Тур, Прамудья Ананта
Поделись знанием:
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
(перенаправлено с «Прамудья Ананта Тур»)
| Прамудья Ананта Тур | |
| Pramoedya Ananta Toer | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
г. Блора, Центральная Ява, Голландская Ост-Индия |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
прозаик |
| Направление: |
реализм |
Прамудья Ананта Тур (индон. Pramoedya Ananta Toer, 6 февраля 1925 — 30 апреля 2006) — индонезийский писатель. Один из представителей движения «Поколение-45»; с середины 1950-х годов член Лекры.
Содержание
Биография
В 1947—1949 годах был репрессирован голландской военной администрацией. В тюрьме написал сборники рассказов «Брызги революции», «Рассвет» (оба опубл. в 1950), «Искалеченные души» (1951), романы «Преследование», «Семья партизанов» (оба опубл. в 1950), «На берегу реки Бекаси» (1947).
В дальнейшем создал сборники рассказов, в которых усиливается социально-критическое начало: «Это не ярмарка» (1951), «Рассказы о Блоре» (1952), «Рассказы о Джакарте» (1957), роман «Коррупция» (1954). Перевёл на индонезийский язык произведения советских писателей («Мать» М. Горького[1], «Повесть о настоящем человеке» Б. Н. Полевого и др.
В результате антикоммунистических репрессий в середине 1960-х годов Тур был арестован. С 1965 по 1979 находился в лагере заключённых на острове Буру. После освобождения опубликовал несколько исторических романов, в том числе тетралогию — «Мир человеческий» (1980; русск. пер. 1986), «Сын всех народов» (1980), «Следы шагов» (1985), «Стеклянный дом» (1988), а также автобиографическую повесть «Тихие песни немого» (1995), основанную на письмах, которые он писал с Буру своёй дочери (она не получила ни одного). Произведения Тура переведены на 28 языков мира.[2]
Похоронен на джакартском кладбище Карет Бивак.
Награды
- Премия Магсасая (1995)
- Премия Союза писателей Норвегии (2004)
Неоднократно выдвигался на Нобелевскую премию.
Цитата
«Лучшее время в жизни человека — это время, когда он может наслаждаться свободой, которой добился сам»
Библиография
- 1946 — Десять коллаборационистов / Sepoeloeh Kepala Nica => повесть (текст утрачен)
- 1947 — На берегу реки Бекаси / Di Tepi Kali Bekasi => повесть (фрагмент под названием «Падение Кранджи и Бекаси»)
- 1950 — Преследование / The Fugitive / Perburuan => роман
- 1950 — Семья партизанов / Keluarga Gerilya => повесть
- 1951 — Рассвет / Subuh => сборник рассказов
- 1951 — Искры революции / Percikan Revolusi => сборник рассказов
- 1951 — Обессиленные / Искалеченные души / Mereka yang Dilumpuhkan (I & II) => повесть
- 1951 — Жизнь — не расцвеченная огнями ярмарка / It’s Not an All Night Fair / Bukan Pasar Malam => автобиографическая повесть
- 1951 — На берегу реки Бекаси / Di Tepi Kali Bekasi => повесть (фрагмент)
- 1951 — Dia yang Menyerah
- 1952 — Рассказы о Блоре (рус. пер. «О том, что прошло») / Cerita dari Blora => сборник рассказов
- 1953 — Борьба в Джакарте / Gulat di Jakarta => повесть
- 1954 — Мидах — красотка с золотым зубом / Midah — Si Manis Bergigi Emas => повесть
- 1954 — Коррупция / Corruption / Korupsi => роман
- 1954 — Mari Mengarang (?)
- 1956 — Тишина в зените жизни => автобиографическая новелла
- 1957 — Рассказы о Джакарте / Cerita Dari Jakarta => сборник рассказов
- 1957 — Cerita Calon Arang
- 1958 — Это было в Южном Бантене / Sekali Peristiwa di Banten Selatan => повесть
- 1963 — Panggil Aku Kartini Saja (I & II, раздел III и IV сожжен армией)
- 1965 — Собрание сочинений (не публиковавшихся ранее) / Kumpulan Karya Kartini (сожжено армией)
- 1965 — Wanita Sebelum Kartini (сожжено армией)
- 1962—1965 — Gadis Pantai (первый том трилогии опубликован, затем запрещен; 2 и 3 тома сожжены армией в 1965)
- 1964 — Sejarah Bahasa Indonesia. Satu Percobaan (сожжено армией)
- 1963 — Realisme Sosialis dan Sastra Indonesia
- 1965 — Lentera (?)
- 1980 — Мир человеческий / This Earth of Mankind / Bumi Manusia (запрещен в 1981) => роман из тетралогии Буру
- 1981 — Сын всех народов / Child of All Nations / Anak Semua Bangsa (запрещен в 1981) => роман из тетралогии Буру
- 1981 — Sikap dan Peran Intelektual di Dunia Ketiga
- 1982 — Tempo Doeloe
- 1985 — Следы шагов / Footsteps / Jejak Langkah (запрещен в 1985) => роман из тетралогии Буру
- 1985 — Sang Pemula (запрещен в 1985)
- 1987 — Hikayat Siti Mariah [в качестве редактора] (запрещен в 1987)
- 1988 — Стеклянный дом / House of Glass / Rumah Kaca (запрещен в 1988) => роман из тетралогии Буру
- 1995 — Memoar Oei Tjoe Tat [в качестве редактора] (запрещен в 1995)
- 1995 — Монолог немого I / Тихие песни немого I / Nyanyi Sunyi Seorang Bisu I (запрещен в 1995)
- 1995 — Arus Balik
- 1997 — Монолог немого II / Тихие песни немого II / Nyanyi Sunyi Seorang Bisu II
- 1999 — Arok Dedes
- 2000 — Mangir
- 2000 — Larasati
- 2005 — Jalan Raya Pos, Jalan Daendels
Публикации на русском языке
- Тур, Прамудья Ананта. «О том, что прошло» и другие новеллы: из цикла «Рассказы о Блоре» / Пер. Роно Семаун. — М.: Издательство иностранной литературы, 1957.
- Тур, Прамудья Ананта. Это было в Южном Бантене. — М.: Издательство иностранной литературы, 1961.
- Тур, Прамудья Ананта. На берегу реки Бекаси / Пер. В. Цыганов. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1965.
- Тур, Прамудья Ананта. Рассказы / Пер. Роно Семаун и М. Климова // Избранные произведения писателей Юго-Восточной Азии. — М.: Художественная литература, 1979.
- Тур, Прамудья Ананта. Семья партизанов: повесть / Пер. Б. Парникель, А. Оглоблин // Красные листья. Восточный альманах. Выпуск 8. — М.: Художественная литература, 1980.
- Тур, Прамудья Ананта. Мир человеческий: роман / Пер. с индонез. Е. Руденко; предисл. Вил. Сикорского. — М.: Радуга, 1986.
Напишите отзыв о статье "Тур, Прамудья Ананта"
Литература
- Смурова, Н. М. Творческий путь Прамудьи Ананты Тура // Вопросы филологии стран Юго-Восточной Азии. — [М.], 1965.
- Оглоблин А. К. П. А. Тур — художник и мыслитель (история Индонезии как путь к духовной свободе) // Вестник Ленингр. ун-та. Сер 2, вып. 1. С.77-93.
Примечания
Ссылки
[ria.ru/culture/20060430/47059543.html * «В Индонезии скончался известный писатель Прамудья Ананта Тур», РИА «Новости»]
| В Википедии есть портал «Индонезия» |
Отрывок, характеризующий Тур, Прамудья Ананта
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
