Президентские выборы в США (1880)

Президентские выборы в США 1880 года проходили 2 ноября и рассматривались как референдум по одобрению ослабления политики реконструкции Юга, проводимого республиканской администрацией Ратерфорда Хейза. Одной из немногих дискуссий предвыборной кампании был вопрос тарифов. Республиканцы поддерживали их увеличение, а демократы предлагали снижение. Президент Хейз, соблюдая обещание, данное на выборах 1876 года, не выдвигал себя на второй срок, поэтому республиканцы выдвинули Джеймса Абрама Гарфилда, прочно стоявшего на партийной платформе. Демократическая партия номинировала генерала Уинфилда Скотта Хэнкока, участвовавшего в гражданской войне. Гарфилд набрал лишь на 2000 больше голосов, чем Хэнкок, но благодаря мажоритарной системе в штатах значительно обогнал Хэнкока по голосам выборщиков: 214 против 155. Это были самые близкие результаты в истории президентских выборов США.

Выборы

Выдвижение

Несмотря на то, что президент Хейз не выдвигался на второй срок, бывший президент-республиканец Улисс Грант, занимавший пост в 1869-1877 годах, выдвинул себя на третий срок. Перед началом национальной республиканской конвенции Грант был фаворитом гонки. Однако, его оппоненты поддерживали других кандидатов, таких как Джеймс Гиллиспи Блэйн и Джон Шерман. Джеймс Гарфилд, поддерживавший Шермана, выступил с выразительной речью в его поддержку и неожиданно сам оказался поддержанным депутатами. На 36-м голосовании Гарфилд набрал 399 голосов депутатов, обогнав Гранта (313), Блэйна (285) и самого Шермана, и был номинирован от Республиканской партии. Честер Артур был выдвинут в кандидаты на пост вице-президента.

Демократы, собравшиеся на национальную конвенцию в Цинциннати, поначалу имели несколько десятков возможных кандидатов. В конце концов Уинфилд Хэнкок набрал 705 голосов и с большим отрывом от других кандидатов (следующим был Томас Байярд со 154 голосами) выиграл номинацию.

Кампания

Демократы поначалу атаковали оспариваемые результаты предыдущих выборов 1876 года, а республиканцы вновь подняли вопросы гражданской войны, но вскоре кампания сместилась на обсуждение личностей кандидатов. Гарфилд позиционировал себя как трудягу, добившегося всего сам. Республиканцы, хотя и избегали впрямую нападать на пользовавшегося высокой репутацией Хэнкока, заявляли, что он будет лишь ширмой для коррумпированных демократов. Демократы также поднимали в своей критике противоположной стороны вопрос республиканской коррупции и особенно атаковали Честера Артура, кандидата на пост вице-президента.

Результаты

Кандидат	Партия	Избиратели		Выборщики
		Количество	%
Джеймс Абрам Гарфилд	Республиканская партия	4 446 158	48,3 %	214
Уинфилд Хэнкок	Демократическая партия	4 444 260	48,3 %	155(а)
Джеймс Бэрд Вейвер	Партия гринбекеров	305 997	3,3 %	0
Нил Доу	Прогибиционистская партия	10 305	0,1 %	0
Джон Фелпс	Американская партия «ничего-не-знаю»	700	0,0 %	0
другие	-	3 631	0,0 %	0
Всего		9 211 051	100 %	369

^(a) Джорджия в нарушение Конституции проводила собрание выборщиков позже нежели все остальные штаты (8 декабря вместо первой среды декабря - 1 декабря) и таким образом выборы были неконситуционными, но Конгресс решил засчитать 11 голосов штата и у Хэнкока стало 155 вместо положенных 144.

Ссылки

• [geoelections.free.fr/USA/elec_comtes/1880.htm 1880 popular vote by counties]
• [elections.harpweek.com/1880/cartoon-1880-Medium.asp?UniqueID=9&Year=1880 Harp Week]
• [books.google.com/books?id=ZrkJAAAAIAAJ&pg=PA1&dq=Republican+Campaign+Textbook&as_brr=1#PPR1,M1 The Republican Campaign Textbook 1880]
• [greatcaricatures.com/keppler/1880_0929_barber.shtml Caricature by Joseph Keppler of 1880 Presidential Candidates]
• [www.msu.edu/~sheppa28/elections.html#1880 How close was the 1880 election?] - Michael Sheppard, Michigan State University

Отрывок, характеризующий Президентские выборы в США (1880)

– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.


На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.