Премия «Грэмми» за лучший полька-альбом
Поделись знанием:
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
| Премия «Грэмми» за лучший полька-альбом | |
| Оригинальное название |
англ. Grammy Award for Best Polka Album |
|---|---|
| Страна | |
| Кем вручается | |
| Статус |
упразднена |
| Статистика | |
| Первое награждение |
1986 г. |
| Последнее награждение |
2009 г. |
| Сайт |
[www.grammy.com/ grammy.com] |
Премия «Грэмми» за лучший полька-альбом (англ. Grammy Award for Best Polka Album) вручалась на ежегодной церемонии в США с 1986 года по 2009 год. Одна из наиболее престижных наград в области жанра полька, ежегодно присуждавшаяся Национальной академией искусства и науки звукозаписи за «художественные достижения, технические знания и общее превосходство в звукозаписывающей индустрии, без учёта продаж альбома и его позиции в чартах»[1].
Определение польки как жанра музыки появилось в начале 20-го века. Первоначально музыканты, исполняющие его, награждались в категории фолк[2]. «Лучшая запись в стиле полька» впервые была присуждена в 1986 году на 28-й церемонии вручения премии «Грэмми» альбому Фрэнки Янковича 70 Years of Hits[3]. Премия вручалась прежде всего в знак уважения популярности артиста, так как Billboard и Американская ассоциация звукозаписывающих компаний не отслеживали продажи альбомов данного жанра[2][4]. В 1987 году альбомы Джимми Стёрра и Эдди Блэзончика получили равное количество голосов[5], в результате чего награда впервые была вручена двум исполнителям за разные альбомы. Перед проведением 34-й церемонии «Грэмми» было принято решение о переименовании категории[6] — она стала носить название «Премия „Грэмми“ за лучший полька-альбом»[6]. Начиная с 2001 года премией награждался не только исполнитель альбома, но и другие участники записи: продюсеры, звукорежиссёры и прочий персонал. Последняя награда в данной категории была вручена на 51-й церемонии «Грэмми», после чего академия решила упразднить премию. После этого события многие исполнители жанра, как предполагалось, должны были рассматриваться в номинациях в категориях фолк и этническая музыка, но этого не произошло[7]. Многими музыкальными критиками отмечалось, что реорганизации категории способствовало большое количество наград у Стёрра, а также потеря актуальности у жанра[8].
Абсолютным рекордсменом по количеству побед в категории стал Джимми Стёрр, получивший в общей сложности 18 наград (в том числе как участник коллектива Jimmy Sturr and His Orchestra)[9]. Трёхкратным обладателям подряд является Уолтер Останек[10]. Чаще всего награду получали американские исполнители (20 раз) и только три раза канадец Останек. Рекордсменом по количеству номинаций без побед является Ленни Гомулка. Ниже представлен полный список всех лауреатов и номинантов на эту награду.
Список победителей и номинантов
* |
Обладатели совместной награды |
| Год | Исполнитель | Страна | Альбом | Номинанты | Прим. |
|---|---|---|---|---|---|
| 1986 | Фрэнки Янкович |  США
|
70 Years of Hits |
|
[11][4] |
| 1987 | Джимми Стёрр и его оркестр | США
|
I Remember Warsaw |
|
[3] |
| 1987 | Эдди Блэзончик | США
|
Another Polka Celebration |
|
[3] |
| 1988 | Джимми Стёрр | США
|
A Polka Just for Me |
|
[12] |
| 1989 | Джимми Стёрр | США
|
Born to Polka |
|
[13] |
| 1990 | Джимми Стёрр | США
|
All in My Love for You |
|
[14] |
| 1991 | Джимми Стёрр | США
|
When It’s Polka Time at Your House |
|
[15] |
| 1992 | Джимми Стёрр | США
|
Live at Gilley’s! |
|
[16] |
| 1993 | Уолтер Останек и его группа |  Канада
|
35th Anniversary |
|
[17] |
| 1994 | Уолтер Останек и его группа | Канада
|
Accordionally Yours |
|
[18] |
| 1995 | Уолтер Останек и его группа | Канада
|
Music and Friends |
|
[19] |
| 1996 | Джимми Стёрр | США
|
I Love to Polka |
|
[20] |
| 1997 | Джимми Стёрр | США
|
Polka! All Night Long |
|
[21] |
| 1998 | Джимми Стёрр | США
|
Living on Polka Time |
|
[22] |
| 1999 | Джимми Стёрр и его оркестр | США
|
Dance with Me |
|
[23] |
| 2000 | Brave Combo | США
|
Polkasonic |
|
[24] |
| 2001 | Джимми Стёрр | США
|
Touched by a Polka |
|
[25] |
| 2002 | Джимми Стёрр | США
|
Gone Polka |
|
[26] |
| 2003 | Джимми Стёрр | США
|
Top of the World |
|
[27][28] |
| 2004 | Джимми Стёрр | США
|
Let’s Polka ’Round |
|
[29] |
| 2005 | Brave Combo | США
|
Let’s Kiss: 25th Anniversary Album |
|
[30] |
| 2006 | Джимми Стёрр и его оркестр | США
|
Shake, Rattle and Polka! |
|
[31] |
| 2007 | Джимми Стёрр и его оркестр | США
|
Polka in Paradise |
|
[32] |
| 2008 | Джимми Стёрр и его оркестр | США
|
Come Share the Wine |
|
[33] |
| 2009 | Джимми Стёрр и его оркестр | США
|
Let the Whole World Sing |
|
[34] |
Напишите отзыв о статье "Премия «Грэмми» за лучший полька-альбом"
Примечания
- ↑ [www.grammy.org/recording-academy Overview] (англ.). National Academy of Recording Arts and Sciences. Проверено 16 марта 2011. [www.webcitation.org/69rUstuHX Архивировано из первоисточника 12 августа 2012].
- ↑ 1 2 Smith, Wes. [news.google.com/newspapers?id=BXUzAAAAIBAJ&sjid=T-8DAAAAIBAJ&pg=6448,5280204&dq ‘Polka Power’ takes its spot in the race for the Grammies], The Spokesman-Review, Spokane, Washington: Cowles Publishing Company (Январь 11, 1986). Проверено Июнь 19, 2010.
- ↑ 1 2 3 [news.google.com/newspapers?id=D_EyAAAAIBAJ&sjid=l-8FAAAAIBAJ&pg=1270,283085&dq Preferred picks for Tuesday’s Grammy awards], Ottawa Citizen (February 21, 1987). Проверено 20 июля 2010.
- ↑ 1 2 [news.google.com/newspapers?id=mZ0rAAAAIBAJ&sjid=KPwFAAAAIBAJ&pg=3672,1787114&dq New Grammy should help win respect for lowly polka], The Telegraph, Nashua, New Hampshire: Telegraph Publishing Company (Февраль 10, 1986). Проверено Июнь 19, 2010.
- ↑ [www.cbc.ca/arts/music/story/2009/06/04/grammy-changes-polka-ostanek.html?ref=rss Grammy board axes polka category to stay 'relevant and responsive'], CBC News (Июнь 4, 2009). [web.archive.org/web/20090610190520/www.cbc.ca/arts/music/story/2009/06/04/grammy-changes-polka-ostanek.html?ref=rss Архивировано] из первоисточника 10 июня 2009. Проверено Июнь 20, 2010.
- ↑ 1 2 Sisario, Ben. [www.nytimes.com/2009/06/05/arts/music/05polk.html Polka Music Is Eliminated as Grammy Award Category], The New York Times, The New York Times Company (Июнь 5, 2009), стр. C5. Проверено Октябрь 18, 2010.
- ↑ Rogers, John. [www.guardian.co.uk/world/feedarticle/8543727 No more polka album Grammys for Jimmy Sturr], The Guardian, Guardian Media Group (Июнь 5, 2009). Проверено февраль 12, 2013.
- ↑ Patch, Nick. [www.thestar.com/article/645596 Sad day for Ostanek as Grammys drop polka], Toronto Star, Torstar (June 4, 2009). Проверено 20 июля 2010.
- ↑ Amos, Shawn. [www.huffingtonpost.com/shawn-amos/grammy-week-what-you-dont_b_439601.html Grammy Week: What You Don't Know About the Grammys], The Huffington Post (Январь 27, 2010). Проверено Октябрь 15, 2010.
- ↑ Sisario, Ben. [www.nytimes.com/2006/02/05/arts/music/05sisario.html?pagewanted=all The Polka King Rolls Out the Barrel for the 19th Time], The New York Times, The New York Times Company (Февраль 5, 2006). Проверено Октябрь 18, 2010.
- ↑ [news.google.com/newspapers?id=D_EyAAAAIBAJ&sjid=l-8FAAAAIBAJ&pg=1270,283085&dq Preferred picks for Tuesday’s Grammy awards], Ottawa Citizen (February 21, 1987). Проверено 20 июля 2010.
- ↑ Swartz, Kirsten Lee. [articles.mcall.com/1988-01-16/news/2621415_1_polka-category-international-polka-music-hall-grammy Walt Groller Honored By Grammy Nomination], The Morning Call, Allentown, Pennsylvania: Tribune Company (Январь 16, 1988). Проверено Июль 20, 2010.
- ↑ [news.google.com/newspapers?id=UUAaAAAAIBAJ&sjid=miQEAAAAIBAJ&pg=7019,2655419&dq Complete list of Grammy nominees] // Times-News. — 1989. — 13 января. — Vol. 114, № 13. — P. 14.
- ↑ [news.google.com/newspapers?id=0hYpAAAAIBAJ&sjid=woQDAAAAIBAJ&pg=6625,4056376&dq Here’s list of nominees from all 77 categories], Deseret News, Deseret News Publishing Company (Январь 12, 1990). Проверено Июль 19, 2010.
- ↑ [news.google.com/newspapers?id=6CAaAAAAIBAJ&sjid=ZiQEAAAAIBAJ&pg=3882,2017387&dq List of Grammy Awards nominations], Times-News, Hendersonville, North Carolina: The New York Times Company (Январь 11, 1991). Проверено Июль 19, 2010.
- ↑ Campbell, Mary. [news.google.com/newspapers?id=1DUdAAAAIBAJ&sjid=qqUEAAAAIBAJ&pg=6934,2086153&dq R.E.M., Raitt tops in Grammy nominations], The Tuscaloosa News, The New York Times Company (Январь 9, 1992). Проверено Июль 19, 2010.
- ↑ [articles.latimes.com/1993-01-08/entertainment/ca-921_1_album-producer/8 The 35th Grammy Awards Nominations], Los Angeles Times, Tribune Company (Январь 8, 1993), стр. 8. Проверено Июль 19, 2010.
- ↑ [www.deseretnews.com/article/330586/HUNDREDS-NOMINATED-FOR-GRAMMYS.html?pg=5 Hundreds Nominated For Grammys], Deseret News, Deseret News Publishing Company (Январь 10, 1994), стр. 5. Проверено Июль 19, 2010.
- ↑ [articles.latimes.com/1995-01-06/entertainment/ca-17089_1_vocal-performance/7 The 37th Grammy Nominations], Los Angeles Times, Tribune Company (Январь 6, 1995), стр. 7. Проверено Июль 19, 2010.
- ↑ [www.cnn.com/SHOWBIZ/Music/9601/grammy_noms/grammy_list.html List of Grammy nominees], CNN (Январь 4, 1996). Проверено Июль 19, 2010.
- ↑ Campbell, Mary. [news.google.com/newspapers?id=HKQaAAAAIBAJ&sjid=Ci4EAAAAIBAJ&pg=4773,8816303&dq Babyface is up for 12 Grammy awards], Milwaukee Journal Sentinel, Journal Communications (Январь 8, 1997). Проверено Июль 19, 2010.
- ↑ [articles.orlandosentinel.com/1998-01-09/entertainment/9801071002_1_paula-cole-shawn-colvin-tony-bennett/6 1997 Grammy Nominees], Orlando Sentinel, Tribune Company (Январь 9, 1998), стр. 6. Проверено Июль 19, 2010.
- ↑ [articles.latimes.com/1999/jan/06/entertainment/ca-60928/8 Academy’s Complete List of Nominees], Los Angeles Times, Tribune Company (Январь 6, 1999), стр. 8. Проверено Июль 19, 2010.
- ↑ Strauss, Neil [www.nytimes.com/2000/02/24/us/santana-dominates-grammy-awards.html?pagewanted=all Santana Dominates Grammy Awards]. The New York Times. The New York Times Company (Февраль 24, 2000). Проверено Июль 21, 2010. [www.webcitation.org/6EQg12h7E Архивировано из первоисточника 14 февраля 2013].
- ↑ Boucher, Geoff. [articles.latimes.com/2001/jan/04/entertainment/ca-8072/10 Grammys Cast a Wider Net Than Usual], Los Angeles Times, Tribune Company (Январь 4, 2001), стр. 10. Проверено Июль 19, 2010.
- ↑ [www.cbsnews.com/stories/2002/01/04/entertainment/main323197.shtml Complete List Of Grammy Nominees], CBS News (Январь 4, 2002). Проверено Июль 19, 2010.
- ↑ [www.sfgate.com/entertainment/article/Complete-list-of-Grammy-nominees-ceremony-set-2687689.php Complete list of Grammy nominees; ceremony set for Feb. 23], San Francisco Chronicle (Январь 8, 2003). Проверено 8 февраля 2013.
- ↑ [www.nytimes.com/ref/arts/music/08grammy-list.html Grammy Award Winners], The New York Times, The New York Times Company (Декабрь 8, 2003). Проверено Июль 21, 2010.
- ↑ [community.seattletimes.nwsource.com/archive/?date=20031205&slug=webcompletegrammylist05 Complete list of Grammy nominations], The Seattle Times, The Seattle Times Company (Декабрь 5, 2003). Проверено Июль 19, 2010.
- ↑ Machosky, Michael. [triblive.com/x/pittsburghtrib/ae/music/s_302914.html White Oak family hopes Grammy will 'Come on Over'], Pittsburgh Tribune-Review, Tribune-Review Publishing Company (Февраль 13, 2005). Проверено Июль 19, 2010.
- ↑ [www.nytimes.com/2005/12/08/arts/09gram-list.html?pagewanted=4&_r=1 The Complete List of Grammy Nominations], The New York Times, The New York Times Company (Декабрь 8, 2005), стр. 4. Проверено Июль 19, 2010.
- ↑ [www.nytimes.com/2007/02/12/arts/music/12gram.html Defiant Dixie Chicks Are Big Winners at the Grammys]. The New York Times. The New York Times Company (Февраль 12, 2007). Проверено Июль 21, 2010. [www.webcitation.org/6EQg1vRG8 Архивировано из первоисточника 14 февраля 2013].
- ↑ [today.msnbc.msn.com/id/23101297 Winners at the 50th Annual Grammy Awards]. msnbc.com (Февраль 10, 2010). Проверено Июль 21, 2010. [www.webcitation.org/6EQg2v1xO Архивировано из первоисточника 14 февраля 2013].
- ↑ Conner, Thomas. [blogs.suntimes.com/awards/2008/12/complete_list_of_grammy_nomine_1.html Complete list of Grammy nominees], Chicago Sun-Times, Sun-Times Media Group (December 3, 2008). Проверено 19 июля 2010.
Ссылки
- [www.grammy.com/nominees/search База данных «Грэмми»]
| ||||||||||||||||||
|
Этот список входит в число избранных списков и порталов русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Премия «Грэмми» за лучший полька-альбом
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
