Финитность

Фини́тность — одна из важнейших и вместе с тем трудных для определения лингвистических категорий. Часто определяется как способность глагола приписывать падеж субъекту предложения и иметь показатели согласования, однако данное определение касается только синтаксической стороны вопроса. Что же касается семантической части, что иногда утверждается, что понятие финитности тождественно понятию предикативности, или сказуемости. В целом, признаётся^[кем?], что данное понятие довольно сложно сформулировать: как гласит известный афоризм, его «все используют, но никто не знает, что это такое».

Под финитной формой глагола (лат. verbum finitum) понимается форма глагола, способная выражать весь спектр глагольных категорий. Основная функция финитных форм — выступать в позиции вершины независимого предложения. В русской традиции принято финитные глаголы называть личными, так как только они имеют форму грамматического лица. Однако академическая Русская грамматика 1980 года указывает, что понятие личной формы глагола отличается от понятия финитной формы, так как включает только формы, маркированные по лицу (и, тем самым, не включает формы прошедшего времени).

Обычно финитные глаголы являются носителями таких категорий, как:

• время
• число
• род
• залог
• наклонение
• лицо
• аспект.

Финитность vs. нефинитность

Параметр финитности представляет собой противопоставление свойств глагола по двум основаниям.

Финитный глагол	Нефинитный глагол
Употребляется как сказуемое главного предложения	Предикат в подчиненной конструкции
Выражает перечисленные выше глагольные категории	Не выражает

Кроме того, в традиционном представлении о финитности считается, что финитные глагольные формы выражают больше глагольных категорий, чем нефинитные. Данное утверждение находит отражение в шкале финитности Гивона:

Шкала глагольных и именных признаков

Глагольные признаки:

• маркеры времени, вида и модальности
• грамматическое согласование предиката с субъектом
• показатели номинализации

Именные признаки:

• падежное маркирование субъекта и объекта
• артикли и другие приименные определители

Шкала финитных признаков

• время
• модальность
• вид
• отрицание

Согласно этой шкале, глагольная форма по мере движения от верхнего (финитного) края шкалы к нижнему (нефинитному) теряет морфосинтаксические признаки глагола в указанном выше порядке, приобретая признаки имени.

Однако, как показано в работе Е. Ю. Калининой и Н. Р. Сумбатовой, сформулированная выше система находит своё опровержение в ряде языков. Например, в даргинском языке предикат в независимом предложении выражает меньше «финитных» категорий, чем в зависимой части полипредикативной конструкции.

Критерии финитности

В русском языке не существует отдельного показателя финитности, однако есть несколько критериев, на основании которых можно отличить финитный глагол от нефинитного. Прежде всего это морфологический и синтаксический критерии.

Морфологический критерий

Морфологический критерий опирается на свойство финитного глагола выражать некоторые глагольные категории (род, лицо, число и т. д.). При этом для русского языка основным признаком финитности является маркирование лица.

По данному критерию в качестве финитных форм глагола выделяются следующие формы:

• формы настоящего и будущего времени (маркированы время, число, лицо, залог)

Примеры: Я иду домой. Эти цветы расцветут в августе.

• формы прошедшего времени (время, род, число, залог)

Примеры: Неделю назад я видел твою сестру. Это ты взяла мои документы?

• формы сослагательного наклонения (род, число, залог)

Примеры: Если бы мы смогли поехать туда!

• формы повелительного наклонения (маркированы по числу и всегда относятся ко второму лицу)

Примеры: Сходите в магазин! Ты пока не думай об этом.

Синтаксический критерий

Данный критерий основан на свойстве финитных глаголов употребляться в качестве сказуемого в главном предложении. Деление по этому критерию чаще всего совпадает с делением по морфологическому признаку.

По данному критерию наиболее финитными глаголами являются формы императива, вообще неспособные находиться в придаточных предложениях; наименее финитные — причастия и деепричастия, никогда не употребляющиеся в качестве сказуемого главной клаузы.

Критерий субъектности

Данный критерий имеет в основе способность финитного глагола иметь подлежащее, отличающееся от подлежащего другого предиката. Другими словами, даже находясь в зависимом предложении, финитный глагол способен иметь подлежащее, отличающееся от подлежащего в главном предложении (ср. Я помыл посуду, чтобы мама порадовалась и Я помыл кружку, чтобы сделать в ней чай. В первом случае глагол порадоваться — финитный; во втором случае глагол сделать — нефинитный).

По данному критерию можно выделить три основные группы:

• наиболее финитные — формы, способные иметь собственное подлежащее, маркированное номинативом (формы настоящего, прошедшего, будущего времени, сослагательного наклонения)
• формы, способные иметь собственное подлежащее, которое, однако, не может маркироваться номинативом (инфинитив)
• формы, не способные иметь собственное подлежащее (деепричастие, причастие)

Примеры

Несколько примеров финитных глаголов из разных языков мира:

Испанский язык: показатели времени, лица, числа, залога, наклонения

Desconocía	que	fuera	casada
не.знать-PAST	что	быть-SUBJ.PAST	женатый
Я не знал	что	она	замужем.

Французский язык: показатели времени, лица, числа, залога, наклонения

Carole	a	eu	peur	que	sa	mère	soit	fâchée
Кароль	AUX	иметь-PART.PAST	страх	что	её	мать	быть-SUBJ.PRES	злой
Кароль			испугалась,	что	её	мать	разозлится.

Гренландский язык: показатели времени, лица, числа, наклонения, залога, аспекта

qimmi-p	miiraq	kii-va-a
собака-ERG	ребенок. ABS	кусать-INDIC-3SG.INDIC
Собака	кусает	ребёнка.

Румынский язык: показатели времени, лица, числа, наклонения, залога

Știu	să	înot	bine
знать-1SG	SUBJ	плавать	хорошо
Я умею	хорошо	плавать.

Литература

• [rusgram.narod.ru/ Грамматика русского языка (Грамматика-80)]. — М.: Наука, 1980.

• Калинина Е.Ю. [rusgram.ru/sites/default/files/liter/finiteness/kalinina_autoref.pdf Нефинитные сказуемые в независимом предложении]. — М.: ИМЛИ РАН, 2001.

• Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. — М.: Учпедгиз, 1956.

• Сердобольская Н.В. [rusgram.ru/sites/default/files/liter/finiteness/serdobolskaja_disser.pdf Синтаксический статус актантов зависимой нефинитной предикации]. — МГУ: Канд. дисс. М, 2005.

• Тестелец Я.Г. [rusgram.ru/sites/default/files/liter/ssfp/testelec_vvedgsyn.pdf Введение в общий синтаксис]. — М.: РГГУ, 2001.

• Cowper E. [homes.chass.utoronto.ca/~cowper/Cowper.finiteness.pdf Finiteness]. — Manuscript, 2002.

• Clein W. [pubman.mpdl.mpg.de/pubman/item/escidoc:58342:4/component/escidoc:58343/Klein_2006_on.pdf On Finiteness] = V. Van Geenhoven (Ed.) Semantics meets acquisition. — Dordrecht: Kluwer, 2002.

• Downing, A. and P. Locke. English grammar: A university course, second edition. — London: Routledge, 1992.

• Finch, G. Linguistic terms and concepts. — New York: St. Martin's Press, 2000.

• Givón T. Syntax: a Functional-Typological Introduction, v. 2. — Amsterdam/Philadelphia: John Benjamins, 1990.

• Greenbaum, S. and R. Quirk. A student's grammar of the English language. — Harlow, Essex, England: Longman, 1990.

• Kalinina E. Yu., Sumbatova N.R. Clausse Structure and Verbal Forms in Nakh-Daghestanian Languages = Nikolaeva I. (Ed.) Finiteness. Theoretical and empirical foundations. — Oxford: Oxford University Press, 2007.

• Klammer, T. and M. Schulz. Analyzing English grammar. — Boston: Allyn and Bacon, 1996.

• Quirk, R. S. Greenbaum, G. Leech, and J. Svartvik. A grammar of contemporary English. — London: Longman, 1979.

• Radford, A. Syntactic theory and the structure of English: A minimalist approach. — Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1997.

Отрывок, характеризующий Финитность

Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.