Премия Австрийской службы памяти жертв Холокоста
Поделись знанием:
Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Премия Австрийской службы памяти жертв Холокоста[1] — ежегодно с 2006 года вручается человеку, много сделавшему для сохранения памяти о жертвах Холокоста.
Премия была учреждена в 2006 году Австрийской службой памяти жертв Холокоста.
Начиная с 1992 года молодые австрийцы несут Службу Памяти в Аргентине, Австралии, Бельгии, Бразилии, Болгарии, Китае, Германии, Великобритании, Франции, Израиле, Италии, Литве, Нидерландах, Норвегии, Польше, России, Чехии, на Украине, в Венгрии и США. Таким образом, молодые австрийцы во всем мире берут на себя ответственность за преступления, совершенные, в том числе, и австрийскими национал-социалистами. Целью премии является ежегодное обращение внимания на человека, помогающего сохранить память о жертвах Холокоста.
Впервые награда была вручена 17 октября 2006 года президентом еврейского общества Шанхая Морисом Отана в помещении австрийского Генерального консульства китайскому историку Пань Гуану.
Лауреаты
- 2006 — Пань Гуан, директор Шанхайского центра международных исследований и Института европейских и азиатских исследований при Шанхайской академии общественных наук[1], Центр еврейских исследований Шанхай, Китайская Народная Республика
- 2007 — Альберто Динес, Каса Стефан Цвейг, Петрополис, Бразилия
- 2008 — Робер Хебра, Мемориальный Музей Орадура, Орадур-сюр-Глан, Франция
- 2009 — Джей Ипсон (англ. Jay M. Ipson), Ричмонд (Виргиния), США
- 2010 — Ева Маркс (англ. Eva Marks), Мельбурн, Австралия
- 2011 — Синагога «Хевра Ломдей Мишнаёс» в Освенциме, Освенцим, Польша[2]
- 2012 — Ладислаус Лёб, Брайтон, Англия
- 2013 — Хуго Хёлленрейнер (нем.)[3], Ингольштадт, Германия
- 2014 — Вестерманис, Маргерс (англ. Margers Vestermanis), Рига, Латвия
- 2015 — Розенберг, Эрика, Буэнос-Айрес, Аргентина
Напишите отзыв о статье "Премия Австрийской службы памяти жертв Холокоста"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.un.org/ru/holocaustremembrance/paper15_bio.shtml Пань Гуан, профессор и заместитель председателя Шанхайского центра международных исследований при Шанхайской академии общественных наук]
- ↑ [www.jta.org/news/article/2012/01/27/3091384/auschwitz-jewish-center-honored-by-austrian-ambassador Auschwitz Jewish center honored by Austrian ambassador], JTA.org, January 27, 2012
- ↑ [www.donaukurier.de/lokales/ingolstadt/Ingolstadt-Grosse-Ehre-fuer-Nummer- Z-3529;art599,2716383 Donaukurier mit Artikel über den Preisträger Hugo Höllenreiner] — Zugriff am 11. Februar 2013
Ссылки
- [www.gedenkdienst.org/english/index1.htm Учреждение премии] (англ.)
Отрывок, характеризующий Премия Австрийской службы памяти жертв Холокоста
Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
