Представление о душе и теле

Опера

Представление о душе и теле
La Rappresentazione di anima е di corpo
Композитор	Эмилио де Кавальери
Автор(ы) либретто	Агостино Манни
Язык либретто	итальянский
Жанр	опера, оратория
Действий	в 3 действиях с предисловием
Год создания	1600
Первая постановка	1600, февраль
Место первой постановки	Рим, церковь Санта Мария ин Валичелла

«Представление о душе и теле» (итал. La Rappresentazione di anima е di corpo, 1600) композитора Эмилио де Кавальери — первая известная оратория, по другой трактовке — одна из первых опер, так называемая «духовная опера».

Персонажи

• Душа — сопрано
• Тело — тенор
• Разум — альт
• Совет — тенор
• Время — тенор
• Наслаждение — альт
• 2 спутника Наслаждения — тенор, баритон
• Ангел-хранитель — сопрано
• Мир — тенор
• Мирская жизнь — сопрано
• Проклятая душа — тенор
• Блаженная душа — сопрано
• Небесный голос — сопрано
• Осторожность — разговорная роль
• Благоразумие — баритон
• Хор: ангелы, осужденные и благословенные души, безымянный (4-8 голосный хор)
• Балет — праздник в финале

Сюжет

Время, Разум, Душа, Тело и прочие воплощения спорят о смысле жизни.

Характеристика

«„Представление“ — принципиальная попытка сочетания старинной мистерии с новым музыкальным стилем родившейся оперы. В отличие от светлых тонов и пасторальности первых сочинений флорентийцев, здесь римские нравоучения и религиозность, а „драма через музыку“ выглядит морализаторством».

В произведении «совсем нет места смеху, да и грация незнакома автору. Но зато какая серьезность, какое мужественное, сдержанное волнение! Диалог грешной плоти, терзаемой мукой, и умиротворенной, получившей избавление души отличается редкостной красотой» (Роллан).

Как первая духовная опера «Представление» закладывает религиозную традицию не только римской школы — «Эвмелио» Агацца-ри (1606), «Святой Алексей» Ланди (1632) и др. Его дальние отзвуки — «Весталка» Спонтини, «Иосиф» Мегюля (обе — 1807), «Норма» Беллини (1831), «Еврейка» Галеви (1835), «Гугеноты» (1836) и «Пророк» (1849) Мейербера, «Самсон и Далила» Сен-Санса (1877), в XX веке — "Моисей и Аарон-Шёнберга (1954) и «Святой Франциск Ассизский» Мессиана (1983).

Издание

Первое издание было выпущено вскоре после постановки издателем Алессандро Гвидотти. В следующий раз она была напечатана в ХХ веке (1912 год, Рим, под ред. Доменико Алалеоны).

Постановки и записи

Почти 4 века произведение было в забвении.

Известны единичные постановки 1-й половины ХХ века в Италии, Германии, США. В 1974 году в Кёльне была сделана запись «Представления», исполненного под руководством Хансе-Мартина Линде солистами Collegium Vocale Koeln. В России она исполнялась во фрагментах ансамблем «Мадригал» под руководством Андрея Волконского (в записи существует лишь один фрагмент из третьего акта). В 1998 году она была исполнена в Рахманиновском зале Московской консерватории силами Марии Батовой, музыковеда и ученика покойного солиста ансамбля «Мадригал» Евгения Аргышева. Одна из лучших современных записей сделана на Утрехтском фестивале ансамблем «Arpeggiata» под управлением К. Плюхар в 2004 году.

В 2001 году поставлена в Брюсселе.

С 2012 года в русском переводе Алексея Парина идёт в репертуаре детского музыкального театра им. Н. Сац. Режиссёр Георгий Исаакян, музыкальный директор Эндрю Лоуренс-Кинг. Постановка была тепло встречена критиками и получила награду "Золотая Маска" в категории "Специальный приз жюри" в 2013 году.

См. также

• Эвридика (опера) — другая опера 1600 года

Ссылки

• [os.colta.ru/m/photo/2012/05/22/libretto.pdf Русский перевод либретто] — пер. Алексей Парин
• [www.mmv.ru/sm/arth/15-03-1999_dusha.htm Вступление к первому печатному изданию «Представления о Душе и Теле» Э.Кавальери. Перевод М.Батовой]
• [classic-online.ru/ru/production/37366 Запись онлайн]

Отрывок, характеризующий Представление о душе и теле

А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.