День Канады

День Канады (англ. Canada Day, фр. Fête du Canada), бывший День Доминиона (англ. Dominion Day, фр. Le Jour de la Confédération) — национальный праздник Канады, общегосударственный выходной день, отмечающий годовщину подписания 1 июля 1867 года акта о Британской Северной Америке, объединившего три провинции в единое государство Канада. Праздник отмечается как в Канаде, так и за её пределами.

Событие

Часто называемое днём рождения Канады, особенно в популярной прессе, событие отмечает объединение Британских Северо-американских колоний Новая Шотландия, Нью-Брансуик и Провинция Канада в федерацию четырех провинций (Провинция Канада в процессе была разделена на Онтарио и Квебек), произошедшее 1 июля 1867 года. Хотя рассматривалось образование Канады, как королевства с собственными правами, британский парламент сохранил ограниченные права на контроль политики нового государства, которые постепенно уменьшались до 1982, когда Конституционный акт закрепил канадскую конституцию.

История

20 июня 1868 года генерал-губернатор Канады Чарльз Стэнли Монк опубликовал королевское воззвание к канадцам праздновать годовщину конфедерации. Однако праздник не являлся выходным днем до 1879 года, когда его назвали День Доминиона в память о том, что страна называлась Доминионом в акте о Британской Северной Америке. Изначально праздник не был основным в национальном календаре; до начала двадцатого века канадцы считали себя британцами и, таким образом, не были заинтересованы в праздновании отдельно канадской формы патриотизма. Поэтому никаких официальных церемоний не проводилось до 1917 года — золотой годовщины Конфедерации — и потом еще целое десятилетие.

Все изменилось после второй мировой войны; начиная с 1958 года канадское правительство руководит празднованием Дня Доминиона, обычно заключающимся в церемонии выноса знамени на Парламентском холме днём и вечером с последующим концертом и салютом. Столетие Канады в 1967 году часто рассматривается как важная веха в истории канадского патриотизма и становлении Канады как отдельного независимого государства, после которого День Доминиона стал более популярным среди простых канадцев. В поздних шестидесятых был добавлен многонациональный концерт в Оттаве, транслируемый по телевизору, и день стал известен как Фестиваль Канады; после 1980 года канадское правительство стало пропагандировать празднование Дня Доминиона за пределами столицы, выдавая для этого гранты и помощь городам по всей стране.

В присутствии только 12 членов Парламента, что на 8 членов меньше кворума, частная инициатива об изменении названия праздника на День Канады прошла Палату общин без дебатов за пять минут. С королевской санкции название праздника было официально изменено на День Канады 27 октября 1982 года, во многом благодаря принятию Конституционного акта ранее в этом году. Несмотря на некоторую полемику, многие канадцы неформально называли праздник Днем Канады задолго до того, как произошло официальное переименование. Эндрю Коэн (Andrew Cohen), ведущий колонки в Оттава ситизен, ранее в Глоуб энд Мейл, назвал День Канады «сокрушительной банальностью» и раскритиковал переименование «отказом от прошлого, ложным прочтением истории, отягченным политической корректностью и историческим невежеством». Для Коэна смена названия праздника есть пример системного отказа канадского правительства от канадской истории.

В качестве годовщины образования Конфедерации к Дню Доминиона, а затем и Дню Канады был приурочен ряд важных событий, как, например, первое (временное) выступление на нескольких национальных радиостанциях (1927), церемония открытия телевещания CBC (1958), открытие глубоководного пути Святого Лаврентия (1958), первое цветное телевещание в Канаде (1966), представление Ордена Канады (1967) и исполнение «O Canada» как национального гимна страны (1980). Другие события, которые произошли в этот день по случайному совпадению, — это первый день Битвы на Сомме в 1916 году (вскоре после этого провинция Ньюфаундленд и Лабрадор объявила 1 июля Днем Памяти, чтобы почтить воинские части Ньюфаундленда, которые понесли большие потери в этой битве), а также — это день подписания Китайского иммиграционного акта в 1923 году, заставившего канадцев китайского происхождения считать 1 июля Днем Унижения и бойкотировать празднование вплоть до 1947 года, когда этот акт был упразднен .

Празднование

Большинство общин в стране организуют массовые празднования на День Канады, обычно на свежем воздухе, как-то: парады, карнавалы, фестивали, барбекю, воздушные и морские представления, салют, бесплатные музыкальные концерты , а также церемонии подписания клятвы гражданина для новых граждан . Не существует стандартов празднования Дня Канады. Как сказала профессор международных отношений Оксфордского университета Дженифер Уэльс (Jennifer Welsh): «День Канады, как и сама страна, бесконечно нецентрализован. Нет ничего, что могло бы быть основным рецептом, как праздновать его — спишите это на природу Федерации». Однако ключевым местом празднеств является национальная столица Оттава, Онтарио, где на Парламентском Холме проходят большие концерты, под председательством Генерал-Губернатора Канады, как и в других парках города, а также в Халле (старая часть города Гатино, Квебек). Монарх также может присутствовать на праздновании Дня Канады в Оттаве; королева Елизавета II была в 1990, 1992, 1997 и 2010 годах. Королева также помогала праздновать столетнюю годовщину Канады 1 июля 1967 года.

Из-за федеративной природы праздника его отмечание является причиной трений в провинции Квебек. Например, федеральное правительство организовало празднование в Старом Порту — месте, предложенном государственной корпорацией, в то время как спонтанный парад встретил большое сопротивление федеральных властей. Основы праздника также критикуются англоговорящими канадцами, например, ведущий колонки в Ottawa Citizen Дэвид Уоррен (David Warren) сказал в 2007 году: «Канада с бумажными флажками и разукрашенными лицами, спонсируемыми правительством, — это каждый год „новая“ Канада, которая отмечает то, что сейчас называется „Днем Канады“ — в этом нет ничего спорного. Вы можете махать другим флагом, выбрать другую раскраску лица, и ничего не потеряете.»

День Канады (1 июля) также совпал с традиционным Днём переезда в Квебеке. Так как многие квартиры в аренду в провинции сдаются на фиксированный срок с 1 июля по 30 июня следующего года, некоторые жители Квебека, которые могли бы посетить фестивали по случаю Дня Канады, заняты переездом на новое жилье. Предположения, что переезды являются намеренным решением Движения за отделение Квебека, чтобы уменьшить участие в патриотическом празднике Канады, игнорируют тот факт, что билль, передвигающий день переезда в провинции с 1 мая на 1 июля, был представлен про-государственным членом Национальной Ассамблеи Квебека, Жеромом Шоке (Jérôme Choquette) .

Празднование в мире

Канадские экспатрианты организуют своё празднование Дня Канады. Например, с 30 июня 2006 года происходит ежегодное празднования Дня Канады на Трафальгарской площади (местонахождение Дома Канады) в Лондоне, Англия. Организованное канадским сообществом в Великобритании и канадской дипломатической миссией в Лондоне, событие включает среди прочего выступления канадских исполнителей и демонстрацию уличного хоккея . Также, с 2000 года бар Крест Виктории в Сиднее, Австралия, является местом официального празднования Дня Канады; День Канады отмечается и в Гонконге. Канадские вооруженные силы отмечают праздник на своей базе в Афганистане , а также проходят мероприятия в Чапале, Мексика в составе Американского Легиона. Канадский клуб в Ajijic, Мексика также организует праздник.

Детройт (Мичиган), США и Виндзор, Онтарио отмечают с 1950-х День Доминиона или День Канады и День независимости США Международным Фестивалем Свободы. Большой салют над рекой Детройт, разделяющей два города, каждый год привлекает сотни тысяч людей. Нечто подобное происходит каждый год на Фестивале Дружбы на совместном праздновании в Форте Эри, Онтарио и соседнем Буффало (Нью-Йорк), США на День Канады и День Независимости.

Исключения

Согласно государственному акту о праздниках День Канады отмечается 1 июля, за исключением случаев, когда праздник попадает на воскресенье. В этом случае выходным днем считается 2 июля, при этом все празднества обычно проходят 1 июля, хотя это и не является основным праздником. Если праздник попадает на субботу, следующий понедельник обычно считается выходным днем для тех, чей бизнес обычно закрыт по субботам.

Смотрите также

• Праздники Канады
• Акты о Британской Северной Америке

Отрывок, характеризующий День Канады

Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.