Премия Гринцане Кавур
Поделись знанием:
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Премия Гринца́не-Кавур (итал. Il Premio Grinzane Cavour) — итальянская и международная литературная премия города Гринцане-Кавур в провинции Пьемонт. Вручается по нескольким номинациям (произведение молодого автора, эссеистика, книга, рекомендуемая для чтения и др.) с 1982 года. Прекратила существование в 2009 году вследствие скандального суда над её директором.
Содержание
- 1 Международная премия
- 2 Переводческая премия (1986 — …)
- 3 Авторская эссеистика (1996 — …)
- 4 Произведение молодого автора (1990 — …)
- 5 Издательская премия (2001 — …)
- 6 Книга, рекомендуемая для чтения (премия Фонда CRT) (2006 — …)
- 7 Специальные премии (1985 — …)
- 8 Зарубежная проза
- 9 Премия в России
- 10 Ссылки
Международная премия
- 1991 — Жюльен Грин
- 1992 — Гюнтер Грасс
- 1993 — Чеслав Милош
- 1994 — Карлос Фуэнтес
- 1995 — Богумил Грабал
- 1996 — Кендзабуро Оэ
- 1997 — Ив Бонфуа
- 1998 — Жан Старобинский
- 1999 — Видиадхар Найпол
- 2000 — Мануэль Васкес Монтальбан
- 2001 — Дорис Лессинг, Тони Моррисон
- 2002 — Даниэль Пеннак
- 2003 — Джон Максвелл Кутзее
- 2004 — Марио Варгас Льоса
- 2005 — Анита Десаи
- 2006 — Дерек Уолкотт
- 2007 — Амитав Гош
- 2008 — Дон Делилло
Переводческая премия (1986 — …)
- 1986 Giorgio Melchiori, английский
- 1987 Оресте Макри, испанский
- 1988 Magda Olivetti, немецкий
- 1989 Карло Бо, французский
- 1990 Эридано Баццарелли, русский
- 1991 Giovanni Bogliolo, французский
- 1992 Pietro Marchesani, польский
- 1993 Carlo Carena, латинский
- 1994 Giovanni Raboni, французский
- 1995 Renata Colorni, немецкий
- 1996 Glauco Felici, испанский
- 1997 Agostino Lombardo, английский
- 1998 Luca Canali, латинский
- 1999 Мария Луиза Спациани, французский
- 2000 Gian Piero Bona, французский
- 2001 Umberto Gandini, немецкий
- 2002 Ettore Capriolo, английский
- 2003 Fernanda Pivano, английский
- 2004 Hado Lyria, испанский
- 2005 Серена Витале, русский
- 2006 Isabella Camera d’Afflitto, арабский
- 2007 Renata Pisu, китайский
- 2008 Giorgio Amitrano, японский
Авторская эссеистика (1996 — …)
- 1996 Пьетро Читати La colomba pugnalata
- 1997 Daria Galateria Le fughe del Re Sole
- 1998 Giuliano Baioni Il giovane Goethe
- 2000 Чезаре Сегре Per curiosita — una specie di autobiografia
- 2002 Paolo Cesaretti Teodora, Gian Carlo Roscioni Il desiderio delle Indie
- 2007 Альберто Мангель Diario di un lettore*****
Произведение молодого автора (1990 — …)
- 1995 Джузеппе Куликкья
- 2006 Орнела Ворпси
Издательская премия (2001 — …)
- 2001 Х. М. Энценсбергер
- 2002 André Schiffrin
- 2003 Антуан Галлимар
- 2004 Odile Jacob
- 2005 Jorge Herralde
- 2006 Ulla Unseld-Berkéwicz
- 2007 Ellen W. Faran
Книга, рекомендуемая для чтения (премия Фонда CRT) (2006 — …)
- 2006 Ассия Джебар
- 2007 Надин Гордимер
- 2008 Адонис
Специальные премии (1985 — …)
- 1985 Делл'Арти
- 1986 Ревелли
- 1987 Паулуччи
- 1988 Вирложе
- 1989 Стальено
- 1990 Гарроне
- 1995 Воле Шойинка
- 2001 Тони Моррисон
- 2006 Ригоберта Менчу
- 2008 Аарон Аппельфелд
Зарубежная проза
- 1982 — Майкл Крайтон, Т. Конвицкий, Вл. Максимов
- 1983 — Рытхэу, Амаду, Т.Бернхард
- 1984 — Саррот, Й. Радичков, Амос Тутуола
- 1985 — Трульс Ора, Надин Гордимер, Курт Воннегут
- 1986 — Б.-А. Леви, Воле Шойинка, Марио Варгас Льоса
- 1987 — Гр. Свифт, Леви, Сарамаго
- 1988 — Стокенстрём, Дж. Барнс, Эдуардо Мендоса
- 1989 — Д. Лессинг, Л. Бородин, Марвел Морено
- 1990 — А. Конде, Торстен Беккер, Т. Толстая
- 1991 — Турнье, И.Макьюэн, Эдна О’Брайен
- 1992 — И.Меттер, Биой Касарес, И.Кадаре
- 1993 — Жан д'Ормессон, Омеро Аридхис, Анита Десаи
- 1994 — Сейс Нотебоом, Бен Окри, А.Иегошуа
- 1995 — Роберт Шнайдер, Рене Депестр, Мэтьюз
- 1996 — Коэльо, Ларс Густаффсон, Майкл Ондатже
- 1997 — Гроссман, Альваро Мутис, Шлинк
- 1998 — Ю Хуа, Кадаре, МакУильям
- 1999 — Эндрю Миллер, Руо, Тейлор
- 2000 — М.Каннингем, Тахар Бенжеллун, Урсула Хеги
- 2001 — Хаим Поток, А.Маалуф, Антонио Скармета
- 2002 — Орхан Памук, Альфредо Брисе Эченике, Кристоф Хайн
- 2003 — Хавьер Серкас, Йергович, Ахмаду Курума
- 2004 — Радойчич-Канэ, Эстерхази, Эдуард Глиссан
- 2005 — Роса Монтеро, Хеттч, Дуонг Ту Хуонг
- 2006 — Лаура Рестрепо, Гамал Гитани, Соуза Тавареш
- 2007 — Паскаль Мерсье, Аль-Асвами, Филипп Форе
- 2008 — Бернардо Ачага, Инго Шульце, Людмила Улицкая
Премия в России
С 2004 года в России переводчикам итальянской литературы на русский язык и писателям, чьи произведения переведены на итальянский, вручается премия «Гринцане-Кавур—Москва». В 2004 году её получили Евгений Рейн, Елена Костюкович и Владислав Отрошенко, в 2005 — Наталия Ставровская и Асар Эппель.
Напишите отзыв о статье "Премия Гринцане Кавур"
Ссылки
- [www.grinzane.it/default3.aspx?ch=2 (итал.)]
Отрывок, характеризующий Премия Гринцане Кавур
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.