Всероссийский центральный исполнительный комитет

Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК)
Тип
Тип	Исполком Всероссийского съезда Советов
Государство	РСФСР РСФСР (1917—1938) Делегаты от других республик: Украинская ССР Украинская ССР (до 1922) Белорусская ССР Белорусская ССР (до 1922) ЗСФСР ЗСФСР (до 1922)
История
Дата основания	1917
Дата упразднения	1938
Предшественник	Временный совет Российской республики и Временное правительство России
Преемник	Президиум Верховного Совета РСФСР
Структура

Всеросси́йский Центра́льный Исполни́тельный Комите́т (аббр.: офиц. ВЦИК; ВЦИК РСФСР) — высший законодательный, распорядительный и контролирующий орган государственной власти Российской Советской Республики в 1917—18 годы и РСФСР с 1918 по 1937 год. Избирался Всероссийским съездом Советов и действовал в периоды между съездами, с 1918 года формировал Совет народных комиссаров РСФСР.

До образования СССР в состав ВЦИК также входили представители Украинской Социалистической Советской Республики и Социалистической Советской Республики Белоруссии, которые избирались на республиканских съездах Советов. ВЦИК, избранный IX Всероссийским съездом Советов, включал помимо представителей Украины и Белоруссии делегатов от Закавказских республик. С ноября 1917 года между сессиями ВЦИКа его функции осуществлялись Президиумом, оперативным органом ВЦИК. Аппарат ВЦИК состоял из Президиума, Бюро и около 20 отделов.

ВЦИК был упразднен в 1938 году в связи с образованием Президиума Верховного Совета РСФСР.

Общая характеристика

Особенности ВЦИК характеризует его важнейший идеолог В.И.Ленин, замечая, что он «даёт возможность соединять выгоды парламентаризма с выгодами непосредственной и прямой демократии, то есть соединять в лице выборных представителей народа и законодательную функцию и исполнение законов».

Во время становления государственного аппарата РСФСР не существовало чёткого разделения в компетенции органов государственной власти. Важной причиной этому было и то, что «теория советского государства отрицая буржуазный принцип разделения власти, признавала необходимость технического разделения труда между отдельными органами власти Российской Советской Республики».

Разделение полномочий было сформулировано лишь VIII Всероссийским съездом Советов в Постановлении «О советском строительстве». Издание законодательных актов, согласно документу, осуществляли: Всероссийский съезд Советов, ВЦИК, Президиум ВЦИК и СНК. Другим постановлением Съезда Советов акты Совета труда и обороны (СТО) были признаны обязательными для ведомств, регинональных и местных органов.

Множественность законодательных актов и, порой, дублирование функций было вызванно условиями гражданской войны и иностранной интервенции, поскольку данная ситуация требовала повышенной оперативности принятия решений и издания законодательных актов. При этом наличие целого ряда законодательных органов не вносило коллизий в законодательную базу РСФСР благодаря чётко сформулированной Конституцией РСФСР 1918 года ответственности ВЦИКа перед Всероссийским съездом Советов, Президиума ВЦИК перед ВЦИК, СНК перед Всероссийским съездом Советов, ВЦИК и Президиумом ВЦИК.

В мае 1925 года ВЦИК разработал Конституцию РСФСР (утверждена XII Всероссийским съездом Советов в мае 1925), сформировав конституционную комиссию в составе Д. И. Курского, Н. В. Крыленко, В. А. Аванесова, А. С. Енукидзе, П. И. Стучки и других. Конституция окончательно утвердила систему центральных и местных органов государственной власти и управления РСФСР: всероссийских съездов Советов, ВЦИКа, его Президиума, СНК, наркоматов.

С 1925 по 1937 год аппарат ВЦИК имел следующую структуру:

• отделы
• секретариат Президиума ВЦИК
• приёмная Председателя ВЦИКа.

При ВЦИК и Президиуме ВЦИК существовал ряд общереспубликанских органов (в прессе — комиссии, комитеты, управления). Некоторые непосредственно выполняли функции ВЦИК, другие были ориентированы на узкую специфику: задачи национального строительства у народов, входящих в состав РСФСР; культурного строительства; повышения жизненного уровня трудящихся; по решению некоторых конкретных народно-хозяйственных задач (по данным СУ, 1922, N 69, ст. 902.).

В 1922 года образован Верховный Суд РСФСР, состав которого назначался Президиумом ВЦИК. С созданием в июне 1933 года Прокуратуры РСФСР, прокурор РСФСР был так же подчинен ВЦИК, помимо СНК РСФСР, Наркома Юстиции и прокурора СССР (согласно данным СЗ, 1934, N 1, ст. 2.).

Согласно новой Конституции РСФСР (1937) высшим органом государственной власти РСФСР стал Верховный Совет РСФСР.

Состав

Избранный 27 октября (9 ноября) 1917 года на Втором съезде Советов рабочих и солдатских депутатов ВЦИК состоял из 101 человека. Среди них было 62 большевика, 29 левых эсеров, 6 меньшевиков-интернационалистов, 3 украинских социалиста и 1 эсер-максималист.

В ноябре 1917 года произошло объединение ВЦИК и Исполкома съезда Советов крестьянских депутатов. В объединённый ВЦИК вошли 108 членов крестьянского Исполкома: 82 левых эсера, 16 большевиков, 3 эсера-максималиста, 1 меньшевик-интернационалист, 1 анархист и 5 «прочих». В результате левых эсеров в составе ВЦИК оказалось больше, чем большевиков.

Согласно решению, принятому ещё в июне, в состав ВЦИК были дополнительно введены 80 представителей армии, 20 представителей флота и 50 представителей профсоюзов. С 25 ноября большевики вновь составили большинство ВЦИК.

В январе 1918 года Третий Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов избрал ВЦИК в составе 326 человек, среди которых было 169 большевиков, 132 левых эсера, 5 эсеров-максималистов, 5 правых эсеров, 4 анархиста, 4 меньшевика-интернационалиста, 2 меньшевика (Ф. Дан и Ю. Мартов).

Законодательная деятельность

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

ВЦИК вёл активную разработку законопроектов и издавал большой объём законодательных актов.

К примеру, следующие документы были разработаны и приняты ВЦИК РСФСР:

• Декрет ВЦИК, СНК РСФСР «Об уничтожении сословий и гражданских чинов» от 10.11.1917
• Декрет «О национализации банков» от 14 декабря 1917 года
• Декрет «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния» от 18 декабря 1917 года и Декрет «о расторжении брака» от 19 декабря 1917 года
• Декрет «О страховании на случай болезни» от 22.12.1917
• Декрет «О государственном издательстве» от 29.12.1917
• Постановление «О признании контр-революционным действием всех попыток присвоить себе функции государственной власти» от 5 января 1918 года
• Декрет «О роспуске Учредительного собрания» от 6 января 1918 года
• Декрет «Об аннулировании государственных займов» от 21 января 1918 года
• Декрет «Об отмене наследования» от 27 апреля 1918 года
• Декрет «О суде» № 2 от 7 марта 1918 года
• Декрет «Об отмене прав частной собственности на недвижимости в городах» от 20 августа 1918 года
• Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве от 16 сентября 1918 года
• Кодекс законов о труде от 9 ноября 1922 года
• Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР от 22 мая 1922 года
• Уголовный кодекс РСФСР от 1 июня 1922 года, УК РСФСР от 22 ноября 1926 года
• Исправительно-трудовой кодекс РСФСР от 16 октября 1924 года и ИТК РСФСР от 1 августа 1933 года

и др.

Председатели ВЦИК

• Чхеидзе Николай Семенович июнь — октябрь 1917 (как глава общественной организации)
• Каменев, Лев Борисович (27 октября (9 ноября) 1917 — 8 (21) ноября 1917) (первый глава ВЦИК как органа власти)
• Свердлов, Яков Михайлович (8 (21) ноября 1917 — 16 марта 1919)
• Владимирский, Михаил Фёдорович (16 марта 1919 — 30 марта 1919) (и. о. председателя ВЦИК)
• Калинин, Михаил Иванович (30 марта 1919 — 15 июля 1938)

Секретари ВЦИК

• Аванесов Варлаам Александрович (Мартиросов Сурен Карпович) (10(11).1917 — 1918) (1884—1930)
• Енукидзе Авель Сафронович (7.1918 — 12.1922) (1877—1937)
• Серебряков Леонид Петрович (1919—1920) (1888—1937)
• Залуцкий Пётр Антонович (1920—1922) (1887—1937)
• Томский (Ефремов) Михаил Павлович (12.1921 — 12.1922) (1880—1936)
• Сапронов Тимофей Владимирович (12.1922 — 1923) (1887—1937)
• Киселёв Алексей Семёнович (1924—1937) (1879—1937)

Президиум ВЦИК

Сформирован на заседании ВЦИК 2 ноября 1917 года в качестве постоянно действующего оперативного органа власти. С переходом ВЦИК на сессионный порядок работы фактически стал органом верховной власти в период между сессиями. Конституционно положение о Президиуме ВЦИК было закреплено 9 декабря 1919 года декретом «О советском строительстве» VII съезда Советов. Согласно нему Президиум руководил заседаниями ВЦИК, подготавливал материалы к ним, вносил проекты декретов на рассмотрение пленума ВЦИКа, наблюдал за выполнением его постановлений. 29 декабря 1920 года декретом «О советском строительстве» VIII съезда Советов Президиуму ВЦИК было дополнительно предоставлено право отменять постановления СНК РСФСР, издавать постановления от имени ВЦИК и решать вопросы административно-хозяйственного деления.

По Конституции РСФСР 1925 года Президиум ВЦИК являлся высшим законодательным, распорядительным и контролирующим органом власти РСФСР в период между сессиями ВЦИК. Избирался ВЦИК очередного созыва. Ликвидирован 3 декабря 1938 года.

Партийный состав

Изначально, на I Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов, в состав Президиума ВЦИК входили представители ряда партий. После Октябрьской революции правые эсеры и меньшевики по своему желанию были лишены права участия в работе Президиума, и в его состав вошли представители левых эсеров, а также большевиков, открывших II съезд Советов.

Аппарат Президиума

Первоначально аппарат Президиума ВЦИК состоял из отделов, в большинстве своем не имевших четких и законодательно оформленных положений. В состав аппарата Президиума в 1917—1921 годах входили следующие подразделения:

• военный отдел (1917—1918)
• финансовый отдел (1917—1938)
• хозяйственно-продовольственный отдел (1917—1938)
• автомобильный отдел (1917—1922)
• крестьянский отдел (1918—1922)
• кассационный отдел (1918—1922)
• казачий отдел (1918—1921)
• отдел советской пропаганды (1918 год)
• отдел национальностей (1919—1937)
• отдел связи (1919—1922)
• врачебно-санитарный отдел (1917 год)
• справочный стол (1917—1918)
• управление Кремлем и домами ВЦИКа (1919—1921).

13 июня 1921 года аппарат был реорганизован постановлением Президиума ВЦИК. Он состоял из:

• управления делами ВЦИКа
  • секретариаты Президиума ВЦИКа и Председателя ВЦИКа,
  • общий отдел
  • финансово-учетный отдел
  • хозяйственный отдел
  • архив
• организационного отдела
  • подотдел связи с местами,
  • организационный подотдел
  • статистический подотдел
  • редакционный подотдел
• отдела частных заявлений
• транспортного отдела
• комендатуры Кремля
• клуба
• библиотеки
• автобоевого отряда.

В дальнейшем структура аппарата неоднократно менялась. К моменту расформирования она имела следующий вид:

• секретариат Президиума ВЦИК
• приемная Председателя ВЦИКа
• финансовый отдел
• сектор кадров
• хозяйственный отдел
• инструкторско-информационная группа.

Дополнительно

Вопрос о кандидатуре на пост председателя ВЦИК рассматривался на Пленуме ЦК РКП(б) 25 марта 1919 год. Были предложены кандидатуры Ф. Э. Дзержинского, М. И. Калинина, Н. Н. Крестинского, А. Г. Белобородова, В. И. Невского и представителя облисполкома Западной области и фронта Иванова. За кандидатуру Калинина проголосовало 7, против — 4, воздержалось — 2.

См. также

• Центральный исполнительный комитет СССР

Ссылки

• [www.knowbysight.info/1_RSFSR/03468.asp Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет]
• [lawru.info/tag/t792/ Правовые акты принятые Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом]

Отрывок, характеризующий Всероссийский центральный исполнительный комитет

«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.



Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.