Президентские выборы в Египте (2014)

← 2012 
Президентские выборы в Египте (2014)

26 — 28 мая 2014 года
Явка избирателей:	47,75%
Кандидат:	Абдул Ас-Сиси	Хамден Сабахи
Партия:	самовыдвижение	Партия Достоинства
Голосов:	(96,91%)	(3,09%)

Президентские выборы состоялись 26, 27 и в дополнительный день (в связи с низкой явкой) 28 мая 2014 года перед парламентскими выборами. Об этом объявила Высшая избирательная комиссия Египта 30 марта 2014 года.

Хронология

3 июля 2013 года в Египте произошёл военный переворот, в результате которого был отстранен президент Мохаммед Мурси. Временным главой государства стал глава Конституционного суда Адли Мансур. Было объявлено о проведении досрочных президентских выборов в Египте в феврале 2014 года. После выборы отложили на апрель 2014 года, не называя точные даты.

30 марта 2014 года Высшая избирательная комиссия Египта официально назначила дату предстоящих президентских выборов на 26 и 27 мая. Второй тур в случае необходимости будет проведен 16 и 17 июня. Итоги голосования должны быть официально объявлены не позднее, чем через десять дней после его проведения.

Регистрация кандидатов началась 31 марта 2014 года и продлится до 20 апреля. Официальная предвыборная кампания стартует 3 марта и завершится за три дня до выборов.

Первым кандидатом был зарегистрирован Абдул-Фаттах Халил Ас-Сиси. Также по состоянию на апрель 2014 было зарегистрировано ещё два кандидата: Хамден Сабахи и Мортада Мансур.

В Избирательной комиссии Египта заявили, что к крайнему сроку подачи заявок и всех необходимых документов на участие успели только Абдул-Фаттах Ас-Сиси и Хамден Сабахи. За Ас-Сиси было подано 188,9 тыс. заверенных подписных листов (по закону положено не менее 25 тыс.), за Сабахи — 31,6 тыс. подписей. Третий потенциальный кандидат — юрист и президент футбольного клуба «Замалек» Муртада Мансур, 19 апреля официально отказался от участия в выборах в пользу Ас-Сиси.

Кандидаты

Абдул-Фаттах Халил Ас-Сиси

Абдул-Фаттах Халил Ас-Сиси являлся с 12 августа 2012 по 27 марта 2014 министром обороны и Председателем ВСВС. 3 июля 2013 года организовал государственный переворот, в ходе которого был свергнут президент Мухаммед Мурси. 27 января 2014 года Высший совет вооруженных сил призвал Абдул-Фаттаха Ас-Сиси выдвинуться в кандидаты на пост президента страны. Как ожидается, в ближайшее время он должен объявить, готов ли он принять это предложение и баллотироваться на пост главы государства. В случае положительного решения ему придется уйти в отставку согласно закону. 28 января Абдул Фаттах Ас-Сиси был зарегистрирован как кандидат на пост президента Египта 6 февраля Абдул-Фаттах Ас-Сиси согласился стать кандидатом на пост президента страны. В интервью кувейтской газете «Ас-Сияса» он заявил, что «у него нет другого выбора, кроме как выполнить требования народа Египта» и выдвинуть свою кандидатуру на пост президента. 26 марта Абдул-Фаттах Ас-Сиси в телевизионном обращении объявил о своем увольнении с постов министра обороны и командующего армией Египта, для того, чтобы участвовать в выборах президента..

Хамден Сабахи

Хамден Сабахи являлся ещё участником президентских выборов в 2012 году. Член Партии достоинства (вошедшей в Демократический альянс на выборах 2011 года). В августе 2013 поддержал отстранение Мурси от власти военными. В конце января 2014 года снял свою кандидатуру, однако затем изменил своё решение, и 8 февраля 2014 зарегистрировался в качестве кандидата, когда он занял 3 место с 21,5 % голосов. Насерист по убеждениям, поддержан левыми силами («Революционные социалисты», Социалистический народный блок, Египетское народное течение, Конституционная партия, «Свобода Египта», Партия справедливости, Партия достоинства).

Отказались от участия

Халед Али

Юрист Халед Али, участвовавший в президентских выборах 2012 года, первоначально заявил, что намерен участвовать и в выборах 2014 года. Снял свою кандидатуру 16 марта 2014.

Мохаммед эль-Барадеи

Мохаммед эль-Барадеи с 1 декабря 1997 по 1 декабря 2009 был главой МАГАТЭ. В апреле 2012 года заявил о создании своей партии для достижения целей революции. По его словам, партия будет находиться выше какой-либо идеологии и стремиться достичь демократии. Партия получила название Конституционной. 4 июля 2013 года молодёжное оппозиционное движение «Тамарруд» (в переводе с арабского — «бунт») выдвинуло кандидатуру Мухаммеда Эль-Барадеи на пост премьер-министра республики. Об этом сообщил информационный портал «Аль-Яум ас-Сабиа». 9 июля 2013 указом и. о. президента Адли Мансуром назначен на должность вице-президента Египта. В августе 2013 подал в отставку, после которой покинул Конституционную партию и уехал из страны.

Ахмед Шафик

Ахмед Шафик был премьер-министром Египта с 29 января 2011 года (оставался в должности и с 11 февраля по 3 марта 2011 года, но в качестве временно исполняющего обязанности). Ранее занимал посты главнокомандующего ВВС Египта (1996—2002) и министра гражданской авиации (2002-11). Маршал авиации. В 2012 году выдвинул свою кандидатуру на выборах в Президенты АРЕ. В начале мая 2012 года, согласно опросам газеты «Аль-Ахрам», был одним из наиболее вероятных кандидатов на победу в выборах. В сентябре 2012 создал собственную партию. После свержения Мухаммеда Мурси заявил, что выставит свою кандидатуру на выборах президента, только если Абдул Ас-Сиси не будет выставлять свою. В марте 2014, в связи с тем, что Ас-Сиси выставил свою кандидатуру, Ахмед Шафик от участия в выборах отказался.

Мортада Мансур

Мортада Мансур является христианским коптом. С 2012 года — председатель Либеральной Конституционной партии Египта. В апреле 2014 был зарегистрирован в качестве кандидата на пост президента Египта. 19 апреля 2014 отказался от участия в выборах в пользу Ас-Сиси.

Социологические опросы

Дата	Ас-Сиси	Мурси	Сабахи	н/о	Против всех
	самовыдвиженец	ПСС	Партия Достоинства
Сентябрь 2013	46 %	44 %	—	10 %	—
Февраль 2014	51 %	—	1 %	45 %	—
Март 2014	39 %	—	1 %	59 %	—
Май 2014	76 %	—	2 %	22 %	—

Голосование

Предварительное

15 мая для египетских граждан, проживающих за границей началось голосование на избирательных участках, расположенных на территории диппредставительств в более, чем 120 странах. В течение 4 дней проголосовать смогли около 600 тысяч египтян. Закончилось голосование 19 мая. 21 мая генеральный секретарь Высшей избирательной комиссией страны Абдель Азиз Салман огласил итоги голосования. По ним, Ас-Сиси получил 296 тысяч 628 голосов, Хамдин Сабахи — 17 тысяч 207. Явка превысила 50 %, а всего на избирательные участки пришли 318 тысяч 825 человек. Недействительными признаны 4198 бюллетеней. Участки не открывались в странах, охваченных гражданской войной, в частности, в Ливии, Сирии и Сомали.

Дни тишины

24 мая начались два «дня тишины» с полным запретом на агитацию. Двадцатидневная предвыборная кампания закончилась массированной агитацией обоих кандидатов: один дал большое телеинтервью, а другой организовал митинг в Каире.

Основное

26 мая голосование проходило с 9.00 (10.00 мск) до 21.00 (22.00 мск). Избирательным правом в Египте с населением в почти 80 млн человек, наделены около 54 млн граждан. По всей стране 13 899 школ были переоборудованы в избирательные участки. Наблюдение вели 16 тысяч судей. Абдул Фаттах Ас-Сиси проголосовал на избирательном участке в Каире, где собралось множество репортеров и его сторонников. Временный президент Египта Адли Мансур призвал обеспечить высокую явку на выборах вне зависимости от политических пристрастий:

Мы дистанцировались от обоих претендентов на высший пост в стране и никогда не будем указывать гражданам, за кого нужно голосовать. Все, к чему мы призываем, это активное участие в голосовании, которое подтвердит вашу приверженность демократическим ценностям и станет очередным свидетельством, что наша революция была подлинной.

На многих участках начали собираться очереди ещё за полчаса до открытия. В городе Эль-Махалла Эль-Кубра провинции Гарбия в 80 км к северо-западу от Каира прогремел взрыв на одном избирательном участке. Сообщений о жертвах и пострадавших не поступало. Позже, министр внутренних дел опроверг информацию о взрыве, сказав, что громкий звук был вызван хлопком из выхлопной трубы автомобиля. В пригороде столицы Нахия был убит координатор молодёжного движения «Тамарруд» («Бунт») Мухаммед Фатхи, входившийв предвыборный штаб Ас-Сиси. Безопасность на выборах обеспечивали около 80 тысяч военнослужащих и около 400 тысяч полицейских, в том числе «женская» полиция в составе 42 тысяч человек. В различных районах столицы и по стране размещены спецотряды быстрого реагирования. Для предотвращения возможных диверсий автомобилям запрещено останавливаться в радиусе 200 метров от участков. За ходом голосования следили около 80 местных неправительственных организаций, а Евросоюз отправил около 150 наблюдателей. В целом, голосование прошло в относительно спокойной обстановке при средней явке избирателей. Наблюдатели зафиксировали 127 жалоб, поданных избирателями и представителями штабов кандидатов, касающихся агитации во время голосования и неоднократно возникавших стычек между сторонниками Ас-Сиси и Сабахи.

27 мая избирательные участки открылись в 9.00 (10.00 мск). Несмотря на национальный праздник и бесплатный общественный транспорт, многие избирательные участки оставались пустыми на протяжении долгого времени. Из-за слабой активности избирателей центризбирком принял решение на час продлить голосование, а правительство Египта объявило 27 мая выходным днем в госучреждениях. Кроме того, в избирательной комиссии не исключили, что в случае наплыва египтян избирательные пункты будут работать «до последнего клиента». Позже, член избиркома Абдельваххаб Абдельраззак сообщил, что «голосование на выборах президента республики продлено на третий день», а предвыборные штабы двух кандидатов уже заявили свои официальные протесты по этому поводу. За два дня проголосовали лишь 37 % избирателей, а для признания выборов состоявшимися нужно не менее 50 %.

28 мая в 21:00 по местному времени (22:00 московскому) избирательные участки закрылись и начался подсчет голосов. Член избирательной комиссии Тарек Аль-Шибл объявил, что проголосовали более 21 миллиона избирателей из 54 миллионов — примерно 39 процентов от всего электората.

Результаты

Согласно данным, полученным после подсчета голосов из 2 тысяч избирательных участков (из 12 тысяч), ас-Сиси набрал 90 % голосов избирателей. Согласно предварительным результатам от 29 мая, он набрал 93,3 %, тогда как Хамдин Сабахи — 3,0 %. 3,7 % бюллетеней были признаны недействительными. Явка избирателей — около 44,4 процента. Когда стали известны первые данные об итогах выборов, в Каире сторонники ас-Сиси вышли на улицы, размахивая национальными флагами, автомобилисты выражали свою радость гудками, а в небо запускали многочисленные фейерверки. После подсчета голосов в 327 из 352 избирательных округов за ас-Сиси — 92,3 % (свыше 22,3 млн человек), за Хамдина Саббахи — 3,5 % (852 тыс.). 4,1 % бюллетеней, около одного миллиона, были признаны недействительными. Явка, по последним данным, составила 47 %.

29 мая новостной портал «Аль-Яум ас-Сабиа», согласно полученным неофициальным данным избиркома после подсчета 100 % голосов, сообщил, что ас-Сиси получил 92,9 % (23 264 306 человек), а Хамдин Сабахи — 3 % (752 300). Количество недействительных бюллетеней превысило 1 млн (около 4,1 %), а явка — свыше 25 млн человек. Инаугурация нового президента Египта состоится 7 или 8 июня. А Хамдин Сабахи уже признал своё поражение на выборах, выступая на пресс-конференции в Каире, заявив о «готовности принять любые итоги выборов, если они исходят от народа. Мы уважаем выбор народа и признаем своё поражение», усомнившись в верности результатов по явке избирателей. Глава Высшей избирательной комиссии Египта Абдель Азиз Салман заявил, что официальные итоги выборов будут объявлены 3 июня. Министр иностранных дел Объединенных Арабских Эмиратов Анвар Гаргаш заявил, что результаты выборов дают «новую надежду» Египту, и что «нам необходимо всячески поддержать выбор народа Египта. Данная страна и её люди дороги нам. Проблемы Египта очевидны и ожидания перемен огромны, но то, что мы наблюдаем сегодня вселяет надежду на положительные перемены в течение ближайших трех лет».

31 мая Хамдин Сабахи подал в избирательную комиссию жалобу, в которой сослался на выявленные нарушения. В частности, на избирательных участках в дни выборов сторонники ас-Сиси вели за него агитацию, были замечены другие злоупотребления. Кроме этого, Сабахи потребовал аннулировать все голоса, поданные на третий день голосования. Позже, Высшая избирательная комиссия не позволила Сабахи оспорить результаты голосования.

3 июня Высшая избирательная комиссия объявила официальные итоги выборов, по которым Ас-Сиси набрал 96,91 % голосов избирателей (23,7 млн человек), Хамдин Сабахи — 3,09 %. Явка составила 47,75 % (почти 54 млн человек). После этого, новоизбранный президент выступил с заявлением по национальному телевидению:

Настало время трудиться ради лучшего будущего. Грядущее даёт нам карт-бланш, и с ним можно сделать всё, что мы захотим.

См. также

• Президент Египта

Ссылки

• [www.bbc.co.uk/russian/multimedia/2014/05/140522_sisi_elected.shtml В Египте новый президент и … старые времена?]

Отрывок, характеризующий Президентские выборы в Египте (2014)

– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.