосвященный Стефан (Дзюбай). В 1994 году отец Алексей Товт причислен Православной церковью в Америке к лику святых как «отец американского Православия».

Знакомство с русским православием подталкивало и общины Восточной Словакии вернуться в Православную церковь. Одна из таких попыток была предпринята жителями Бехерова у Бардейова, но австрийская полиция её пресекла.

В начале XX века трудами по возрождению православия в крае прославился архимандрит Алексий (Кабалюк) (1877—1947). В 1905 году он уехал в Россию, затем посетил Афон, где был воссоединён с православием. В 1910 году принял монашеский постриг и иерейскую хиротонию в Яблочинском монастыре, после чего вернулся в Закарпатье. Благодаря его деятельности за короткое время сотни людей вернулись в православие.

В канун Первой мировой войны против православных общин сёл Великие Лучки (Мукачевский район) и Изы (Хустский район) был спровоцирован Мармароша-Сиготские процессы. На скамье подсудимых оказались 64 человека, в основном простые крестьяне. Они были обвинены в государственной измене. Процесс длился с 29 декабря 1913 года в 3 марта 1914 36 человек, в их числе и о. Алексий, были осуждены на тюремное заключение, остальные приговорены к телесным наказаниям. Заключенные вышли на свободу лишь после падения Австро-Венгерской империи в 1918 году.

После окончания Первой мировой войны началось активное движение за возвращение униатов в лоно Православной церкви в Закарпатской Украине и Восточной Словакии. Это было чисто народное движение, почти не нашедшее поддержки со стороны греко-католического духовенства. К 1920 году к православному движению присоединилось здесь уже около 50 000 человек, а к 1928 году число православных достигло 112 000 человек.

Чешская православная епархия

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

После создания Чешской православной епархии Сербской православной церкви во главе с епископом Гораздом (Павликом), на территории Словакии тоже стали открываться приходы этой юрисдикции.

Восстановление Мукачевско-Пряшевской епархии

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В 1929 году Сербская православная церковь возродила Мукачевско-Пряшевскую епархию. В тридцатых годах Православная церковь имела здесь уже более 100 приходов, в которых служило около 100 священников. Для управления епархией в 1920-1930-е годы в Восточную Словакию и Закарпатье направлялись архиереи из Сербии. Среди них особо известен своей миссионерской деятельностью епископ Нишский Досифей (Васич) (впоследствии митрополит Загребский). В 1930 году на Подкарпатскую епархию был назначен епископ Иосиф, которому в Чехословакии прибыл известный богослов Иустин (Попович), который трудился здесь в течение двух лет. К 1938 году здесь было построено 127 новых храмов и открыто несколько монастырей и скитов.

Юрисдикция Константинопольского патриархата в Словакии

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В Восточной Словакии и Закарпатье существовали также приходы, подчинявшиеся архиепископу Савватия. В 1923 году им был направлен сюда архимандрит Виталий (Максименко), выпускник Казанской духовной академии, который был до революции среди братии Почаевской лавры и занимался там издательской деятельностью. Во время военных и революционных потрясений о. Виталий сумел сохранить типографию, которую перевез сначала в Сербию, а оттуда в Словакию. Благодаря его миссионерской деятельности в Восточной Словакии было создано 26 православных приходов.

Следует также отметить, что в 1923—1924 годах на Закарпатье в юрисдикции архиепископа Савватия служил известный отечественный иерарх епископ (впоследствии митрополит) Вениамин (Федченков).

1 апреля 1928 собрание представителей этих общин, которые проходили в Медзилаборцах, приняли решение о переходе в юрисдикцию Сербской православной церкви. Главной заслугой о. Виталия является создание монастыря Преподобного Иова Почаевского в Ладомировой и открытия при нём типографии. Монастырский храм был построен в 1926 году. «Типография Преподобного Иова Почаевского» выпустила в свет Служебник, Требник, уникальный Большой Сборник, Молитвослов и другие книги. В 1926 году монастырь начал издавать журнал «Православная Карпатская Русь», переименованный вскоре в «Православную Русь», что есть сейчас печатным органом РПЦЗ. В 1934 году архимандрит Виталий был рукоположен в епископа митрополитом Антония (Храповицким) в Сремских Карловцах и отправлен в Северной Америки как архиепископ. Во время Второй мировой войны созданный им монастырь был разрушен (сохранился только храм, а братия переселилась в обитель Святой Троицы в Джорданвилле, штат Нью-Йорк, США), куда была перевезена и типография.

Приходы русской эмиграции

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В промежутке между двумя мировыми войнами на территории Чехословацкой республики существовали также православные приходы русских эмигрантов, подчинявшиеся митрополиту Евлогию (Георгиевскому). На территории Словакии действовал, в частности, русский храм в Братиславе.

Вторая мировая война

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

После захвата германскими войсками чешских земель на территории Словакии был провозглашено самостоятельное государство, находившееся в фактической зависимости от немецких властей. Закарпатье вошло в венгерскую зону оккупации. Мукачевский епископ Владимир (Раич) был взят под стражу венгерскими властями. Православные приходы Закарпатья и Словакии перешли в подчинение архиепископу Серафиму (Ляде).

Переход в Московский патриархат

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В 1945 году остро встал вопрос о будущей юрисдикцию православных приходов Чехословакии. Сербская церковь, пережившая немецкую оккупацию, только начинала восстанавливаться. Московская Патриархия же все больше привлекала к себе внимание со стороны местных православных общин. Этому способствовало то, что в октябре 1945 года с ней воссоединился епископ Сергий (Королёв) и подчинённые ему эмигрантские приходы.

Подкарпатская Русь вошла в состав СССР как Закарпатская область Украинской ССР. По соглашению Синодов Сербской и Русской церквей Мукачевская епархия перешла в юрисдикцию Московской Патриархии.

8 ноября 1945 епархиальный съезд Чешской православной епархии, состоявшегося в Оломоуце, принял решение начать переговоры о выходе из юрисдикции Сербской патриархии и переход в подчинение Русской церкви.

После «бархатной революции» 1989 года в Восточной Словакии начался массовый переход верующих из православной в униатскую Церковь. 29 мая 1990 года Президиум Национального совета Словакии издал закон «Об урегулировании имущественных взаимоотношений между Греко-Католической и Православной Церквами» (закон № 211/1990), в соответствии с которым греко-католической Церкви возвращалось всё недвижимое имущество, принадлежавшее ей до 28 апреля 1950 года.

Современное состояние

На территории Словакии действуют две епархии Православной церкви Чешских земель и Словакии:

• Пряшевская епархия
• Михайловско-Кошицкая епархия

Пряшевский епархию возглавляет Иоанн (Голонич), Михаловскую — Георгий (Странский). Есть также викарный епископ Комаренский Тихон (Холлоши).

Кафедральным собором Пряшевской епархии и главным православным храмом Словакии является Собор святого Александра Невского в Пряшеве. Кафедральным собор Михайловской епархии есть Собор святых Кирилла и Мефодия в Михаловцах.

В Словакии проживает 50 000 православных и находится 125 храмов и 105 православных приходов.

Ссылки

• [archive.jmp.ru/page/index/195007429.html ПРЕКРАЩЕНИЕ УНИИ В ЧЕХОСЛОВАКИИ] // ЖМП, № 7 июль 1950

Отрывок, характеризующий Православие в Словакии

Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
Во время его пребывания в Лысых Горах все домашние обедали вместе, но всем было неловко, и князь Андрей чувствовал, что он гость, для которого делают исключение, что он стесняет всех своим присутствием. Во время обеда первого дня князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо замолчал и сейчас после обеда ушел к себе. Когда ввечеру князь Андрей пришел к нему и, стараясь расшевелить его, стал рассказывать ему о кампании молодого графа Каменского, старый князь неожиданно начал с ним разговор о княжне Марье, осуждая ее за ее суеверие, за ее нелюбовь к m lle Bourienne, которая, по его словам, была одна истинно предана ему.
Старый князь говорил, что ежели он болен, то только от княжны Марьи; что она нарочно мучает и раздражает его; что она баловством и глупыми речами портит маленького князя Николая. Старый князь знал очень хорошо, что он мучает свою дочь, что жизнь ее очень тяжела, но знал тоже, что он не может не мучить ее и что она заслуживает этого. «Почему же князь Андрей, который видит это, мне ничего не говорит про сестру? – думал старый князь. – Что же он думает, что я злодей или старый дурак, без причины отдалился от дочери и приблизил к себе француженку? Он не понимает, и потому надо объяснить ему, надо, чтоб он выслушал», – думал старый князь. И он стал объяснять причины, по которым он не мог переносить бестолкового характера дочери.
– Ежели вы спрашиваете меня, – сказал князь Андрей, не глядя на отца (он в первый раз в жизни осуждал своего отца), – я не хотел говорить; но ежели вы меня спрашиваете, то я скажу вам откровенно свое мнение насчет всего этого. Ежели есть недоразумения и разлад между вами и Машей, то я никак не могу винить ее – я знаю, как она вас любит и уважает. Ежели уж вы спрашиваете меня, – продолжал князь Андрей, раздражаясь, потому что он всегда был готов на раздражение в последнее время, – то я одно могу сказать: ежели есть недоразумения, то причиной их ничтожная женщина, которая бы не должна была быть подругой сестры.
Старик сначала остановившимися глазами смотрел на сына и ненатурально открыл улыбкой новый недостаток зуба, к которому князь Андрей не мог привыкнуть.
– Какая же подруга, голубчик? А? Уж переговорил! А?
– Батюшка, я не хотел быть судьей, – сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, – но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья ни виновата, а виноваты… виновата эта француженка…
– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..

Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
– Ну, рассказывай же, – говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колон и пошел из комнаты.
Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.


Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.