Президентские выборы в России (1996)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
</th> </table>

Выборы президента России были назначены на 16 июня 1996 года в соответствии с переходными положениями Конституции России и в связи с истечением срока полномочий Президента России Бориса Николаевича Ельцина, избранного в 1991 году президентом России (РСФСР). Единственные в истории России президентские выборы, где для определения победителя потребовалось два тура. Выборы прошли 16 июня и 3 июля 1996 года и отличались остротой политической борьбы между кандидатами.

Основными конкурентами считались действующий Президент России Б. Н. Ельцин и лидер КПРФ Г. А. Зюганов. По результатам второго тура Борис Ельцин набрал более 50 процентов голосов избирателей и был переизбран на второй срок.





Обстановка перед выборами и начало избирательной кампании

Выборы были назначены решением Совета Федерации в декабре 1995 года, за несколько дней до завершения выборов в Государственную Думу второго созыва. По результатам выборов в Государственную Думу первое место заняла КПРФ (22 процента), второе — ЛДПР (12 процентов), а поддерживаемое Президентом движение «Наш дом — Россия» — только третье место (10 процентов). К тому времени Президент России Ельцин утратил былую популярность из-за неудач экономических реформ, провалов в ходе Чеченской войны и коррупционных скандалов в своём окружении, рейтинги показывали его популярность на уровне 8—9 процентов.

Бывший советник Ельцина Сергей Станкевич утверждал, что Анатолий Собчак рассматривался как демократический кандидат на пост президента России на выборах-1996 вместо Ельцина, однако "ближе к декабрю 1995 года он (Собчак) окончательно отказался от этой идеи… у них была на эту тему личная беседа с Ельциным, в ходе которой Собчак понял: «Ельцин пойдет на второй срок, несмотря ни на что»[1].

По утверждению бывшего главы администрации президента Сергея Филатова, изначально Ельцин не планировал участвовать в президентских выборах, но из-за успеха КПРФ на выборах в Госдуму 1995 года изменил своё решение:«В августе 1995 года у нас с президентом состоялся серьезный разговор на эту тему. Он тогда сказал мне, что не хочет идти на второй срок, что устал и очень соскучился по семье. Я ему возразил: «Борис Николаевич, но вы же понимаете, что если не вы, то будет Зюганов». <...>Как известно, на парламентских выборах 1995 года коммунисты одержали победу. Ельцин вызвал меня к себе 4 января 1996 года и заявил: «Выборы в Госдуму мы просрали. Там теперь засилье коммунистов. Я не хотел идти на президентские выборы, но теперь иначе никак».»[2].

Ближе к Новому году стартовали подписные кампании Ельцина, затем и других кандидатов. Действовавший тогда закон требовал собрать в поддержку каждого кандидата миллион подписей, но позволял собирать подписи в поддержку кандидата без его согласия. В поддержку Ельцина было образовано около 10 инициативных групп. Ельцин долго не давал согласия на выдвижение, объявил о своем положительном решении лишь 15 февраля. В этот же день КПРФ выдвинула своего лидера Зюганова кандидатом в Президенты России. На момент выдвижения обоих кандидатов Зюганов по рейтингу значительно опережал Ельцина, но разрыв между ними постепенно сокращался. Позднее выдвинулись и другие кандидаты.

Директор Фонда «Общественное мнение» Александр Ослон, работавший в штабе Ельцина (в составе Аналитической группы, которой руководили А. Б. Чубайс и В. В. Илюшин), в 2006 году писал, что победа Ельцина была обеспечена благодаря использованию «политических технологий»[3]. В начале 1996 года Ельцин имел очень низкий уровень поддержки среди населения: «в феврале, когда он все-таки заявил о своем участии в будущих выборах, его поражение казалось неминуемым»[4]. По данным опросов, 30 % населения выражали полное согласие с высказыванием «при коммунистах все было лучше, я хотел(-а) бы, чтобы все стало по-старому», и ещё 33 % частично соглашались с этим. По словам Ослона, в феврале на Всемирном экономическом форуме в Давосе Зюганова встречали как очевидного фаворита выборов и будущего президента России. В марте 1996 года у Ельцина, как пишет Ослон, было три возможных линии поведения: отдать подготовку к выборам штабу, сформированному политиками и чиновниками (что, по мнению Ослона, снова привело бы к поражению как и в случае с НДР на выборах в Госдуму); последовать совету группы ряда приближённых и отменить выборы, объявив чрезвычайное положение; откликнуться на предложение группы крупных бизнесменов (именовавшихся в СМИ и обществе «олигархами») и передать проведение кампании специалистам-политтехнологам (как «делаются» выборы на Западе). Ельцин выбрал третий вариант и придерживался его до конца, несмотря на крайнее обострение ситуации между первым и втором турами. Была создана получившая широкие полномочия Аналитическая группа, которую возглавил А. Чубайс. В деятельности этой группы и предвыборного штаба активно участвовала влиятельнейший представитель семьи Ельцина — его дочь Татьяна Дьяченко.

В то же время в качестве сторонников Ельцина выступил ряд политических сил ранее выступавших в оппозиции к нему. В том числе партия «Демократический выбор России» под председательством Егора Гайдара. В декабре 1994 года ДВР выступил с резким протестом против войны в Чечне и ушел в оппозицию к правительству. Но перед выборами после довольно длительных внутрипартийных дискуссий стал придерживаться линии на поддержку Ельцина, что сыграло существенную роль в первоначальном "сплочении" "демократического" электората.

В марте 1996 года, после принятия Госдумой постановления о признании недействительным беловежского соглашения в части прекращения существования СССР, Ельцин поручил подготовить указы о роспуске Думы, о переносе выборов президента и о запрете КПРФ. Однако, Анатолий Чубайс убедил Ельцина отказаться от реализации этих планов[5].

В начале апреля были предприняты крупномасштабные исследования, охватившие как население в целом, так и массовые социальные группы (гендерные, возрастные, квалификационные, профессиональные, поселенческие, региональные и электоральные). Исследования должны были выявить основные «болевые точки», рассматриваемые населением в целом и его отдельными группами как острые социальные проблемы. На основе анализа опросов Аналитическая группа принимала важнейшие решения[3]. Разработанные группой сценарии предвыборной кампании и ведущаяся кандидатом Ельциным сверхактивная кампания вскоре начали давать результаты — его рейтинг начал расти.

Президент США Билл Клинтон говорил о Ельцине: «Мне безумно хочется, чтобы этот парень победил»[6].

Кандидаты

Центральной избирательной комиссией было зарегистрировано 78 инициативных групп по выдвижению кандидатов в Президенты. Однако требуемый по закону 1 миллион подписей избирателей сдали лишь 16 групп. ЦИК по результатам сдачи подписей зарегистрировал 9 кандидатов, ещё семерым было отказано. Шестеро из них обжаловали отказ ЦИКа в Верховном суде, суд постановил зарегистрировать двоих[7].

← 1991   2000 →
Президентские выборы в России
16 июня и 3 июля 1996 года
Явка избирателей: 69,8 % в первом туре, 69,4 % во втором
Кандидат: Борис Ельцин Геннадий Зюганов Александр Лебедь
Партия: самовыдвижение КПРФ КРО
Голосов в первом туре: 26 665 495
(35,28 %)		 24 211 686
(32,03 %)		 10 974 736
(14,52 %)
Голосов во втором туре: 40 402 349
(53,82 %)		 30 104 589
(40,31 %)
Кандидат: Григорий Явлинский Владимир Жириновский против всех
Партия: Яблоко ЛДПР
Голосов в первом туре: 5 550 752
(7,34 %)		 4 311 479
(5,70 %)		 1 163 921
(1,54 %)
Голосов во втором туре: 3 603 760
(4,82 %)
Прочие кандидаты: Владимир Брынцалов, Юрий Власов, Михаил Горбачёв, Святослав Фёдоров, Мартин Шаккум
Результат выборов: Борис Ельцин переизбран Президентом России на второй срок

Предвыборная агитация

Широкомасштабная предвыборная агитация кандидата Ельцина проходила под лозунгом «Голосуй или проиграешь». Ельцин лично вёл сверхактивную предвыборную кампанию, включая многочисленные поездки по стране и участие в массовых и прочих общественных мероприятиях, несмотря на неважное состояние здоровья перед её началом. Утверждается,[кем?] что для возможности проведения в таком темпе своей кампании Ельцин был «накачан» медицинскими препаратами.

Перед выборами тиражом 10 млн экземпляров выходила бесплатная еженедельная цветная газета «Не дай Бог!», печатавшая негативные материалы в адрес Зюганова — главного соперника действующего президента Бориса Ельцина. Главными тезисами газеты являлись начало гражданской войны в случае победы Зюганова, начало массовых арестов и расстрелов, голод. Зюганов на страницах газеты неоднократно сравнивался с Гитлером. Наблюдатели отмечали использование газетой и другими СМИ технологий манипулирования[10][11].

По словам работавшего тогда в газете «Не дай Бог!» журналиста Андрея Васильева, он «тогда поступил неправильно», работая «против коммунистов»:

... раскаиваюсь, потому что тогда, действительно, ни для кого не секрет, коммунисты, действительно, побеждали. Побеждали они сильно, рейтинг Ельцина был надут с помощью и административного в том числе ресурса [...] А вообще-то, строго говоря, надо было, ну, как бы сказать? Ну, позволить России совершить демократический выбор. Он был – этот выбор был за коммунистов.[12]

Член предвыборного штаба Ельцина А. Ослон вспоминал, что они полностью контролировали телевидение. Так, главным советником избирательной кампании Ельцина был президент телекомпании НТВ Игорь Малашенко[13], глава ВГТРК Эдуард Сагалаев вошёл в состав Общественного комитета поддержки президента Ельцина.

Согласно учёту опросов общественного мнения и политтехнологическим рекомендациям аналитической группы и предвыборного штаба, особенную ставку Ельцин делал на население крупных городов высокоурбанизированной России, интеллигенцию и молодёжь c целью привлечения этой категории, обычно равнодушной к участию в выборах. Также одним из ключевых моментов, благоприятно сказавшихся на росте рейтинга и поддержки Ельцина, стало публичное признание им как «ошибка» крайне непопулярной в народе войны в Чечне и обещание её остановить, которое Ельцин сдержал, сведя на нет боевые действия в период до выборов и заключив Хасавюртовские соглашения вскоре.

27 апреля 1996 года в газетах было опубликовано обращение тринадцати ведущих влиятельных российских бизнесменов («олигархов»), в числе которых были Б. А. Березовский, В. А. Гусинский, В. О. Потанин, А. П. Смоленский, М. М. Фридман, М. Б. Ходорковский. Письмо завершалось предостережением: «Отечественные предприниматели обладают необходимыми ресурсами и волей для воздействия на слишком беспринципных и на слишком бескомпромиссных политиков»[14]. Через две недели после появления письма Зюганов решил ответить на обращение, предложив провести теледебаты с Ельциным. Ельцин от дискуссии отказался.[15].

Первый тур выборов 16 июня 1996 года

В выборах Президента России 16 июня, несмотря на разгар лета, россияне проявили высокую активность. В выборах приняли участие более 75,7 миллионов россиян, что составило 69,81 процент от числа избирателей по спискам. Более 800 тысяч избирателей проголосовали по открепительным удостоверениям.

По результатам первого тура действующий президент России Ельцин показал наилучший, но далёкий от необходимого для победы большинства, результат, получив 26,6 миллионов голосов, что составило 35,28 процента. Зюганов получил 24,2 миллиона голосов, что составило 32,03 процента, немного уступив Ельцину. Главной неожиданностью стало третье место А. И. Лебедя, который получил поддержку 10,7 миллионов избирателей, что составило 14,52 процента. Серьёзное поражение потерпел бывший Президент СССР М. С. Горбачёв, получив всего 386 тысяч голосов, что составило 0,51 процента. Во второй тур вышли Ельцин и Зюганов.

Ельцина поддержали преимущественно население Москвы и Санкт-Петербурга, крупных промышленных городов, Севера России, Сибири, Дальнего Востока, некоторых национальных республик а также россияне, проживающие за рубежом. Зюганова поддержали преимущественно жители депрессивных сельских регионов Центральной России, Черноземья, Поволжья и некоторых республик Северного Кавказа. Лебедь неожиданно для многих оказался лидером голосования в Ярославской области.

Числовые показатели первого тура голосования (результаты кандидатов):

Место Кандидаты Голоса  %
1. Ельцин, Борис Николаевич 26 665 495 35,28
2. Зюганов, Геннадий Андреевич 24 211 686 32,03
3. Лебедь, Александр Иванович 10 974 736 14,52
4. Явлинский, Григорий Алексеевич 5 550 752 7,34
5. Жириновский, Владимир Вольфович 4 311 479 5,70
6. Фёдоров, Святослав Николаевич 699 158 0,92
7. Горбачёв, Михаил Сергеевич 386 069 0,51
8. Шаккум, Мартин Люцианович 277 068 0,37
9. Власов, Юрий Петрович 151 282 0,20
10. Брынцалов, Владимир Алексеевич 123 065 0,16
11. Тулеев, Аман Гумирович 308 0
Против всех 1 163 921 1,54
Недействительны 1 072 120 1,43
Всего (явка 69,81 %) 75 587 139 100,00

Второй тур выборов 3 июля 1996 года

После определения результатов первого тура голосования Центральная избирательная комиссия Российской Федерации назначила второй тур голосования на среду, 3 июля, Правительство России объявило этот день выходным днём. В бюллетень для повторного голосования были включены Ельцин и Зюганов. Столь необычный выбор дня голосования объясняется стремлением увеличить активность избирателей.

В прогнозах ряда политологов отдавалось предпочтение Ельцину, но отмечалось, что он имеет высокие шансы на избрание при условиях высокой явки избирателей и поддержки кандидата Александра Лебедя. Считалось, что потенциальных сторонников Ельцина больше, но они менее политически активны, в то время как потенциальных сторонников Зюганова меньше, но они более дисциплинированы и политически активны. Кандидат Лебедь, которому по некоторым данным ельцинский штаб предусмотрительно благоволил «про запас»[16], получил в первом туре серьёзное 15-процентное третье место и «золотую акцию», фактически определяющую положение того или иного кандидата во втором туре.

Ввиду низких результатов кандидата Ельцина даже по официальным данным, подвергаемым сомнению в ряде мест ввиду задействования административного ресурса, после первого тура голосования ситуация предельно обострилась. Сторонники действующей власти и противники коммунистов, не желающие реставрации Советской власти, объединились вокруг Бориса Ельцина, сторонники коммунистов и противники действующей власти — вокруг Геннадия Зюганова.

Среди мер давления на противостоящего кандидата называется в том числе то, что на следующий день после объявления итогов первого тура выборов у «Тверьуниверсалбанка» была отозвана лицензия. Совет банка возглавлял Николай Рыжков, близкий к Геннадию Зюганову[17].

В то же время, среди сторонников Ельцина обозначились два лагеря, один из которых, представленный Чубайсом и «олигархами», был настроен добиваться победы на выборах, а другой, возглавляемый начальником службы безопасности Президента Александра Коржаковым, склонялся к внедемократическим «силовым» методам вплоть до откладывания второго тура или отмены выборов. Положение кандидата Ельцина осложнилось происшедшим инфарктом, явившимся следствием его напряжённейшей кампании и исчерпанием ресурса с соответствующими последствиями предпринятых мер временного поднятия его состояния здоровья.

«Силовой» лагерь сторонников Ельцина попытался воздействовать на него и подготовить общественность к реализации своих планов и оттеснить «демократический» лагерь. После обращения «демократического» лагеря, поддержанного семьёй, Ельцин принял решение продолжить законный выборный процесс и идти на второй тур со всеми предложенными соответствующими мерами. Через несколько дней после первого тура выборов Ельцин объявил о назначении Александра Лебедя секретарём Совета Безопасности с особыми полномочиями (с посулами возможного преемничества[16]), после чего тот появился рядом с Борисом Ельциным перед телекамерами, поддержав его и фактически решив исход второго тура.

Вечером 19 июня 1996 года произошёл широко оглашённый в СМИ инцидент с арестом политтехнологов Ельцина — Сергея Лисовского и Аркадия Евстафьева на выходе из Белого дома с коробкой из-под ксероксной бумаги, в которой находились 500 тысяч долларов. 20 июня 1996 года Ельцин произвёл кадровые перестановки в Правительстве России, уволив заместителя председателя Правительства России Олега Сосковца, министра обороны Павла Грачёва, директора ФСБ Михаила Барсукова, а также начальника службы безопасности Президента Александра Коржакова.

Во втором туре голосования избиратели также, несмотря на разгар сезона отпусков, проявили высокую активность. В выборах приняли участие более 68 % избирателей.

По результатам выборов действующий Президент России Ельцин получил 40,2 миллиона голосов (53,82 %, значительно опередив Зюганова, который получил 30,1 миллиона голосов (40,31 %). 3,6 миллиона россиян (4,82 %) проголосовали против обоих кандидатов. Исход выборов во втором туре решили 14,52% голосов, которые Александр Лебедь отдал Борису Ельцину. Спустя много лет, во время дебатов по предвыборной программе КПРФ на телеканале "Россия-1" в передаче Владимира Соловьева в 2011 году, Зюганов подтвердил этот факт.[18]

По итогам второго тура выборов действующий Президент России Ельцин одержал победу и был переизбран на второй срок. Инаугурация состоялась 9 августа.

Числовые показатели второго тура голосования 3 июля 1996 года:

Место Кандидаты Голоса %
1. Ельцин Борис Николаевич 40 402 349 53,82
2. Зюганов Геннадий Андреевич 30 104 589 40,31
Против всех 3 603 760 4,82
Недействительны 780 405 1,05
Всего (явка 68,88%) 74 706 645 100,00

Оценки выборов

К. Ослон и другие эксперты и политики отмечают, что после выборов и прекращения «гигантского предвыборного информационного потока, направленного на общество» уже к концу 1996 года опросы общественного мнения снова демонстрировали массовое раздражение властью. После дефолта в августе 1998 года и до осени 1999 года опросы, по выражению Ослона, показывали «состояние безысходности»[3].

Как признался впоследствии главный аналитик телеканала НТВ Вильчек, телевидение активно использовало технологии манипуляции сознанием в пользу Ельцина[19]:

Во время второго тура голосования 1996 года все избирательные комиссии были в шоке — до 11-12 часов дня никто не шёл на избирательные участки. <…> А объяснялось это очень просто. На телевидении знали, что первыми на избирательные участки обычно идут пенсионеры. Именно в утренние часы на избирательных участках создаётся однородная пенсионерская микросреда, и все они голосуют одинаково. Например, за Зюганова. Едва появляется интеллигенция, молодёжь и вообще более продвинутая публика, которая встаёт позже и не так спешит на избирательные участки, как обстановка разряжается. Мы специально пронаблюдали и выяснили, что даже самые принципиальные ветераны в такой обстановке начинали сомневаться в том, что необходимо голосовать именно за Зюганова.

Нельзя было создавать такую однородную среду представителей старшего поколения. Какое решение можно было принять в такой ситуации? В сетку были поставлены три серии «Секрет тропиканки» подряд. При этом было анонсировано, что это последние, заключительные серии. В итоге, во-первых, очень многие не поехали на дачи, а это было очень важно, поскольку практически все знали, что чем больше народа придёт на избирательные участки, тем больше шансов у Ельцина.

Во-вторых, была размыта однородность массы пенсионеров. Они пришли позже, вместе с другими группами населения, и соответственно многие из них проголосовали не так, как намеревались раньше. Вот вам пример манипулирования всего лишь соответствующим программированием передач. Разумеется, с помощью показа определённых фильмов можно было создать в обществе атмосферу тревоги: например, показывая «Холодное лето 53-го», «Защитник Седов» и убрав из эфира оптимистические ленты. В период выборов как раз на телевидении и близко не было ностальгического отечественного кино. То есть атмосфера вся создавалась за счёт эфира.

После выборов Фонд эффективной политики Глеба Павловского, работавшего на штаб Ельцина, опубликовал доклад «Президент в 1996 году: сценарии и технологии победы» («Как, почему и зачем мы победили на выборах 1996 года. Наш подход к победе Бориса Ельцина»). Как писала «Независимая газета», доклад «раскрывает хитроумную технологию манипулирования общественным мнением и оригинальный механизм политического и идеологического опережения конкурентов. <…> Формула победы: привлечение ресурсов экспертов + доминирование в информационном пространстве + блокирование ходов противника + доминирование в СМИ + доминирование в элитах»[20]. В другом номере газета писала: «В руках российских политиков появилось новое могучее оружие политической борьбы — так называемые современные политические технологии. Они, разумеется, существовали и применялись и раньше. Но лишь нынешние президентские выборы полностью продемонстрировали их силу и возможности. Ибо именно современные политические технологии, применяемые профессионалами, обеспечили победу Бориса Ельцина»[21].

По ряду мест высказывались также претензии в прямой подтасовке результатов и прочих злоупотреблениях административным ресурсом. Например, по словам Г. Зюганова, суд признал, что у него в Татарстане было украдено 600 000 голосов[22].

«В 1996 году, когда Ельцин, испортивший свою репутацию, баллотировался на второй срок, победа его соперника Зюганова казалась предрешенной», — отмечал Дэвид Ремник в The New Yorker в 2014 году[23].

В. В. Жириновский в ходе проведения своей кампании на следующих президентских выборах 2000 г., вице-спикер ГосДумы Л. К. Слиска позднее и ряд других политиков и экспертов озвучивали мнение или утверждали, что истинные результаты как минимум первого тура или выборов вообще были иными, и что победу на них якобы одержал Зюганов, который якобы под мощным давлением не стал её отстаивать («слил»), разоблачая «победу» Ельцина в полной мере законными и публичными средствами. Согласно словам С. Бабурина, С. Удальцова и других участников, 20 февраля 2012 году на встрече с представителями «несистемной оппозиции» президент Д. Медведев заявил о выборах 1996 г. буквально следующее: «Вряд ли у кого есть сомнения, кто победил на выборах президента 1996 года. Это не был Борис Николаевич Ельцин»[24][25][26]. Позже анонимный источник в Кремле это отрицал[27].

В то же время часть политиков оценивала победу Ельцина в выборах как важную часть становления "Новой России". Так, в частности Егор Гайдар уже после выборов отметил: "Мы понимали, что вокруг Президента, особенно в тот момент, когда принималось это решение, очень много людей на редкость далеких от идеалов демократии и стабильного, справедливого развития России" - но, тем не менее, единственным способом избежать "коммунистического реванша" по его мнению было "поддержать нынешнего президента Ельцина, при всех его недостатках"[28].

Источники

  1. ↑ [vz.ru/politics/2011/2/1/465170.html ВЗГЛЯД / «Ельцин был великий интуитивист»]
  2. ↑ [lenta.ru/articles/2015/10/13/filatov/ «Ельцин не хотел идти на второй срок»]
  3. ↑ 1 2 3 Ослон А. [socreal.fom.ru/?link=ARTICLE&aid=182 Как в 1996 году Аналитическая группа сделала опросы социальным фактом] // Социальная реальность, № 6, 2006
  4. ↑ В этом смысле показательным является одно из интервью того периода с лидером рок-группы «ДДТ» Юрием Шевчуком, в ходе которого корреспондент абсолютно серьёзно спросил музыканта, что он будет делать, когда с приходом Зюганова к власти и восстановлением коммунистического режима отечественный рок снова будет загнан в подполье.
  5. ↑ Ельцин Б. Н. «Президентский марафон» — М.: ООО "Издательство АСТ", 2000. ISBN 5-17-003500-4
  6. ↑ [web.archive.org/web/20080113053013/www.inopressa.ru/inotheme/2007/04/24/12:04:41/Yeltsin Главная ошибка Бориса Ельцина — это Владимир Путин] // inopressa.ru, 13 января 2008
  7. ↑ Albert L. Osterheld. [web.archive.org/web/19981203000048/users.aimnet.com/~ksyrah/ekskurs/preslist.html Candidates in 1996 Russian Presidential Elections]. Ekskursii (Экскурсии) (13 мая 1996). Проверено 14 августа 2011.
  8. ↑ [www.belgorod.vybory.izbirkom.ru/region/region/belgorod?action=show&root=500001905&tvd=10010001189564&vrn=10010001189564&region=31&global=1&sub_region=31&prver=0&pronetvd=null&type=221&number=1 Список выдвинутых и зарегистрированных кандидатов на должность главы исполнительной власти]. Избирательная комиссия Белгородской области. Проверено 14 августа 2011.
  9. ↑ [web.archive.org/web/19990427190329/www.cs.indiana.edu/hyplan/dmiguse/Russian/nomin.html Russian Presidential Candidates] (англ.). Проверено 14 августа 2011.
  10. ↑ Авченко В. [psyfactor.org/polman3.htm Теория и практика политических манипуляций в современной России], 2002
  11. ↑ Быкова О. Н. [library.krasu.ru/ft/ft/_articles/0070503.pdf Языковое манипулирование] // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения. Вып. 1 (8). Красноярск, 1999.
  12. ↑ [www.echo.msk.ru/programs/personalno/853506-echo/#element-text Радио ЭХО Москвы :: Особое мнение, 30.01.2012 19:08: Андрей Васильев\]
  13. ↑ [www.kommersant.ru/doc-rss.aspx?DocsID=18134 Конец третьей серии] // Власть, № 50 (401), 19 декабря 2000
  14. ↑ [www.ng.ru/specfile/2000-11-24/11_document.html «Заявление тринадцати». Предприниматели требуют от политиков взаимных уступок]. Независимая газета (24 ноября 2000). Проверено 14 августа 2010. [www.webcitation.org/65dZQz7Vo Архивировано из первоисточника 22 февраля 2012].
  15. ↑ [business.polbu.ru/hlebnikov_berezovsky/ch09_vii.html «Черная касса» президентской кампании Ельцина: Павел Хлебников. Крёстный отец Кремля Борис Березовский, или история разграбления России]
  16. ↑ 1 2 [www.sovsekretno.ru/magazines/article/3074 «Тайна гибели генерала Лебедя»]
  17. ↑ [www.smoney.ru/article.shtml?2006/11/20/1709 Продавец денег] // SmartMoney, № 36 (36), 20 ноября 2006
  18. ↑ За Россию без воров и олигархов. [www.youtube.com/watch?v=CvbxludvAlo Зюганов о проигрыше на выборах 1996 года] (11 августа 2015). Проверено 22 марта 2016.
  19. ↑ [vivovoco.astronet.ru/VV/NO_COMM/VV_NOC_W.HTM Главный аналитик НТВ г-н Вильчек о манипуляциях этой телекомпании на выборах 1996 года] // Независимая газета, № 198 (1769), 23 октября 1998, с. 8
  20. ↑ [fep.ru/publications/pr/ng290896pr.html Картофанов С. Подход к победе Президента] // НГ — сценарии, № 160, 29.08.1996
  21. ↑ [fep.ru/publications/pr/ng050796pr.html Ионин Л. О современных политических технологиях] // Независимая газета, № 121, 05.07.1996
  22. ↑ [www.newsru.com/russia/07jul2008/court.html Суд рассмотрит иск КПРФ об отмене результатов думских выборов. ЦИК предупредил: уже поздно]
  23. ↑ [www.inopressa.ru/article/05aug2014/newyorker/mcfaul Наблюдая за затмением: Майкл Макфол находился в России, когда там появились перспективы демократии и когда эти перспективы начали тускнеть]
  24. ↑ [finam.fm/archive-view/5616/ О чем Президент советуется с "внесистемщиками"?]. Финам FM. Проверено 18 февраля 2012. [www.webcitation.org/68ceGus8M Архивировано из первоисточника 23 июня 2012].
  25. ↑ [www.echo.msk.ru/programs/graniweek/862206-echo/ «Грани недели» с Владимиром Кара-Мурзой]
  26. ↑ [expert.ru/expert/2012/08/ego-proschalnyij-poklon/ Его прощальный поклон]
  27. ↑ [rus.delfi.lv/news/daily/abroad/kreml-otricaet-chto-medvedev-priznal-falsifikaciyu-pobedy-elcina.d?id=42152272 Кремль отрицает, что Медведев признал фальсификацию победы Ельцина] DELFI 2012
  28. ↑ [gaidar-arc.ru/databasedocuments/theme/details/96 Выступление Е.Т. Гайдара на совете партии] // Архив Егора Гайдара

Напишите отзыв о статье "Президентские выборы в России (1996)"

Литература

  • От Ельцина к... Ельцину: президентская гонка-96. Ред. Доброхотов Л. Н., Горшков М. К., Журавлев В. В. Москва: Терра, 1997. ISBN 5300010944; 630 стр.

Ссылки

  • [www.cikrf.ru/banners/vib_arhiv/president/1996/index.html Данные о выборах на сайте ЦИК]
  • [kompromat.flb.ru/material1.phtml?id=9175 Как выбирали Бориса Ельцина]: интервью В. Никонова, возглавлявшего пресс-службу предвыборного штаба Б. Ельцина, и Г. Зюганова «Московским новостям» от 06.07.2006.
  • Т. Замятина [web.archive.org/web/20060927174245/www.mn.ru/opinion.php?id=44488 «Я устал от разных баек!» — Г. Зюганов] // Московские новости.
  • [www.flb.ru/infoprint/1692.html Русская рулетка — 96] (интервью: Александр Коржаков, Сергей Зверев, Сергей Лисовский)
  • [www.electoralgeography.com/new/ru/countries/r/russia/russia-presidential-election-1996.html Официальные результаты выборов президента РФ в 1996 году в первом и во втором турах]
  • [lenta.ru/articles/2015/11/03/oreshkin/ «Большинство фальсификаций было в пользу Зюганова». Политолог Дмитрий Орешкин о том, кто победил на президентских выборах 1996 года] // Лента.ру, 03.11.2015 (интервью)
  • Михайлов В. [www.democracy.ru/library/articles/tatarstan/page3.html Демократизация России: различная скорость в регионах. (Анализ выборов 1996 и 2000 гг. Место Татарстана среди субъектов РФ.)] // Особая зона: выборы в Татарстане. Казанское отделение Международной Правозащитной Ассамблеи Ульяновск — 2000 ISBN 5-7769-0018-2
  • Ловенхардт Дж. [www.democracy.ru/library/articles/tatarstan/page14.html Выборы президента России 1996 года] // Особая зона: выборы в Татарстане. Казанское отделение Международной Правозащитной Ассамблеи Ульяновск — 2000 ISBN 5-7769-0018-2

Видео

  • [www.youtube.com/watch?v=xKMxxl_oSqw] Прохожие на улицах столицы отвечают на вопрос: было бы лучше, если на выборах 1996 года победил Зюганов, Явлинский или Лебедь?
Кандидаты на пост Президента России (1996)

Владимир Брынцалов | Юрий Власов | Михаил Горбачёв | Борис Ельцин | Владимир Жириновский | Геннадий Зюганов | Александр Лебедь | Аман Тулеев</strike> | Святослав Фёдоров | Мартин Шаккум | Григорий Явлинский </div></div></td></tr></table></td></tr></table>

Отрывок, характеризующий Президентские выборы в России (1996)

В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Президентские_выборы_в_России_(1996)&oldid=80617507»