Гурджара-Пратихара

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Пратихара»)
Перейти к: навигация, поиск
Гурджара-Пратихара
गुर्जर प्रतिहार
империя/самраджя

 

VI век н. э. — 1036 год н. э.



 

 


Столица Каннаудж
Язык(и) Санскрит
Религия Индуизм
Форма правления Монархия
Династия Гурджара-Пратихара
Махараджа
История
 - VI век Основано
 -  738 Битва за Раджастхан
 -  1036 Махмуд Газневи захватывает Каннаудж
К:Исчезли в 1036 году
 История Индии

Древняя Индия

Доисторическая Индия
Индская цивилизация
Ведийская цивилизация

Религия, Варны, Махаджанапады

Империя Маурьев

Экономика, Распространение буддизма,
Чанакья, Сатавахана

Золотой век

Ариабхата, Рамаяна, Махабхарата

Средневековая Индия

Гурджара-Пратихара
Пала
Раштракуты

Искусство, Философия, Литература

Ислам в Индии

Делийский султанат, Виджаянагарская империя, Музыка, Нанак

Империя Великих Моголов

Архитектура,
Государство маратхов

Современная Индия

Правила компании

Заминдар, Уоррен Гастингс, 1857

Британская Индия
Реформы, Бенгальское Возрождение,
Национально-освободительное движение,
Махатма Ганди, Субхас Чандра Бос


Портал «Индия»
Гурджа́ра-Пратиха́ра (хинди गुर्जर प्रतिहार)[1] — индийская династия, правившая большей частью территории Северной Индии с VI по XI век. В период своего наивысшего расцвета (около 836—910 гг.), империя Гурджара-Пратихара по занимаемой территории могла сравнится с империей Гупта[2]. Согласно легенде, описанной в эпосе «Притхвирадж-расо», Пратихары принадлежали к раджпутскому клану агникула, появившемуся из жертвенного огня на горе Абу, заложенного великим риши Васиштхой.[3] Столицей империи Пратихаров был город Каннаудж.[4][5][6]

Правители Гурджара-Пратихара в X веке называли себя Махараджадхираджа Арьяварта (то есть Повелители Северной Индии).[7][8]





Этимология

Слово «Пратихара» означает «защитник» или «тот, кто берёт на себя врагов/противников» и использовалось правителями Гурджара-Пратихара как самоназвание. Это происходит от буддийского термина «Пратихарья», который цитируется во многих буддийских сутрах, как титул защитников Арьяварты. Пратихары претендовали на происхождение от мифического героя Лакшмана, который выполнял обязанности стража(«пратихара») по отношению к своему старшему брату Раме. Таким образом они были царями солнечной династии по взглядам традиционных индусов.

В 1966 году в книге, опубликованной Управлением по связям с общественностью Раджастхана упоминается, что правители этой династии стали известны как Пратихара, потому, что они защищали северо-западные границы Индии от иноземных захватчиков.[9]

Происхождение

В соответствии с легендами из манускрипта Притхвирадж Расо, Пратихары — потомки огненной династии агникула, раджпутов, что вышли из жертвенного огня на горе Маунт Абу.[10] Но эта версия отсутствует в старейшем списке рукописи Притхвирадж Расо из библиотеке форта Бикандер.[11]

Такие учёные, как Д. Б. Бхандаркар, Байдж Натх Пури и Август Хернле считают Пратихаров потомками Гуджаров.[12][13][14][15][16][17] Пратихарская династия называется Гурджара Пратихаранваях, то есть Пратихарский клан Гурджаров, в четвёртой строке «Раджорской надписи (Алвара)».[18][19] Историк Рама Шанкар Трипатхи утверждает, что Раджорская надпись подтверждает гурджарское происхождение Пратихаров. В 12-й строке этой надписи слова переводятся как «вместе со всеми соседними полями, возделываемыми гурджарами». Здесь чётко говорится о национальной принадлежности культиваторов — они гурджары.[20] Раштракутские записи и такие арабы, как Абу Заид и Аль-Масуди (которые ссылаются на битвы с Джузрами или Гурджарами севера), указывают на гурджарское происхождение Пратихара.[20] Канареский поэт Адикави Пампа специально называет Махипала I — Гхурджрараджа. Этот эпитет трудно применить к нему, если термин Гхурджрараджа имеет чисто географическое значение, так, земли гурджаров были лишь частью империи Махипала I.[20] Трипати считает, что все эти свидетельства указывают на происхождение Пратихаров из Гурджаров.[21]

Винсент Смит верил, что Пратихара были в основном гурджарского происхождения, и другие агникульские кланы, возможно, были такого же происхождения.[22] Тем не менее, Г. А. Роуз и Дензил Иббетсон заявляли, что нет убедительных доказательств, что агникульские раджпуты происходят от гурджаров; они считали, что скорее местные племена приняли гурджарские имена, когда попали в феодальную зависимость от гурджарских правителей.[22] Дасратх Шарма считал, что гуджары населяли территорию и признал, что хотя бы некоторые части Пратихаров (например, та, к которой принадлежал Матханадева) были Гуджарами по касте, но имперские Пратихары Каннауджа не были гуджарами.[23][24] Тем не менее, в ранних эпиграфических записях гурджаров Броача Дадда описывается как принадлежащая Гурджара-нрпати-вамса, что, как Калуква-вамса или Рагхувамса, относится не к стране, но к семейству; то есть «гурджар» относится к людям, а не к стране. Гурджратра, Гурджара-бхуми или Гурджара-мандала, таким образом, обозначает только землю или мандалу гурджаров.[25]

Правители

Имя Годы Правления
Дадда I-II-III (три правителя) 650-750
Нагабхата I 750-780
Ватсараджа 780-800
Нагабхата II 800-833
Рамабхадра 833-836
Михра Бходжа I 836-890
Махендрапала I 890-910
Бходж II 890-910
Махипала I 913-944
Махендрапала II 944-948
Девпала 948-954
Винаякпала 954-955
Махипала II 955-956
Виджаяпала II 956-960
Раджапала 960-1018
Трилочанпала 1018-1027
Джасапала (Яшпала) 1024-1036

Ранние правители

Харичандра, как говорят основал эту династию в VI веке. Он создал маленькое царство в Бхинмале около 550 года н. э., после падения империи Гупта. Потомки Харичандры Гурджара-Пратихара основали государство Марвар, на базе Мандора близ современного Джодхпура, который стал доминировать в Раджастхан. Пратихары Марвара также построили город-храм Осиан.

Экспансия

Нагабхата I (730—756 гг.) расширил свои владения на восток и юг от Мандора, завоевал мальвудо Гвалиор и порта Бхаруч в Гуджарат. Он сделал своей столицей Аванти в Мальве, и препятствовал расширению арабских владений в Синде. В Битве за Раджастхан (738 год н. э.) коалиция под руководством Нагабхаты разбила войска арабского халифата, которые прошли с победами Западную Азию и Иран. Нагабхате I наследовали два слабых царя, после которых престол занял Ватсраджa (775—805 гг.).

Завоевание Каннауджа и дальнейшая экспансия

Ватсраджа пытался захватить Каннаудж, который в 7 веке был столицей империи Харша. Его амбиции привели Пратихару к конфликту с Палами Бенгалии и Раштракутами северного Деккана, войны с этими противниками, за контроль над Северной Индией, продлились 200 лет. Ватсраджа смог остановить и правителя Пала Дхармапала и Данти Дурга — царя Раштракуты и завладеть Каннауджем. Около 786 года правитель Раштракуты Дхрува (около 780—793 гг.) пересёк Нармаду в Мальве, и с тех пор пытался захватить Каннаудж. Ватсраджа был разбит Дхрувой около 800 года. Васраджинаследовал Нагабхата II (805—833). Нагабхата II поначалу был разбит правителем Раштракуты Говинда III (793—814), но затем отнял Мальву у Раштракута, завоевал Каннаудж и Индо-Гангскую равнину до Бихара, где правили Палы, и снова остановил мусульман с запада. Он перестроил великий храм Шива Сомнатх в Гуджарате, который был разрушен арабами из Синда. Каннаудж стал центром империи Гурджара-Пратихара, которая занимала большую часть Северной Индии примерно с 836 по 910 год.

Рамбхадра (833 — около 836 гг.) правил недолго после Нагабхата II. Бходжа I или Михир Бходжа (около 836—886 гг.) расширил империю Гурджар на запад до Синда, на восток до Бенгалии, и на юг до Нармада. Его сын Махендерпала I (890—910) продолжил завоевания Магадха, Бенгалии и Ассама.

Упадок

Бходжа II (910—912) был свергнут Махипала I (912—914). Вскоре крупные феодалы почувствовали слабость центральной власти и объявили о своей независимости, особенно Парамары из Малва,Чанделы из Бунделкханд, и Калачури из Махакошала. Раштракутский император Индра III (около 914-928 гг.) быстро захватил Каннаудж в 916 году, и хотя Пратихары отбили город, их позиции слабли весь X век, что отчасти было связанно с усиление тюркских мусульманских династий на западе и восстановлением Пала на востоке. Гурджара-Пратихара потеряла Раджастхан, и Чанделы захватили стратегический форт Гвалиор в Центральной Индии около 950 года. К концу X века Гурджара-Пратихара сократилась до маленького государства вокруг Каннауджа. Махмуд Газневи разграбил Каннаудж в 1018 году, и пратихарский правитель Раджапала пал. Чандельский правитель Гауда захватил и убил Раджапалу, поставив править сына Раджапала Трилочанпала на замену. Джасапала, последний гурджарский правитель Каннауджа, умер в 1036 году.

Можно понять из арабский источников, что армии мусульманских завоевателей очень боялись мощи Гурджара-Пратихара.

Персидский учёный Ибн Русте оценил Пратихарского правителя Михир Бходжа I в своём труде Китаб аль-Алак ан-Нафиса так:[26][уточнить]

В Аль-Хинд есть Малик (правитель), который завётся Аль-джузар (Гуджар). Такова авдл (справедливость) в его империи: если золото упало на дорогу, то никто не возьмёт и не украдёт его. Его империя очень обширна. Арабские торговцы приходят к нему, он делает ашан (благосклонность) им, покупает у них товар; покупка и продажа производятся золотой монетой называемой татри. Когда арабы просили дать им стражников, он ответил, что в его империи нет воров. Если будет какой-то инцидент или потеря их добра, товраов и денег, я ручаюсь. Придите ко мне, я заплачу компенсацию.

Искусство Гурджара-Пратихара

Правители Гурджара-Пратихара патронировали искусство, архитектуру и литературу. Михир Бходжа I, был выдающимся правителем династии. Знаменитые скульптуры того преода, включая Висварупа в форме Вишну и Свадьба Шивы и Парвати из Каннауджа. Красивые резные панели того периода можно найти на храмах Осиана, Абханери и Коты. Женские фигуры, называемые Сурсундари, выставленные в Гвалиорском музее, одно из самых чарующих произведений искусства.[27]

Изображение стоящей Лакшми Нараяна (Лист 42) из Агроха, сейчас выставлено в Чандигархском музее, также чудесный кусочек искусства Гурдажара-Пратихарского периода.[28] Они известны открытыми храмами-павильонами. Вершина развития храмовой архитектуры империи имеет место в Кхаджурахо.[29] Гурджар-Пратихарские правители также построили множество Джайнских храмов.[30]

Битва за Раджастхан

Джунаид, наследник Мухаммад ибн Касима, наконец сломил сопротивление индусов Синда. Получив преимущество в Западной Индии, через покорение нескольких маленьких государств, Джунаид вторгся в Индию в 738 году н. э. Разделив армию надвое, он разграбил некоторые города южного Раджастхана, западной Мальвы и Гуджарата.

Индусские источники подтверждают успехи арабов в покорении маленьких государств Гуджарата. Также отмечены поражения арабов в двух местах. Южная армия продвинулась в Гуджарат и была отражена у Навсари Соланки и Раштракутами. Армия, что направилась восточнее, после разграбления некоторых мест, прибыла к Аванти, правитель которой, Нагабхата (Гурджар-Пратихара), разбил и вынудил отступить захватчиков. Победа Нагабхаты позволила ему взять под свой контроль мелкие княжества на границе с Синдом.

Джунаид возможно погиб от ран полученных в битве с Гурджарами. Его наследник Тамин собрал новую армию и попытался отомстить за смерть Джунаида в конце 738 года н. э. Но к этому времени Нагабхата I, с его Чауханами и Гухилотами, уже встретил мусульманскую армию до того, как она покинула границу Синда. Арабы были разбиты и бежали в центр Синда, преследуемые Гурджарами.

По словам арабского хроникёра: убежище, в которое Мусульмане могли бы бежать, не было найдено. Арабы были вынуждены пересечь Инд, оставив восточный берег победоносным индусам. Местные вожди почувствовали, что теперь у них есть шанс добиться независимости. Впоследствии арабы построили город Мансурах на другой стороне широкого и глубокого Инда, который хранил их от атак. Он стал их новой столицей в Синде.

В Гвалиорской надписи записано, что император Гурджара-Пратихара Нагабхата I сокрушил большую армию могущественного Млечехского царя. Эта большая армия состояла из кавалерии, пехоты, осадной артиллерии и, возможно, всадников на верблюдах. Новый губернатор после Тамина привёл сирийских кавалеристов из Дамаска, местный арабский контингент, обращённых индусов Синда и наёмников, особенно тюрок. Всего было около 10-15 тысяч всадников, 5000 пехоты и 2000 верблюдов.

Арабский хроникёр Сулейман описывает армию Пратихарской империи около 851 года н. э.: Правитель Гурджаров содержит многочисленные войска и ни у кого из индийских князей нет такой хорошей кавалерии. Он не дружественен к арабам, хотя он признаёт, что царь арабов — величайший правитель. Среди князей Индии нет большего врага исламской веры, чем он. Он располагает богатством, и его верблюды и кони многочисленны.[31]

Ко времени Битвы за Раджастхан Гурджара-Пратихары только что пришли к настоящей власти. И Нгабхата был их первым значимым правителем. Описания показывают, что основой его армии была кавалерия, хотя другие индийские правители предпочитали сражаться сидя на слонах и ставить их в центр армии, пехоту позади, кавалерию на флангах и в авангарде.

Ко времени битвы у Гурджара-Пратихара было 5000 кавалеристов, а их Чауханские и Гухилотские союзники могли прислать по 2000 кавалеристов каждый, кроме того, добавлялась пехота, верблюды и слоны. Таким образом, можно вполне доверять рассказам индусов и мусульман о превосходной кавалерии Пратихаров.

Последующие события

Победа в войне позволила Гурджара-Пратихара распространить свою власть на всю Индию. Гухилоты под предводительством Баппа Равал захватили Читтор и Чауханы основали княжество в Раджастхане. Эти кланы были подчинены Пратихарским господам в сложной иерархической системе кланов (неверно называть это феодализмом), и наследственно владели землями и фортами.

Арабы Синда долго восстанавливались после поражения. В начале IX века губернатор Башар осуществил вторжение в Индию, но был разбит Нагабхатта II и его подчинёнными, Говиндраджа Чауханом и Кхаммана II Гухилотом. После этого, как признавали арабские хроникёры, халиф Махди «отказался от проектов завоевания любой части Индии».

Арабы Синда растратили все силы и раскололись на два враждующих государства: Мансурах и Мултан, и оба платили дань Гурджара-Пратихарам. Кроме того, местное сопротивление в Синде получило надежду после побед Гурджара-Пратихара, что привело к появлению полуобращённых династий Сумров и Саммов.

Наследие

Отмечая важность империи Гурджара-Пратихара в истории Индии, доктор Р. Ч. Маджумдар отмечал: « Империя Гурджара-Пратихара котороя прожила в полной славе около века, была последней великой империей северной Индии до мусульманского завоевания. Эта слава приписывается империи Харши многими историками из-за его репутации, но без реальных обоснований, хотя Пратихарская империя была, возможно, обширнее, по крайней мере, не меньше, соперничала с Гуптами и принесла политическое единство и благосостояние во многие части Северной Индии. Но главные похвалы им достаются в результате успешного отражения нашествия с запада, с дней Джунаида. Это было откровенно признано самими арабскими писателями.»

Историки Индии со времн Эльфинстона, были удивлены медлительностью арабов в покорении Индии, тогда как они были быстры в других странах. Часто выдвигались сомнительные аргументы для объяснения этого. Сейчас, чаще всего, считают, что армия Гурджара-Пратихаров остановила захватчиков в пределах Синда. В свете последующих событий, это часто рассматривается, как «Главный вклад Гурджара-Пратихара в историю Индии».[32]

Напишите отзыв о статье "Гурджара-Пратихара"

Примечания

  1. Panchānana Rāya. [books.google.co.in/books?id=kHEBAAAAMAAJ&q=Gurjar+parihar&dq=Gurjar+parihar&cd=1 A historical review of Hindu India: 300 B. C. to 1200 A. D.]. — I. M. H. Press, 1939. — P. 125.
  2. [encyclopedia2.thefreedictionary.com/Gurjara-Pratihara+dynasty TheFreeDictionary]
  3. Rama Shankar Tripathi. [books.google.co.in/books?id=2Tnh2QjGhMQC&pg=PA221&dq History of Kanauj: To the Moslem Conquest]. — Motilal Banarsidass Publ, 1989. — P. 221. — ISBN 812080404X, ISBN 978-81-208-0404-3.
  4. Kulke Hermann. [books.google.co.in/books?id=V73N8js5ZgAC&pg=PA163&dq=gurjara+pratihara&ei=hpIPS_fhOqDAzQT85pXrDA#v=onepage&q=gurjara%20pratihara%20kanauj&f=false A history of India]. — 4, illustrated. — Routledge, 2004. — P. 432 pages. — ISBN 0415329205, ISBN 978-0-415-32920-0.
  5. Majumdar Ramesh Chandra. [books.google.co.in/books?id=8QhuAAAAMAAJ&q=gurjara+pratihara&dq=gurjara+pratihara&ei=hpIPS_fhOqDAzQT85pXrDA The History and Culture of the Indian People: The classical age]. — G. Allen & Unwin, original from-the University of Michigan.
  6. Chopra Pran Nath. [books.google.co.in/books?id=gE7udqBkACwC&pg=PA196&dq=gurjara+pratihara&lr=&ei=A5MPS5nlJ5TszASI-oiTDQ#v=onepage&q=gurjara%20pratihara&f=false A comprehensive history of ancient India]. — Sterling Publishers Pvt. Ltd, 2003. — P. 196. — ISBN 8120725034, ISBN 978-81-207-2503-4.
  7. André Wink. [books.google.co.in/books?id=g2m7_R5P2oAC&pg=PA284&dq Al-Hind: Early medieval India and the expansion of Islam, 7th–11th centuries]. — BRILL, 2002. — P. 284. — ISBN ISBN 0-391-04173-8, ISBN 978-0-391-04173-8.
  8. [encyclopedia2.thefreedictionary.com/Gurjara-Pratihara+dynasty TheFreeDictionary]. Encyclopedia2.thefreedictionary.com. Проверено 19 января 2012.
  9. New image of Rajasthan. — Directorate of Public Relations, Govt. of Rajasthan, 1966. — P. 2.
  10. Rama Shankar Tripathi. [books.google.co.in/books?id=2Tnh2QjGhMQC&pg=PA221&dq History of Kanauj: To the Moslem Conquest]. — Motilal Banarsidass Publ, 1989. — P. 221. — ISBN ISBN 81-208-0404-X, ISBN 978-81-208-0404-3.
  11. S.R. Bakshi. [books.google.co.in/books?id=Ldo1QtQigosC&pg=PA325&dq Early Aryans to Swaraj]. — P. 325.
  12. K.M. Munshi. The Glory that was Gurjardesh. — 1943.
  13. Royal Asiatic Society of Great Britain and Ireland. [books.google.co.in/books?id=TPgAAAAAYAAJ&pg=PA648&lpg Journal of the Royal Asiatic Society of Great Britain & Ireland]. — Cambridge University Press for the Royal Asiatic Society, 1834. — P. 648.
  14. Chopra Pran Nath. [books.google.co.in/books?id=gE7udqBkACwC&pg=PA196&dq=gurjara+pratihara&lr=&ei=A5MPS5nlJ5TszASI-oiTDQ#v=onepage&q=gurjara%20pratihara&f=false A comprehensive history of ancient India]. — Sterling Publishers Pvt. Ltd, 2003. — P. 196. — ISBN ISBN 81-207-2503-4, ISBN 978-81-207-2503-4.
  15. Jamanadas K. [www.ambedkar.org/books/dob8.htm Rajput Period Was Dark Age Of India] // [www.ambedkar.org/books/dob.htm Decline And Fall Of Buddhism: A tragedy in Ancient India]. — New Delhi: Bluemoon Books.
  16. Bhandarkar Devadatta Ramakrishna. Some Aspects of Ancient Indian Culture. — Asian Educational Services, 1989. — P. 64. — ISBN 81-206-0457-1.
  17. Baij Nath Puri, The history of the Gurjara-Pratihāras,Munshiram Manoharlal Publishers, 1986, pp. 1-3
  18. Rama Shankar Tripathi. [books.google.co.in/books?id=WbrcVcT-GbUC&pg=PA318&dq History of ancient India]. — Motilal Banarsidass Publ., 1999. — P. 318. — ISBN ISBN 81-208-0018-4, ISBN 978-81-208-0018-2.
  19. University of Kerala Dept. of History. [books.google.co.in/books?ei=mQIQS6_7JaD4yATovNX7DA&id=ZzO2AAAAIAAJ&dq=rajor+inscription+gurjara&q=rajor++gurjara#search_anchor Journal of Indian history, Volume 41]. — Dept. of History, University of Kerala, Original from the University of California, 1963. — P. 765.
  20. 1 2 3 Rama Shankar Tripathi. [books.google.co.in/books?id=2Tnh2QjGhMQC&pg=PA222&dq History of Kanauj: To the Moslem Conquest]. — Motilal Banarsidass Publ, 1989. — P. 222. — ISBN ISBN 81-208-0404-X, ISBN 978-81-208-0404-3.
  21. Radhey Shyam Chaurasia. [books.google.co.in/books?id=cWmsQQ2smXIC&pg=PA208&dq History of Ancient India: Earliest Times to 1000 A. D.]. — Atlantic Publishers & Distributors, 2002. — P. 207. — ISBN ISBN 81-269-0027-X,ISBN 978-81-269-0027-5.
  22. 1 2 Rose Horace Arthur. Glossary of the Tribes and Castes of the Punjab and North West Frontier Province. — Asian Educational Services, 1990. — P. 300. — ISBN 81-206-0505-5.
  23. Majumdar Ramesh Chandra. Readings in Political History of India, Ancient, Mediaeval, and Modern. — B.R. Pub. Corp (on behalf of Indian Society for Prehistoric and Quaternary Studies), D.K. Publishers' Distributors, 2002. — P. 209.
  24. [dsal.uchicago.edu/reference/gazetteer/text.html?objectid=DS405.1.I34_V02_355.gif Imperial Gazetteer of India, vol. 2]. — Digital South Asia Library. — P. 320.
  25. Manjulal Ranchholdlal Majmudar. Historical and cultural chronology of Gujarat, Volume 1. — Maharaja Sayajirao University of Baroda, 1960. — P. 147.
  26. Ibne Rustah. Kitsbul Alaq Al-Nafisa Part 4. — P. 134.
  27. Jayantika Kala. [books.google.co.in/books?id=MLcGKezqdDIC&pg=PA5&dq Epic scenes in Indian plastic art]. — Abhinav Publications, 1988. — P. 5. — ISBN ISBN 81-7017-228-4, ISBN 978-81-7017-228-4.
  28. Brajesh Krishna, The art under the Gurjara-Pratihāras, Harman Pub. House, 1990, pp.142
  29. Partha Mitter, Indian art, Oxford University Press, 2001 pp.66
  30. Jain Tirths. [www.jaintirths.com/general/gurjar%20pratihar.htm Gurjar Pratihar]. [www.webcitation.org/68o44SqMl Архивировано из первоисточника 30 июня 2012].
  31. Radhey Shyam Chaurasia. [books.google.co.in/books?id=cWmsQQ2smXIC&pg=PA207&dq History of Ancient India: Earliest Times to 1000 A. D.]. — Atlantic Publishers & Distributors, 2002. — P. 207. — ISBN ISBN 81-269-0027-X,ISBN 978-81-269-0027-5.
  32. Radhey Shyam Chaurasia. History of Ancient India: Earliest Times to 1000 A. D.. — Atlantic Publishers & Distributors, 2002. — P. 207 to 208. — ISBN ISBN 81-269-0027-X, ISBN 978-81-269-0027-5.


Отрывок, характеризующий Гурджара-Пратихара

Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.


В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»
Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.
В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.
– Так таки и не пошло дальше, чем «Сергей Кузьмич»? – спрашивала одна дама.
– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.
– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
Среди тех ничтожно мелких, искусственных интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и женщины друг к другу. И это человеческое чувство подавило всё и парило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление – очевидно поддельно. Не только они, но лакеи, служившие за столом, казалось, чувствовали то же и забывали порядки службы, заглядываясь на красавицу Элен с ее сияющим лицом и на красное, толстое, счастливое и беспокойное лицо Пьера. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах.
Пьер чувствовал, что он был центром всего, и это положение и радовало и стесняло его. Он находился в состоянии человека, углубленного в какое нибудь занятие. Он ничего ясно не видел, не понимал и не слыхал. Только изредка, неожиданно, мелькали в его душе отрывочные мысли и впечатления из действительности.
«Так уж всё кончено! – думал он. – И как это всё сделалось? Так быстро! Теперь я знаю, что не для нее одной, не для себя одного, но и для всех это должно неизбежно свершиться. Они все так ждут этого , так уверены, что это будет, что я не могу, не могу обмануть их. Но как это будет? Не знаю; а будет, непременно будет!» думал Пьер, взглядывая на эти плечи, блестевшие подле самых глаз его.
То вдруг ему становилось стыдно чего то. Ему неловко было, что он один занимает внимание всех, что он счастливец в глазах других, что он с своим некрасивым лицом какой то Парис, обладающий Еленой. «Но, верно, это всегда так бывает и так надо, – утешал он себя. – И, впрочем, что же я сделал для этого? Когда это началось? Из Москвы я поехал вместе с князем Васильем. Тут еще ничего не было. Потом, отчего же мне было у него не остановиться? Потом я играл с ней в карты и поднял ее ридикюль, ездил с ней кататься. Когда же это началось, когда это всё сделалось? И вот он сидит подле нее женихом; слышит, видит, чувствует ее близость, ее дыхание, ее движения, ее красоту. То вдруг ему кажется, что это не она, а он сам так необыкновенно красив, что оттого то и смотрят так на него, и он, счастливый общим удивлением, выпрямляет грудь, поднимает голову и радуется своему счастью. Вдруг какой то голос, чей то знакомый голос, слышится и говорит ему что то другой раз. Но Пьер так занят, что не понимает того, что говорят ему. – Я спрашиваю у тебя, когда ты получил письмо от Болконского, – повторяет третий раз князь Василий. – Как ты рассеян, мой милый.
Князь Василий улыбается, и Пьер видит, что все, все улыбаются на него и на Элен. «Ну, что ж, коли вы все знаете», говорил сам себе Пьер. «Ну, что ж? это правда», и он сам улыбался своей кроткой, детской улыбкой, и Элен улыбается.
– Когда же ты получил? Из Ольмюца? – повторяет князь Василий, которому будто нужно это знать для решения спора.
«И можно ли говорить и думать о таких пустяках?» думает Пьер.
– Да, из Ольмюца, – отвечает он со вздохом.
От ужина Пьер повел свою даму за другими в гостиную. Гости стали разъезжаться и некоторые уезжали, не простившись с Элен. Как будто не желая отрывать ее от ее серьезного занятия, некоторые подходили на минуту и скорее отходили, запрещая ей провожать себя. Дипломат грустно молчал, выходя из гостиной. Ему представлялась вся тщета его дипломатической карьеры в сравнении с счастьем Пьера. Старый генерал сердито проворчал на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.
Кое кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго вопросительно посмотрел на него, как будто то, что он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
– Ну, что, Леля? – обратился он тотчас же к дочери с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Василием был только угадан посредством подражания другим родителям.
И он опять обратился к Пьеру.
– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.