Президентские выборы в Черногории (2008)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
</th> </table>

Президентские выборы в Черногории прошли 6 апреля 2008 года. Они стали первыми президентскими выборами после объявления Черногорией независимости. В результате выборов действующий президент и кандидат от правящей Демократической партии Филип Вуянович набрал абсолютное большинство в 1-м туре и был переизбран президентом.



Избирательная система

Закон о президентских выборах был одобрен 27 декабря 2007 года. Кандидат в президенты должен был собрать подписи не менее 1,5% зарегистрированных избирателей.[1]

Результаты

← 2003 (май)   2013 →
Президентские выборы в Черногории (2008)
2008
6 апреля
Кандидат: Филип Вуянович Андрия Мандич
Партия: Демократическая партия социалистов Сербский список
Голосов: 171 118
(51,89%)
64 473
(19,55)

Результат выборов: Филип Вуянович был переизбран президентом Черногории.
</span>
Результаты президентских выборов в Черногории 6 апреля 2008 года
Кандидат Партия Голоса %
Филип Вуянович (Филип Вујановић) Демократическая партия социалистов (Демократска партија социјалиста Црне Горе) 171 118 51,89
Андрия Мандич (Андрија Мандић) Сербский список (Српска листа) 64 473 19,55
Небойша Медоевич (Небојша Медојевић) Движение за перемены (Покрет за промјене) 54 874 16,64
Срдан Милич (Срђан Милић) Социалистическая народная партия Черногории (Социјалистичка народна партија Црне Горе) 39 316 11,92
Действительных голосов 329 781 98,6
Всего (turnout 68,2%) 336 900 100,0
Источник: [psephos.adam-carr.net/countries/m/montenegro/montenegro2008.txt Adam Carr]

Напишите отзыв о статье "Президентские выборы в Черногории (2008)"

Примечания

  1. [www.setimes.com/cocoon/setimes/xhtml/en_GB/newsbriefs/setimes/newsbriefs/2007/12/28/nb-07 Montenegrin parliament approves law on presidential elections (SETimes.com).]

Отрывок, характеризующий Президентские выборы в Черногории (2008)

– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.